Я Гордый часть 5

Открываем дверь и застаем глупую картину — вся императорская семья стоит за ней и бессовестно подслушивает.

— Оля!!! Сестренка!!! Доченька!!! Уа-а-а-а-а!!!

Ну вот, опять. Почему, где бы я ни появился, люди начинают плакать? Меня так изощрённо прокляли, что ли? Махнув рукой на начавшийся бардак, в котором отец принимал самое деятельное участие, позабыв про императорскую чванливость, я направился на поиски еды, понимая, что всё это может затянуться. А умереть голодной смертью, да ещё сразу после того, как ожил, мне очень не хотелось.

— Куда собрался? — мою руку сцапала бдительная Катя.

— Еду ищу. А ты уже все? Наревелась?

— Фу, как грубо! Точнее будет сказать, выразила свою радость по поводу воссоединения семьи.

— И горе, что не быть тебе третьей, -поддел я ее.

— Это мы еще посмотрим, — нахмурилась она.

— Но-но. Только давай без того этого. А то я тебя знаю, упорная ты моя.

— В делах любви каждый сам за себя! —заявила она, топнув ногой, при этом споткнувшись и едва не рухнув.

— Ох, как же ты быстро повзрослела, -вздохнул я.

— Вот, наконец-то ты это понял! Я взрослая, красивая, умная, ответственная, и прочее, и прочее. Чего тебе еще надобно, собака?!

— Закона о том, что можно брать четырех жен, — пошутил я.

— Точно!!! — она аж остановилась. — Все ведь так просто!!! Надо лишь его немного изменить. Братик, ты гений!

— Я пошутил!!!

— А я нет. Решено. Накормлю тебя и полистаю Матримониальный свод. Уверена, там есть то, что нам нужно.

— Нам?

— Нам всем. И не спорь со мной. Я умная, ты сильный — сработаемся.

— Без меня меня женили, — опять вздохнул я. — Ладно, раз ты такая умная, да хозяйственная, корми своего мужчину. А то, чую, до свадьбы не доживу.

— Своего мужчину… — покатала она на языке эту фразу, точно леденец. — Звучит отлично. А насчет накормить- это я с легкостью.

Пока я мостырил зад на стул в большой трапезной, она умчалась. И спустя всего пять минут огромный стол стал заполняться едой. Мой желудок издал радостный квак — и этому вторил желудок Ольги, что все же смогла вырваться от всех соскучившихся и пришла на запах.

Ну, что я могу сказать — когда ты голодный, то ни разу не аристократ. Я-то, хоть и был обучен вести себя прилично за столом и знал назубок восемь названий вилок, даже умея ими пользоваться, предпочел руки, потому как так быстрей и вкусней. Я вообще знаю, что плов на Востоке руками едят — и ничего, не морщатся.

— Я тут подумал… — на минуту оторвавшись от вкусного стейка, я посмотрел на Олю.

— Да? Ты прямо смог меня удивить. Я-то думала, ты ел.

— У меня, когда челюсти работают, автоматически запускаются мыслительные процессы. Ну так вот — надо нам в отпуск. Он мне вообще положен по окончанию учебы, как и Любе с Лизой.

— Это какой? Я, кстати, так и не спросила, где ты был.

— Это длинная история, полная трагизьма и слез. Потом расскажу. Так вот, после вручения звания…

— Это какого?

— Старший лейтенант я сил специального назначения.

— Чего?! — она аж поперхнулась. — С какой это стати ты старший лейтенант?! Это где такие звания раздают?

— Там, где раздают, его уже нет, -заметила мама.

Они как-то очень незаметно все тут собрались, что мы их даже не заметили.

— Это несправедливо! Я четыре года пахала, как проклятая — и получила только лейтенанта! Лиза тоже. Люба, вон, только младшего. Что? Я слышала, пока по коридору шла. А он за два года и учебу закончил, и старшего взял!

— Кстати, да, я теперь Старший, -выделил я последнее слово. — А еще у меня медаль есть, вот. Красивая. Я тебе ее ночью покажу.

— Мам, я, наверное, много пропустила, да? Рассказывайте, а то у меня голова лопнет от мыслей. Но прежде скажите, как вы меня спасли. Филипп клялся, что никто и никогда меня не вытащит. А эти… — ее передернуло, — вообще говорили, что благодаря мне вы все умрете.

— Тебя Сергей спас, дочка, — ответила мама, опустив глаза.

— То есть, не войска, не агенты Тайного приказа, а Сергей? Либо я чего-то не понимаю, либо вы от меня что-то скрываете. Требую подробностей. Какой у тебя ранг, милый? — обратилась она ко мне.

— Не уверен, но думаю, что император.

В сразу наступившей тишине было слышно, как выпала у Любы из рук чашка и разбилась вдребезги.

— Я что-то такое подозревала, — сказала мама. — Он накрыл Щитом Велеса огромную территорию. Еще и держал его два дня. Не знаю, смогла бы я так же.

— Мам, ты хочешь сказать, что Сергей стал сильней тебя? — удивилась Люба.

— Хочу и говорю. Око? — вопросительно посмотрела она на меня.

— Еще и Поступь. Их четыре, мам.

— Остальные?

— Только Око. Но Поступь тоже, думаю, скоро освоят.

— Все?

— Все.

— Прекрасно. Милый, — обратилась она к мужу. — Можешь поздравить Сергея. У него в подчинении отряд, способный за час сравнять с землей небольшое государство.

— Что за отряд? Почему он такой сильный? Что вообще происходит, мне кто-нибудь объяснит?! — завелась Ольга.

— А и правда, мам. Что я могу рассказать? Мне все равно будут задавать вопросы.

— Ну, для всех ты учился в закрытой школе Тайного приказа. Пусть ломают головы, где она находится и кто ее выпускники. Секреты государства и все такое. А даже если и раскопают, то река добрая…

— И примет всех, — с усмешкой закончил я.

— Именно. Что же насчет девочек, — она обвела их взглядом, — то они должны принести магическую клятву о неразглашении. Кто готов, повторяйте за мной, кому неинтересно, то оставьте нас.

Интересно, понятное дело, было всем, поэтому все торопливо проговорили казённые фразы о том, что никогда и ни за что, бумкнули эфиром и выжидающе уставились на меня.

— Теперь можешь все рассказать, -улыбнулась она. — А то я ж вижу, что иначе они просто лопнут от любопытства.

— Да? Я бы на это посмотрел. Ай, чего ты сразу дерешься! — возмутился я, когда острый кулачок Кати въехал мне под ребра. — Ну ладно, ладно. По четвергам я добрый, поэтому слушайте и верьте своим ушам, ибо так все и было.

Далеко-далеко, где редко и скупо светит холодное солнце, где нет машин и электричества, где люди суровы, а зимы страшны, находится школа Велеса. Но люди называют ее не иначе, как школа Смерти…

Мой рассказ затянулся на пару часов. За окном стемнело, а я все говорил, немного отрешившись от всего, опять окунувшись в живые воспоминания. В некоторых моментах отец сжимал кулаки и его глаза вспыхивали гневом, и тогда его успокаивала мама. А иногда уже он обнимал ее, не давая вскочить и мчаться на другой конец земли, чтобы найти и покарать.