Я - Джек Потрошитель?

"Вот заладила "бандит" да "бандит", дался он тебе", — подумал я без неприязни, весьма довольный результатами опознания, и незаметно от окружающих почесал бок.

Карпова оправдывалась:

— У того волосы были длинные, и видела я его всего секундочку, да и то со спины.

В голосе Хвостова появились просительные нотки.

— Посмотрите еще раз, — настаивал он. — Возможно, фигура, осанка напомнят вам того человека. Они повернутся. — Майор скомандовал: — Кру-гом!

Мы повернулись и замерли, разглядывая давно не крашеную стену. За спиной надолго воцарилось молчание. Карпова ощупывала нас взглядом. Наконец Хвостов не выдержал и подстегнул:

— Ну?!

Карпова выпалила:

— Да не знаю я!.. Ну, может быть, вон тот немножечко похож.

Моя больная нога подломилась, дыхание пропало, я почувствовал, как сзади маяком багровеет шея.

Майор взволнованно спросил:

— Который по счету?

Наэлектризованную до предела атмосферу комнаты разрядил неуверенный голос Карповой.

— Третий справа.

У меня вырвался вздох облегчения, все встали "вольно", а майор разочарованно пробубнил:

— Все, спасибо, Евгения Захаровна, вы свободны.

Строй распался, следом за Карповой гуськом вышли пятеро мужчин. Вышел и Женя, который в протяжение всего опознания писал протокол, сидя напротив Хвостова. Мы с майором вновь остались тет-а-тет. Я присел за стол. От пережитого стресса мне еще больше хотел курить. Я попросил:

— Борис Егорович, можно покурить?

— Курите! — прокаркал майор.

Я замялся:

— Ваши сотрудники отобрали у меня сигареты.

Майор язвительно улыбнулся:

— "Стюардессу"?

Я пожал плечами:

— Эту марку продают на каждом углу, и курит "Стюардессу" половина города. Что же, по-вашему, все эти люди — сексуальные маньяки?

— Не знаю насчет остальных, — процедил майор, — но вы-то уж точно. В ближайшие десять минут я докажу это и постараюсь упрятать вас за решетку на максимальный срок.

— Дерзайте! — я знал, чего добивался от Хвостова, и потому вел себя вызывающе. — Но все же позвольте мне покурить.

— Я бросил курить, — сообщил майор, но, подумав, нажал под столом кнопку. Тут же приоткрылась дверь, и в образовавшейся щели возникли два — одно над другим — воинствующих лица индейцев племени ирокезов.

— Дайте арестованному сигарету, — попросил майор конвоиров.

Один из них, тот что был самый огромный и самый страшный на вид, достал из кармана пачку "Космоса", вытащил две сигареты, потом, ступая тяжелой поступью статуи Командора, вошел в комнату и положил сигареты на стол, передо мной. Рядом спички. Прикуривая, я невольно проводил восхищенным взглядом их мощные фигуры, исчезающие за дверью. От первой же затяжки голова пошла кругом, я осмотрелся, выискивая куда бы деть спичку.

— Почему вы постриглись? — Хвостов пододвинул мне вместо пепельницы клочок бумажки.

После осечки с Карповой я снова чувствовал себя верхом на коне.

— Вам тоже нравится моя прическа? — сказал я насмешливо, смакуя сигарету, словно изысканный алкогольный напиток.

Постепенно в Хвостове накапливалось раздражение. Это было заметно по желвакам, которые иногда появлялись на его скулах.

— Не паясничайте! — резко сказал майор. — Ведь еще в субботу у вас были длинные волосы.

Я стряхнул пепел на бумажку.

— В воскресенье я должен был ехать к вам в милицию. Моя мама настояла на том, чтобы я постригся, так как посчитала, что с короткой стрижкой я буду выглядеть более солидно.

— А не говорит ли это о том, что после совершения преступления вы решили хоть как-то изменить свою внешность?

— О чем бы это ни говорило, Карпова меня не узнала.

— Но она узнала свитер, а он принадлежит вам.

— Его трудно было не узнать. Он самый новый и самый дорогой среди того рванья, которые вы предложили на выбор Карповой.

Майор скрипнул зубами:

— Почему вы спрятали свитер в подвале вашего дома?

Я улыбнулся:

— Глухая Кузьминична доложила?

— Отвечайте на вопрос, — рявкнул Хвостов.

— Пожалуйста. У меня оказался точно такой же свитер, как и у убийцы. Когда я услышал об этом на месте преступления из уст Карповой, то естественно испугался, поехал домой и спрятал его.

— А выбросить пожалели? — уколол майор.

Я вздохнул:

— Пожалел.

Майор положил локти на стол, его голова провалилась меж острых костлявых плеч, он стал похож на урода.

— Напрасно вы упорствуете, отрицая все, — Хвостов вдруг ослабил узду и перешел на задушевный тон. — Сегодня мы возьмем у вас на анализ сперму, сличим ее с имеющимися данными и докажем, что человек, с которым Николаева была в интимных отношениях, были вы.

— Пожалуйста, берите, мне не жалко, я даже могу стать донором в вашем заведении, но это вам ничего не даст. Я не знал девушку.

Все-таки майор не выдержал.

— Ну ты, подонок! — заорал он таким голосом, которым, очевидно, привык затыкать рот строптивым уголовникам. — Если ты не прекратишь говорить со мной в таком духе, я из тебя мозги вышибу, понял?!.. — Хвостов сорвал с лица очки, впервые со дня нашего знакомства. Его взгляд ошеломил меня. Глаза у майора были ужасны — без зрачков и абсолютно черные. В них горело столько ненависти и злобы, что они могли бы обратить в камень любого, кто посмотрит в них, и мне кажется, без очков Хвостов видел гораздо лучше, чем в них, а прятался за темными стеклами, дабы до поры до времени не стращать людей. Избегая смотреть на собеседника, как на голову Медузы Горгоны, я машинально кивнул, затушил сигарету и уперся взглядом в стол.

Довольный фокусом с очками, майор успокоился, вытащил платок, протер стекла и водрузил очки на место. Потом быстро привстал, схватил бумажку с моим окурком и отложил на край стола.

— Для экспертизы, — пояснил Хвостов. — Сличим с окурком из квартиры убитой. — Взглянув на наручные часы, он сказал: — Минут через десять подъедет таксист, который вез тебя от дома Николаевой до твоего дома. Уж он-то запомнил пассажира отлично. Так что твое дело — труба. А пока я приготовил еще один сюрприз.