Я и мой воображаемый недруг

–  Говорил же тебе - везде туман. Я и на телефон свой набрел совершенно случайно... А все остальное - люди, здания, деревья - будто... их нет, только слабые очертания. Даже звуков нет. И тут я натыкаюсь на вещь, которая почти четко вырисовывалась, конечно, узнал. Ну, а потом ты... И вокруг тебя пространство прозрачное! И чем больше ты убеждалась в моем существовании, тем больше становилось этого пространства. Сейчас туман начинается уже метров за сто от тебя - я дальше не выходил, побоялся, что не найду дорогу обратно. Ты, Потапова, центр моей вселенной!

–  Ну раз я - центр, то мог бы хотя бы дать мне выспаться...
–  расспрашивать дальше я смысла не видела - очевидно же, что он и сам пока мало что понимает. А когда поймет - расскажет без расспросов. И хрен я ему рот заткну.

–  Мне ску-у-учно, - протянул мой личный полтергейст.
–  Соседей шугать надоело. А если ты куда пойдешь, то и я смогу пойти! Вчера в институте вообще прикольно было потусить. Хотя я был удивлен, что вся группа не рыдает беспрестанно по той причине, что я так трагично уже не с ними! Как вы там со скуки не передохли без меня?

Я обреченно вздохнула.

–  Сегодня - выходной. Поэтому я собираюсь спать до обеда. А ты пойди телек посмотри, посуду поучись мыть или еще полезным делом каким займись.

Он поднялся и теперь торчал прямо передо мной - интересно, почему он не проваливается в пол? Просто проецируется в привычной пространственной точке, или все же материальные преграды им как-то ощущаются? Но я оставила эти насущные вопросы на потом и снова закрыла глаза.

–  Неплохая квартирка, хоть и маленькая, - ну еще бы он просто так ушел выполнять мои распоряжения!
–  И платите совсем копейки, у нас в городе таких цен за аренду вообще нет. Но это не удивительно...

Что-то в этой фразе заставило меня снова на него посмотреть:

–  В смысле?

Он задумчиво оценивал вид из окна.

–  Ну ты же в курсе. Люди не очень любят, когда до их приезда в квартире кто-то помер, да еще так...

–  Кто помер?
–  я и правда до сих пор не понимала. Я вообще не знала, кто в этой квартире жил до меня.

Сережа наконец-то повернул голову и ко мне:

–  Ты что, не знала? Тут же бабка померла. Так долго мучилась, а потом ее кошки есть начали, от голодухи небось. Так на этой же самой кровати... Прикинь, какое зрелище было, когда хату наконец-то догадались вскрыть?

Меня подбросило на метр вверх и отшвырнуло на другой конец комнаты. Я, стуча зубами, с ужасом смотрела на еще смятую подушку, где когда-то лежал труп, который кошки...

–  А-а-а-а-а-а, - единственное, что удалось мне выдавить.

–  Ты че, мертвых боишься, что ли?
–  он хохотнул и хлопнул меня по плечу, но прикосновения я не ощутила.

Я начала заикаться, чего со мной в жизни раньше не приключалось:

–  Т-ты в-видишь ее? Она т-т-т-тут?
–  и почти представила сморщенное обглоданное тело на том месте, где больше никогда в жизни не лягу спать.

Сергей спокойно прошествовал мимо меня, направляясь в сторону кухни. Оттуда и крикнул:

–  Нет, конечно. Я ж говорил - никого не вижу из своих. Я пошутил, дуреха впечатлительная.

Я осознала. Три раза выдохнула, пять раз вдохнула, прежде чем заверещать со всем отчаяньем:

–  Козлина шелудивая!!! Мразина отмороженная!!! Я чуть тут сама коньки не отбросила!

–  Зато поднялась. И сонливость прошла. А Сережа - молодец!

Когда я смогла нормально дышать и почти нормально ходить, пошла за ним на кухню, по пути решив, что этому мудаку мои истерики - как с гуся вода. Нервно налила чай и с грохотом поставила кружку на стол.

–  И куда же ты хочешь отправиться на прогулку, душа моя?
–  получилось почти елейно.

Он, очевидно, ответ уже давно придумал:

–  Давай сначала на кладбище. Хочу посмотреть, как меня обустроили. Ну и фотку на памятнике какую присобачили.

Получилось зло ухмыльнуться:

–  А потом куда, дорогой? Или мы на кладбище весь день торчать будем - на фотку твою любоваться?

–  Я б с Артемом встретился...
–  ему мой тон, видимо, не казался раздраженным.
–  Пригласила б его в кафе или еще куда... Может, он тоже сможет меня увидеть? И к матери моей бы заглянула...

–  Да что мы говорим! Ты ее так сильно ненавидишь? А если она увидит тебя? Уверен, что ее удар не хватит?

–  Не уверен, - он даже вздохнул.
–  Ты права, может, потом как-нибудь. Тогда что, на кладбище?

Он бы еще в ладошки похлопал от предвкушения выходного развлечения, как малое дитя, которого везут на аттракционы. Я не ответила. Допила чай, молча направилась к ноутбуку, порыскала по сайтам, взяла свой телефон. На надоедливо мельтешащего призрака рядом просто не реагировала.

–  Здравствуйте! Я бы хотела записаться к психологу. Сегодня!

–  Девушка, - оператор была очень вежлива и терпелива.
–  К сожалению, свободное время будет только на следующей неделе... в пятницу. Стоимость сеанса - тысяча рублей... В нашем центре...

Я перебила ее отвратительно вкрадчивый тон откровенным враньем:

–  Я хочу покончить жизнь самоубийством! Сегодня! Купила веревку и мыло, ищу стремянку.

У нее даже голос не изменился, но через пятнадцать минут диалога с ней, а потом и с самим психологом, мне удалось "освободить" место для сегодняшнего сеанса. Стоимость, правда, выросла в два раза. У меня были эти деньги, ну а потом придется ехать к родителям, чтобы выпросить еще.

В троллейбусе Сергей ехал на соседнем месте, обиженно поджав губы. Ну хоть трындеть перестал.

У меня отобрали кровно выпрошенные у мамы две тысячи, вежливо протолкнули в затемненный кабинет и усадили в кресло. Моим психологом оказался приятный на вид мужчина лет сорока. Ему даже спрашивать меня ни о чем не пришлось - я сразу же честно выложила ему историю о том, как на моих глазах погиб парень, как я взяла его телефон, а теперь не могу выгнать его самого из собственной квартиры. К окончанию этого недолгого триллера психолог изменился в лице, заметно сосредоточился и сел ближе. Он начал спрашивать только тогда, когда я сама замолчала.