Я хочу вас, босс

— Это точно, — проворчала я. — Работы столько, что голова болит, даже если ее нет, он что-нибудь придумает. Не рассказывай ему больше о нас, не хочу, — я надула губы.

— Что я рассказывал? — удивился он. — Просто он спросил, как я с тобой познакомился. Что в этом такого?

— Ничего, — я поцеловала его в губы. — Если начнет что-то спрашивать, не рассказывай.

— Ты меня заинтриговала, — Арсений прищурил глаза, поворачиваясь ко мне. — Я что-то пропустил?

— Знаю, что он твой друг, но он подлец, хитрый лис, который не пропустит ни одну юбку. — откровенно ответила я. — У него была когда-нибудь девушка? Постоянная?

— Не думаю, — рассмеялся Кораблев. — Паша очень активный.

— Озабоченный, так точнее будет, — угрюмо поправила я, настроение почему-то испортилось.

Вечером Кораблев потянулся снимать халат, я остановила, кусая губы.

— У меня месячные, — соврала, проклиная себя за то, что как последняя идиотка влезла в идиотский спор с озабоченным идиотом и придурком. Он ведь не узнает, мелькнула мысль. И потом я ведь свечку не держу, где он сейчас и с кем, черт знает. Небось обнимается с шлюхами и смеется надо мной.

Поэтому утром первым делом вошла в кабинет и уселась напротив Чистякова, нахмурив брови.

— Откуда я знаю, что ты держишь слово за пределами кабинета? — спросила я строго.

— Ну что за манеры? — протянул он, лениво вставая. — Не поздоровалась и сразу пилить. Вот Кораблику не повезло, — сказал Паша, посмеиваясь и для чего-то расстегивая длинный пиджак. — Ты что, не видишь, что я напялил? — он распахнул его, демонстрируя себя, я тут же покраснела и вскочила на ноги.

— Ты ужасен, — фыркнула, трясясь от возмущения.

— Почему? — искренне удивился Паша, застегивая пуговицы. — Это вам, девушкам, хорошо, возбуждение скрывать не надо, а ты ходи и мучайся с пушкой, готовой выстрелить в пиратов. Кстати! — рассмеялся он. — Кораблик признался, как ты его взяла на абордаж. Я восхищен! Какое изящество! — и стал смеяться, подонок.

Какие же мужчины сплетники и болтуны, подумала я с раздражением, возвращаясь на рабочее место пунцовая как помидорина. Хуже женщин!

И назло ему взяла на должность секретаря самую страшную, очкастую скучную девушку. Лена пришла в серой юбке, сером пиджаке под белую блузку, волосы кажется тоже были сероватые. Или мне так показалось. Лицо некрасивое и очки как у тети Моти. Никаких моделей и ярких брюнеток. Пост в конце-концов. Потом найдет себе красоток.

Попросила ее остаться после собеседования, сунула изучать инструкцию и дела, а потом послала к Чистякову — кофе отнести.

Вышла она оттуда малиновая. Я со страхом взглянула в глаза Лены, подумав, что бросила бедную невинную овечку в пасть к голодному тигру. Ну может не совсем невинную, но она казалась девушкой, у которой нет парня. Ведь это балбес и не посмотрит, что не модель вошла, и с горя сгрызет “несъедобное”. Нацепив на лицо участие, я присела рядом.

— Все в порядке? — спросила у нее, ожидая услышать самое плохое.

— Господи, Павел Александрович такой лапусик! — пропищала дура, закатив глаза от восторга. — А он женат? — нет ну вот это совсем ни в какие ворота, подумала я, взглянув на нее с сожалением. А где твое достоинство, и вообще ты на себя в зеркало смотрела?

Приближалась пятница и вечер знакомства с родителями Кораблева. Вернее сначала была среда. Чистяков держался, а я лила Арсению воду про “долгие месячные длиною в неделю”. На очкастое страшилище Паша не реагировал. Диму не изнасиловал. Меня не трогал, но ходил с мучительным выражением лица, пугая других сотрудников компании.

— Что с Пашей? — спросила главбух, обнимая папки с финансовыми документами. — Он как-то изменился.

— Павел Александрович заболел? — поинтересовалась кадровичка, которая принесла на подпись трудовые договора новых сотрудников приемной.

— Чистяков странный, — позвонил Кораблев. — У вас там все в порядке?

Ну что они в самом деле, сговорились что ли, подумала я в отчаянии.

— Не знаю, — угрюмо ответила ему.

— У тебя закончились месячные?

— Они долгие, — соврала я, возненавидев себя за то, что вру любимому человеку. И ради кого? И ради чего? И зачем мне все это нужно? Собака! Это все из-за черта. Специально ходит с лицом мученика, чтобы я испытывала угрызения совести. Гад.

В четверг он прислал мне письмо с темой “Мой сон”. Я должна была сразу же уничтожить его писульку, но вместо этого села читать, облизывая губы.

“Сегодня я проснулся и понял, что во сне испытал оргазм. Мне снилась ты. Вернее не совсем ты, я видел только твою задницу. Мы находились в комнате, я расстегивал на тебе платье. Ты стояла спиной, лица не видно.

Господи, какая же у тебя задница. Она даже во сне возбудила меня. Наверное, впечаталась в мозг и не дает покоя, потому что это последнее, что я видел, когда согласился на усыхание себя как мужчины.

И в этом сне на твоем красном платье были тысячи пуговиц. Каждая обжигала пальцы, но я их все равно расстегивал. До утра. Проснулся и подумал, если я кончил без девушки и без онанизма, считается, что я проиграл?

Мне кажется нет. Спасибо твоей сладкой попке, спасает.”

Дочитав до конца, я поняла, что возбудилась и разозлилась на себя, накричав на Диму, а потом на Лену.

7.3

В пятницу вечером тряслась, как заяц, все думала, как там все пройдет — на ужине у родителей, а вдруг я им не понравлюсь? А вдруг что-нибудь случится. А вдруг… И накаркала. Когда крутилась у зеркала, разглядывая себя в голубом вечернем платье, позвонил Кораблев.

— Машина сломалась, застрял, опоздаю немного, маму предупредил, записывай адрес.

— То есть одна туда поеду? Без тебя? — ужаснулась я.

— Нет, с тобой поедет Паша, — после этих слов я еще больше ужаснулась.

— Не надо, я сама доберусь, — тут же предложила я. — Адрес есть, сориентируюсь по навигатору.

— Но я его уже попросил, он выехал, — сказал Арсений. — Мне кажется, ты к нему предвзято относишься.

— Это он тебе нажаловался? — рассердилась я, тут же подумав, не послать ли принцу письмо про сон с моей задницей, а то он друга идеализирует.

— Нет, но Паша тебя хвалит, а ты его ругаешь при любом удобном случае, — отметил Кораблев и замолчал. — Как хочешь, сама тогда звони и отменяй его помощь.

— Хорошо, — буркнула я. — Приезжай поскорее.

— Задержусь на час, надо отогнать машину в сервис, — успокоил он. — Скоро буду, целую.

И я стала названивать черту, чтобы послать его к чертям собачьим, но не успела.

— Так я уже приехал, — рассмеялся Чистяков, — выходи, невеста моя.

— Я не твоя невеста! — огрызнулась я, но потом взяла себя в руки. — Сама доеду.