Я и мой близнец

Послышались мамины всхлипывания, но меня они сейчас даже не тронули. Письмо от Джоша! И он писал обо мне! Мое сердце подскочило до самого горла, а руки неистово задрожали. Мне срочно нужно это письмо! Я уже собралась ворваться в мамину комнату, чтобы поскорее его прочесть, как вдруг меня остановили мамины слова:

— Мария! Но о письме ни слова не говори Аннабель! Мне кажется, что ей это будет не на пользу. Она сейчас помолвлена. Пусть окунается в новую жизнь и забывает о старой… И еще, Мария, снова тщательно напомни остальным слугам, чтобы держали рот на замке об увиденном в саду тогда…

— Да, да! Конечно, госпожа! — суетливо воскликнула кухарка, — Мы все — могила! Можете на нас положиться!

Я сильно огорчилась от маминого решения скрыть от меня письмо Джоша. Мне захотелось ворваться и оспорить это, но я снова сдержала себя. Между тем, Мария начала мяться и что-то мычать себе под нос.

— Ты что-то еще хотела? — спросила ее мама как-то холодно.

— Извините, госпожа Аурелия! Я, наверное, говорю глупость, но…нельзя ли мне посмотреть на письмо вашего мальчика? Я так скучаю по нему!..

Слова кухарки переросли в жалостливые всхлипывания, а мама, уже смягчившись, снисходительно произнесла:

— Мария! Ты не умеешь читать, поэтому этот клочок бумаги тебе ничего не даст! Это, во-первых. А во-вторых, я спрятала письмо. Я специально убрала его в кабинет вашего хозяина, чтобы Аннабель случайно его не нашла, поэтому…

— Я поняла, хозяйка, — послышался разочарованный голос Марии, а я тут же рванула прочь и отправилась в кабинет отца.

Остановившись перед резной дверью кабинета, я поняла, что поспешила. Искать письмо нужно, однозначно, только ночью, причем, глубокой ночью, когда все спят.

С этой мыслью я вернулась в свою комнату и начала считать часы.

С трудом я дождалась полуночи, а потом выскользнула за дверь. Я запаслась свечой, но зажгла ее уже внутри кабинета.

Стол отца был завален бумагами и книгами, и поиск письма представлялся делом крайне непростым. Но я включила логику и поняла, что мама должна была убрать его в такое место, где хранятся вещи, крайне редко используемые. Повертев головой, я увидела тумбочку с четырьмя ящиками. Что-то подсказывало мне, что я на верном пути. И хотя мне было немного неловко рыться в вещах отца, но я подавила эти чувства, потому что цель того стоила: мне нужна была весточка от Джоша, как глоток живой воды!

Я начала открывать ящики один за одним, но там письма не было. Наконец, я дернула последний ящик, но он оказался заперт. Что же делать? Может, письмо все-таки не здесь?

И тут я вспомнила, что однажды видела небольшой ключик, прикрепленный к стене прямо за картиной, изображающей красивый пейзаж. Это было еще в детстве, когда мне захотелось помочь Бритни в уборке этого кабинета.

Я подошла к картине и посветила свечой. К счастью, ключ был по-прежнему на месте. Он действительно оказался ключом от нижнего ящика, и я с трепетом открыла его. Письмо от Джоша лежало прямо сверху. Мои руки дрожали, когда я брала его. Невольно полились слезы, которые пришлось тут же поспешно вытирать.

Я начала читать. Джош вначале писал об обычных обыденных вещах: учеба, питание, досуг, но потом почему-то стали все время встречаться фразы, наполненные каким-то большим сожалением: «мне жаль, мама, что я принес вам с отцом много разочарований…» или же «жалею, что не проявил твердость…». Когда же речь пошла обо мне, меня поразила боль, скользящая в каждой строчке: «Передайте Аннабель, что я ее очень люблю! Я желаю ей счастья! Она навсегда останется в моем сердце!..»

Почему это было так похоже на прощание? Он что, не собирается возвращаться???

Я заволновалась и решила забрать письмо с собой. Уже решив запереть ящик, я вдруг невольно выхватила зрением слова на каком-то отцовском документе: «Аннабель Коултер до своего замужества будет носить имя Аннабель Дженкинс…». Я замерла. Речь шла обо мне!

Достав из ящика документ, я пробежалась по нему глазами. Среди массы непонятных официальных слов я смогла уловить смысл, что в возрасте шести месяцев мне присвоили имя Аннабель Дженкинс, но я верну себе свое, выходит… настоящее? имя, которое звучит, как Коултер! Почему? Разве я не дочь семьи Дженкинс, как сказал отец? Или мне вернут фамилию моей настоящей матери, когда я выйду замуж? Но с какой целью? Я что, после замужества перестану считаться дочерью этой семьи? Не должна ли я после замужества взять фамилию мужа?

Мои размышления прервал шум в гостиной. Я испугалась, а потом быстро погасила свечу и замерла. Шум больше не повторялся, хотя я ждала довольно долго. В темноте наощупь я замкнула ящик и вернула ключ на его законное место.

Только через полчаса я позволила себе выскользнуть из кабинета. В комнату я добралась без проблем и только там снова зажгла свечу. Раскрыв письмо Джоша, я полностью углубилась в него, временно выбросив из головы странный документ из отцовского ящика.

Я прочитала письмо Джоша, наверное, раз тридцать. Меня все больше одолевало беспокойство. В его словах сквозило что-то нехорошее, что-то… страшное! Мое сердце начала взволнованно стучать, предчувствуя какую-то беду. Что-то с Джошем не так! Что-то с ним сильно не так!

Я вскочила с кровати и начала собирать сумку. Мои руки дрожали, а сердце билось так лихорадочно, что мне стало больно. Черкнув записку для родителей, я оставила ее на туалетном столике.

В два часа ночи я спустилась вниз, держа дорожный саквояж. Подойдя к неброской деревянной двери, я постучала. Через какое-то время мне открыл сонный и ничего не понимающий внук конюха — Майк. Он изумленно посмотрел на меня, словно я была привидением, а потом прошептал:

— Мисс Аннабель? Что случилось?

— Майк! Срочно отвези меня к Джошу! Он в опасности!

Майк мне очень нравился за то, что был сообразительным и здравомыслящим. Без лишних расспросов он собрался за несколько минут, и уже через полчаса мы покинули город…

5. Ты мой брат, но сердцу не прикажешь…

Дорога ночью была непростой, но я не могла терять ни минуты. Мы ехали всю ночь, пока к утру не достигли города ***, в котором была нужная нам военная гимназия.

С самого рассвета широкие дороги были заполнены всадниками и дилижансами. Это очень отличало это место от нашего малюсенького городка. Людей на улицах было великое множество, и никто не обращал ни на кого внимания. Я слишком переживала о Джоше, чтобы любоваться массивными многоэтажными зданиями или изумляться модным нарядам дам и господ. Сейчас меня интересовал только он.

К гимназии мы добрались только через несколько часов. Я была страшно измотана и почти не чувствовала ног, но, как только показались ворота гимназии, у меня произошел прилив сил, и я резво соскочила с Нэнси.

Охранник у дверей, одетый в военную форму, тут же потребовал объяснений, потому что женщин на территорию гимназии пускать было запрещено.

— Я сестра Джошуа Дженкинса, — представилась я, — и мне срочно нужно увидеть моего брата!

Лицо охранника изумленно вытянулось.