Я, инквизитор. Башни до неба

– Так мы, я полагаю, можем быть уверены, что вы воспримете слова мастера де Вриуса с надлежащей осторожностью? – Заговорил наконец мой гость.

– Но и с должным вниманием, как мне это и было предписано.

– Что вы ищете, господин Маддердин? Еретиков? Ведьм? Колдовство...

– Мастер Маддердин, если позволите, – перебил я его.

Некоторое время он внимательно смотрел мне в глаза своим лишённым каких-либо эмоций взглядом.

– Мастер Маддердин, – согласился он вежливым тоном. – Пожалуйста, скажите, что вы ищете? Чернокнижников, отправляющих демонические ритуалы? Ведьм? А может, вы хотите утопить Шумана?

– Инквизиториум не имеет ни времени, ни желания вмешиваться в споры между архитекторами...

– Он был одним из вас...

– Дело давнее, и, кроме того, он меньше двух лет учился в нашей Академии. Вам не кажется, что тот факт, что прислали всего лишь меня, инквизитора, что уж тут скрывать, с невеликим стажем и опытом работы, свидетельствует о том, что Святой Официум не собирается предпринимать никаких радикальных действий?

На миг он задумался над моими словами, а искренность, с которой я признал собственное положение, могла его удивить.

– Проблема в том, мастер Маддердин, что популяция чёрных плащей обычно имеет тенденцию к неконтролируемому росту. – Он позволил себе едва заметную гримасу, которую при большом желании можно было принять за улыбку. – Проще говоря, скажу, что там, где появляется один инквизитор, через некоторое время может от них зарябить.

Я улыбнулся, широко и доброжелательно.

– О, мы говорим так: «Когда погибает инквизитор, чёрные плащи пускаются в пляс», – сказал я. – А в столь безопасном и облагодетельствованном порядком городе как Христиания ничего подобного ведь не может случиться, правда? Я бы даже сказал, что для всех было бы лучше, если бы не случилось... И я полагаю, что если бы я, например, завтра подхватил насморк, стоило бы послать кого-нибудь, чтобы вытирал мне нос.

Он серьёзно кивнул головой.

– Мы, безусловно, так бы и сделали, руководствуясь доброжелательностью как по отношению к вам, мастер Маддердин, так и к организации, которую вы представляете. – Он поднялся с кресла. – Желаю вам доброго вечера, мастер инквизитор. А если вы не захотите тратить его на уединённую молитву, я уверен, что Христиания сможет вас соответствующе принять.

Он потянулся за пазуху и вытащил золотой медальон в форме яблока, из которого вырастала веточка с игриво изогнутым листочком. На аверсе был выгравирован знак рыбы.

– Покажите это в «Яблоке Гесперид». Хозяйка будет более чем счастлива предоставить вам всё самое лучшее до конца вашего пребывания в Христиании.

Он скупо, хотя и вежливо, кивнул мне головой и вышел из комнаты так же тихо, как в ней появился. Я снова не услышал его шагов за дверью. И что интересно, эта дверь всегда скрежетала, когда её открывал я, а под рукой этого человека она даже не скрипнула. Ха, я был по-настоящему впечатлён!

Интересно, что такое «Яблоко Гесперид»? Роскошный притон? Игорный дом? Курильня восточных трав? Зная жизнь, наверное, всё понемногу, раз уж тонги решили, что это заведение, которым можно похвастаться. И которое можно, что тут скрывать, рассматривать как ценный козырь в деле подкупа.

Я взял со стола медальон и попробовал его на зуб. Хо-хо, он действительно производил впечатление сделанного из золота, а если и содержал примеси других металлов, то определённо незначительные. Видно, даже пропуск в «Яблоко Гесперид» должен был быть сделан роскошно. Я на минуту лениво задумался, не посетить ли мне заведение, в которое меня столь любезно пригласили, но в результате, однако, только вытянул ноги на кровати. Ибо что мне было делать в месте, подобном «Яблоку Гесперид»?

Пить, предаваться блуду, азарту или одурманивать себя травами. Ни одна из этих возможностей меня особо не интересовала, ибо я был человеком скромных нравов. Да, мне случалось иногда порезвиться с блудницами (мужская похоть ведь должна как-то найти выход), но при самом акте я испытывал скорее своего рода облегчение, смешанное с отвращением, чем желание повторения подобных забав.

Так что я улёгся поудобнее, и, наверное, задремал, потому что за окнами определённо стало темнее, когда я услышал шум на лестнице. А сразу за этим шумом – стук в свою дверь.

– Кого там чёрт несёт? – Крикнул я.

– Мастер инквизитор, это я, Пятачок, вы уж извините…

Пятачком по причинам, которых я не знал и которые меня не интересовали, называли моего трактирщика, а сам он, как видно, уже и забыл имя, которое ему было дано при крещении.

– Чего тебе?

– Какой-то человек говорит, что должен встретиться с вами...

– Гони его к чёрту. Пусть утром придёт на стройку к де Вриусу.

– Я ему так и сказал, господин, – жалобно сказал трактирщик. – Но он ни в какую не хочет уходить. И говорит, что скорее сам себе горло перережет на пороге, чем уйдёт.

Я уже хотел сказать: «Да пусть себе режется», когда подумал, что этот назойливый пришелец может иметь интересующие меня сведения.

– Давай его сюда, – проворчал я.

Я уселся за стол, потому что мне казалось, что это выглядит намного серьёзнее, чем валяние на кровати. Жаль только, что у меня не было при себе никаких документов, которые я мог бы разложить на столе. Уже через минуту я услышал громкий голос Пятачка, который яростно кому-то что-то объяснял, ругался и увещевал, но трудно было различить, о чём именно идёт речь, кроме постоянно повторяющегося предостережения «не разгневать мастера инквизитора». И это правильно, ибо гневить инквизитора это словно бросать пылающий факел в сухом лесу.

Когда раздался стук в дверь (если стук может быть подобострастным, то именно таким он и был), я коротко бросил:

– Войдите!

Пятачок даже не успел переступить порог, когда в комнату вбежал мужчина в капюшоне и рухнул передо мной на колени.

– Смилуйтесь, мастер! Помогите!

Я дал знак трактирщику, чтобы он вышел.

– Попытаешься подслушивать – шкуру сдеру, – пообещал я.

– Да я никогда...

Я обратил взор на таинственного пришельца.

– А ты кто такой, бродяга, и чего хочешь?

– Юрген Хаутер, ваша милость. И говорят, что...

Я не дал ему закончить предложение, только левой рукой подтянул его за плечо, а правой сорвал с головы капюшон. И что же я увидел перед собой? Не что иное как лицо, нарисованное Крамером. Только сейчас на лице Юргена отражалось не высокомерие и злоба, как на рисунке, а ужас. Его глаза были полны слёз, а губы дрожали так, будто он только что вошёл в ледяную воду.

– Говори спокойно, бродяга. И перестань ползать у меня под ногами. Встань там, у двери...

Я оттолкнул его, и он послушно отошёл на несколько шагов и опёрся спиной на косяк.

– Помогите, мастер! Пообещайте, что спасёте меня, а я расскажу вам о таких вещах, что у вас глаза на лоб полезут.

Я спокойно налил себе в кубок вина. Попробовал и проглотил. Оно было слишком крепким и ароматным, так что я наполовину разбавил его водой.

– И почему я должен тебя спасать? – Я поднял взгляд на Хаутера.

– А почему нет? – Он почти плакал. – Все на меня насели, все хотят меня погубить...