Я играл в футбол с пеленок. Книга о Владимире Казаченке
Шрифт:
«Зенитовские» ветераны были очень доступные люди. Это меня поразило. Бурчалкина, скажем, я видел по телевизору и слышал от тренеров, от болельщиков, что Бурчалкин – величайший игрок.
Лев Бурчалкин. 1960-е
Но когда пришел сюда, оказалось, что он такой же, как все мы. И все было по-доброму, «старички» помогали на тренировках, они не воспринимали нас как конкурентов, может, потому что мы еще были сырые. Отношения были очень добрые. С Левой Бурчалкиным удалось больше, чем с другими ветеранами, поиграть, потому что в 72-м его Горянский перевел в дубль, и он играл за дубль много матчей, до двадцати в сезоне. Это была школа для молодых. Помню, бежим на зарядке, и Лева с Борькой Кохом болтают. Борька говорит, что в 59-м году из Куйбышева перебрался в Москву.
Муртаз Хурцилава, вице-чемпион Европы 1972 года, бронзовый призер Олимпийских игр 1972 года и Чемпионата мира – 1966, капитан сборной СССР в 1972–1974 годах
Я заканчивал карьеру футболиста, когда в составе «Зенита» стал появляться опасный для соперников форвард Владимир Казаченок. Помню его игру, особенно после того, как он начал выступать за московское «Динамо». Отменные физические данные сочетались у него с хорошим видением поля, умением давать пас и мощно бить по воротам.
Против таких форвардов, как Казаченок, всегда сложно играть. Помню расцвет карьеры Володи в начале 1980-х годов в «Зените»: тогда зенитовцы стали очень неудобным соперником для всех, и в этом большая заслуга Казаченка.
Пользуясь случаем, хочу сказать, что чемпионаты СССР 1960–1980-х годов по составу участников и конкуренции команд и уровню игроков были одними из самых сильных и сложных в Европе: ведь в чемпионатах СССР играли команды, которые были фактически сборными своих республик или таких крупных городов, как Ленинград. Поэтому тот факт, что Казаченок в начале 1980-х годов стал лидером «Зенита», говорит о многом.
Думаю, что если тогда разрешали бы футболистам играть в клубах Европы, то Казаченок попал бы в хороший европейский клуб, пусть – не гранд, но в стабильный и хороший клуб точно.
Приезд в город на Неве всегда доставлял удовольствие игрокам тбилисского «Динамо»: в Ленинграде была очень интеллигентная и доброжелательная публика, которая по достоинству оценивала техничную и изящную игру грузинских футболистов. Нас узнавали на улицах, площадях, в магазинах, в кинотеатрах, и, что интересно, и таксисты узнавали нас, футболистов, что было и приятно, и выгодно
Попал в команду я еще «сырым». Меньше всего могу похвастать хорошим ударом. В детской команде мне его не поставили, а позднее исправить этот недостаток не удалось, несмотря на все старания Германа Зонина. Если и были у меня какие-то сильные стороны, то это, наверное, агрессивность, смелость идти в обводку. Я бы всем молодым нападающим посоветовал приучить себя к мысли, что против тебя всегда будут играть персонально, что в каждом матче за твоей спиной обязательно будет человек, и, скорее всего, не один, и надо уметь обыгрывать не только своего опекуна, но и того, кто его страхует.
Нападающего нельзя научить забивать голы, нападающий должен всему учиться сам. Если природа обидела, никакой тренер не поможет.
Павел Садырин (справа) – капитан «Зенита». 1970-е
В зенитовский коллектив я влился довольно легко, особых проблем не возникло. Наверняка помогло, что уже несколько лет в «Зените» был Леша Стрепетов, наш, колпинский. Но и атмосфера в команде была дружеской. Было несколько футболистов, пытавшихся наезжать на молодых, но не они задавали тон. Помню, оказался первый раз на базе в карантине, а он продолжался четыре дня. Все уже привыкли к этому режиму, занимаются своими делами, а я проснулся утром, слоняюсь по территории неприкаянным. Смотрю: у комнаты сапожника Садырин что-то мастерит. Я подошел, предложил помочь, он не возражал, и мы сделали два скворечника. Он забрался ко мне на плечи, и прибили мы скворечники на самые высокие березы. После этого у нас с Садыриным были отличные взаимоотношения. Скажи мне кто-нибудь за месяц до этого, что с капитаном «Зенита» подружусь, ни за что бы не поверил, ведь раньше только по телевизору его видел.
Через 13 лет, когда заканчивал играть, посмотрел я на эти березы – скворечники живы, в дерево вросли, теперь их уже и с подъемного крана не достанешь. И когда Паша уже главным тренером «Зенита» работал в 96-м году, я ему эти скворечники показал, говорю: «Федорыч, смотри, сколько лет прошло, а сохранились, какие мы квартирки птицам сделали!»
Садырин и Борис Кох были главными шутниками в том составе «Зенита». И еще, пожалуй, Георгий Вьюн. К их розыгрышам я присоединился уже позже, когда стал регулярно в основе появляться.
К нам часто на базу приезжал заместитель генерального директора ЛОМО Евгений Вершинский, он курировал команду. Евгений Альфонсович направлялся к тренерам, а его шофер сразу же шел к бильярдному столу, просто больным был до этой игры. Он все время ходил в белой рубашке, вел себя несколько высокомерно. И вот однажды, пока он в очередной
раз катал шары, мы с Садыриным отогнали его черный «москвич» за поле и поставили между двух березок так, что ни вперед не тронуться, ни назад. Вершинский освободился поздно – около 11 часов вечера, а уехать не может: где машина? Шофер бросился искать, нашел по следам. Как, бедный, мучился: и поддомкрачивал ее, и пытался подвинуть. Когда справился, рубашка у него была уже не белой, а красной, поскольку комаров там летало – буквально туча. Но больше без присмотра он автомобиль не оставлял.Шуток, действительно, можно вспомнить очень много, поскольку развлечений на базе в то время практически не было. Вечером все собирались в общей комнате, смотрели передачи по маленькому черно-белому телевизору. Иногда нам привозили кинофильмы. Так что ребята с чувством юмора были просто необходимы, чтобы поддерживать хороший микроклимат.
Зачислили меня в «Зенит» в начале августа 1970-го, а футболистом основного состава я почувствовал себя только в 1974-м.
Евгений Горянский в окружении игроков «Зенита»
Я прошел хорошую школу в дубле у Завидонова и Васильева. Большое им спасибо. Как и Евгению Ивановичу Горянскому, первому тренеру, доверившему мне место в основном составе.
Он тогда был старшим тренером «Зенита». Дебют мой за родную команду состоялся 17 июня 1972 года в матче против «Спартака», так что легким такой дебют не назовешь. Видно, действительно верил в меня Горянский, коли бросил молодого парня в такое пекло, в поединок с принципиальным соперником.
И задание у меня было непростое: персонально играть против футболиста сборной СССР полузащитника Николая Киселева. Так что вышел я не на замену, а сразу в стартовом составе – как модно было, оттянутым левым крайним, или четвертым полузащитником. Тогдашняя тактическая новация. Сыграл я всего два матча в тот год, со «Спартаком» и московским «Динамо», так что запоминающиеся были встречи. Не только для меня, как для начинающего зенитовца, но и для болельщиков. Та встреча с «красно-белыми» выжала из меня все, не столько физически даже, сколько психологически. За неделю я не восстановился, и Горянский это почувствовал. Он дал мне понять, что игрой моей против «Спартака» доволен, так что, продолжив тренировки и не попав в основной состав, я не сломался. Евгений Иванович решил не форсировать подготовку, и, думаю, был прав. Все это пошло мне на пользу. Да и голова немного закружилась после выхода против «Спартака» в стартовом составе. Словом, Горянский показал себя настоящим педагогом. Я после той встречи многовато начал брать на себя в матчах дублеров, ошибался и считаю, что игры в резервном составе сослужили мне на тот момент хорошую службу. Но меня привлекали и к подготовке с «основой», я чувствовал: в меня верят. С начала сентября я уже тренировался в главной команде, продолжая играть и в дубле. Горянский создал в 1972 году прекрасный коллектив.
Владимир Казаченок в одной из зарубежных поездок. Середина 1970-х
«Зенит» уверенно выступал в чемпионате, пробиться в такую команду было сложно. Я знал, что предстоит поездка в Англию, но и не мечтал, что меня туда возьмут. Евгений Иванович к тому времени на меня уже рассчитывал, и в Англию с «Зенитом» я поехал.
Мне повезло – моя первая заграничная поездка была в Англию, на родину футбола. Это был 1972 год. Мы всю Англию проехали на автобусе. Я был, конечно, поражен. В школе я любил географию, много читал. И все мои впечатления, полученные из книг, полностью подтвердились.
Действительно, «старушка Англия» – традиции, среда, размеренность, чопорность, чистота, эти стриженые газончики… Мне тогда не с чем было сравнить, но потом, проехав по Европе, побывав за океаном, я понял: Европа от Англии примерно так же отличается, как Англия отстает от Америки. Теперь они по техническому уровню, может, уже и сравнялись. Но для меня Америка и Англия – это как Москва и Петербург.
Я был тогда еще игроком дублирующего состава «Зенита». В последних играх турне мне удалось несколько раз выйти на замену в основном составе. Это мой первый международный опыт.
А в 1976-м я снова попал в Англию, на этот раз в составе московского «Динамо». Это было необычное турне – оно было посвящено тридцатилетию поездки «Динамо» в Англию в 1945 году. Сразу после войны, как известно, «Динамо» московское пригласили в Англию. В то время считалось, что «русские медведи» вообще не умеют играть в футбол. А они обыграли команду «Кардифф Сити» – 10:1, обыграли «Арсенал», сыграли вничью с «Челси» и «Рейнджерс». Но эти ничьи были равносильны победе. Англичане даже писали про пошатнувшийся престиж нации.