Я - лорд звездной империи

— Получается, последние два года ты провела при дворе императора?

— Да, представляешь, два раза подряд. По идее, оказаться при дворе и получить придворную должность — огромная честь, поэтому, чтобы никого не обидеть, стараются от всех влиятельных семей, каждого дома, брать одинаковое число представителей. И то ли у нас в семье никого больше не нашлось, то ли я так кому-то в имперской канцелярии понравилась, что эту честь мне оказали дважды. И пришлось мне два года маяться от скуки в столице.

— Ну и не поехала бы, если все так плохо.

Услышав это, баронесса Риональ посмотрела на меня как на умалишенного. «Палюсь без передыху». Но потом, похоже, вспомнив, что я действительно умалишенный, ну по крайней мере памятилишенный — смягчилась.

— Алесси, это же онстум, от призыва императора нельзя отказаться.

Потом я вовсю заигрывал с Кэй, она кокетничала в ответ и рассказывала мне придворные сплетни. Барра, который, как оказалось, может становиться абсолютно незаметным, растворяясь в обстановке, следил, чтобы бокалы были всегда полными. Таэр же смотрела на нас такими удивленными глазами, как будто у меня вторая голова выросла. Чуть позже она извинилась и, сославшись на неотложные дела, вышла.

Мы болтали с баронессой уже примерно минут сорок, как вдруг мне резко поплохело. Голова как будто налилась свинцом, стало тяжело думать. Реальность воспринималась как будто сквозь серую пленку. Голос Кэй доносился издалека, она что-то спрашивала, а на меня навалилась такая апатия, что хотелось со всем согласиться, лишь бы отстали. Попытки собраться и вернуться в реальность успеха не возымели, тогда, пробурчав что-то невнятное на тему «прошу меня извинить», отправился в уборную. Спустя три минуты, которые ушли на борьбу с краном, я наконец-то сунул лицо под ледяную воду, помогло, но несильно. «Что-то это на меня непохоже, совсем расклеился, рецидив отравления, что ли?» Водные процедуры ощутимого облегчения не принесли, однако подстегнули мозги достаточно, чтобы вспомнить, что у меня в кармане лежит специально прописанная химия, которая вроде как должна помочь. Нащупав баночку, я высыпал капсулы на ладонь. Маленькие синие сферы искрились на мокрой ладони, как стеклянные. Вздохнув, я закинул первую в рот, особого эффекта она не дала. После третьей мысли забегали шустрее и серая пелена спала. После еще двух капсул, которые были зажеваны на всякий случай, мысли приобрели неестественную четкость и чистоту, а память обострилась настолько, что, казалось, я могу вспомнить, что происходило в любую секунду. Ощущения были довольно необычные, мир казался ярче и четче, будто перешел на широкоформатный экран с высоким разрешением. Чувствуя, что вновь готов к общению, я нашел зеркало и стал приводить себя в порядок. В зеркало на меня смотрела моя мокрая, но довольная и слегка раскрасневшаяся физиономия. «Да, вещь все-таки, и где был этот профессор Айююн со своей химией, когда я матанализ зубрил?» Приводя себя в порядок, я думал о том, что могло привести к такому приступу, параллельно прокручивая в голове разговор с Кэй. И что-то в нем было не так, что-то знакомое в нем было, чего не должно было быть, как мотив старой песни, который слышится в новой. Я вспомнил еще раз все, что говорила мне баронесса и как она это говорила, благо теперь это не представляло проблемы, и так и замер у зеркала с раскрытым от удивления ртом.

В течение разговора Кэй довольно профессионально цепляла мне положительные якоря на свое имя, энэлпистка хренова. Но не из-за этого же мне так поплохело? Что-то тут нечисто, я и так на нее разве что не облизывался, на фига ей это понадобилось? Или, может, показалось, совпадение? Э, нет, нормальный человек так слова выворачивать не будет. Ладно, фиг с ними, с якорями, скрутило-то меня явно не от них, может, дури какой-то подсыпала для закрепления результата? А что, они тут, судя по всему, травить большие любители. «Надо будет намекнуть Таэр, чтобы проверила жратву на предмет наличия всяких примесей», — с этой мыслью я вышел из уборной, дав себе зарок держать ухо востро и не расслабляться при виде красивых девиц. Специалистка по безопасности оказалась легка на помине, она стояла в коридорчике, который соединял трапезную с туалетом, прислонившись к стене и сложив руки на груди, лицо у нее при этом было серьезное и чем-то озабоченное.

«Наконец, переполняемые чувствами, они не могли больше сдерживаться и кинулись друг на друга, закружившись в огненном вихре страстных лобзаний… или поцелуев?» — Таэр развлекалась, мысленно сопровождая беседу лорда и баронессы цитатами из любовных романов. Те ворковали, как влюбленные школьники. Происходящее напоминало любовный роман. «Причем любовный роман самого низкого пошиба. Что-нибудь совсем дрянное, „Пламя вечной любви“ какое-нибудь. Хоть ты и не специалистка в любовных романах», — мысленно добавила Таэр. «Твои губы словно алые лепестки роз…» — запас цитат быстро подходил к концу, а парочка все не унималась. «Никогда бы не подумала, что буду жалеть о том, что читала мало любовных романов, может, если бы читала больше, не тянуло бы хихикать». Нет, вообще ничего совсем дикого не происходило. «Их страстные порывы сдерживались лишь присутствием свидетелей». В самом факте флирта ничего необычного не было, если не считать того, кто с кем флиртовал.

Таэр как раз старательно делала вид, что абсолютно не хочет есть и сидит за столом только в силу приказа лорда, когда узнала, что сюда, несмотря на героическое сопротивление прислуги, движется баронесса Риональ. Она уже морально подготовилась предотвращать или расхлебывать полноценный скандал — с битой посудой, взаимными оскорблениями и всем прочим, что полагается иметь полноценному скандалу. Но дела вдруг приняли прямо противоположное направление.

«Алесси, я так за тебя волновалась!» — девушка мысленно передразнила баронессу. Лорд всегда терпеть не мог, когда его называли Алесси, а не Алексом, и баронессу он, мягко говоря, недолюбливал, причем, насколько Таэр знала, недолюбливал еще с детства, считая ее занудой и задавакой. Все их встречи на семейных сборищах неизбежно завершались скандалами той или иной громкости. «Вас… тебя забыть абсолютно невозможно!» — нет, Алекса можно понять, он, в конце концов, все забыл и видит перед собой просто смазливую девку, но она-то все помнит. Неприязнь лорда Кассарда и баронессы Риональ была абсолютно взаимной, она его тоже, мягко говоря, недолюбливала, считала его избалованной и скандальной личностью, порочащей Дом Файрон, к репутации которого относилась с избыточным максимализмом даже для гвардейца. А тут такая перемена: кокетничает с ним напропалую, строит глазки, и платье у нее такое… с вырезом. Раньше она такого не носила, насколько я помню, при встречах с лордом точно… Ну допустим, веянья столичной моды. Но все остальное? Неужто так соскучилась за два года по троюродному братику? Было ясно, что баронесса что-то затевает, но абсолютно непонятно, зачем ей это. Ну да, род Кассардов был бесстыже, умопомрачительно богат, но баронесса к обедневшим дворянам отнюдь не относилась и тягой к запредельным суммам не отличалась, чтобы прокладывать путь к ним «грудью», и через кого? Аллесандо Кассард, с его-то репутацией! Здесь явно что-то нечисто, но что? Из задумчивости ее выдернуло характерное покалывание под браслетом коммуникатора, кто-то вызывал ее по защищенной линии.

«Я извиняюсь, но вынуждена уйти, неотложные дела». — Расшаркавшись со всем возможным этикетом, Таэр покинула воркующую парочку и быстрым шагом, практически бегом, направилась в свою комнату, где располагался терминал защищенной линии связи.

Вбежав в комнату, она плюхнулась в кресло и, включив подавитель, наконец-то смогла ответить на призывно мигающий огонек панели коммуникатора. На экране возник крепко сложенный мужчина лет сорока, с цепкими светло-серыми глазами и мощным подбородком. Безукоризненно выбритый, в светло-коричневом деловом костюме. Никлом Форрет был одним из лучших ретейнеров Дома Файрон на Копейре. Они работали вместе в течение ее недолгой ретейнерской карьеры и после, когда она вошла в «руку» лорда Кассарда, поддерживали связь и регулярно виделись. Впрочем, служить лорду Кассарду и не видеться с ретейнерами было практически невозможно, поскольку легкие неприятности с законом, порожденные наплевательско-раздолбайской натурой лорда, возникали с удручающим постоянством.

— Привет, Таэр! Отвратительно выглядишь. Слышал, ты провела ночь с горячими парнями из СБ? — веселость в голосе Никлома была явно искусственной, как бывало всегда, когда его что-то тревожило.

— Привет, Ник, да, ночь была что надо — уверена, тебе бы там понравилось, — Таэр решила поиграть в предложенную игру, ожидая, что Никлом сам перейдет к делу.

— Навряд ли, ты же знаешь, не люблю шумных сборищ! Мой выбор — это вечер дома с хорошей книгой и бокалом вина.

— Ну стоит иногда куда-нибудь выбираться, а то живот может стать больше, чем это необходимо для создания солидности. Бери пример с меня, если бы не служба…

— Ну с этим препятствием ты скоро можешь расстаться… — Тон Ника стал вдруг очень серьезным.

— Объяснись, — Таэр тоже собралась, настроившись на деловой лад.

— В суд консулата подан иск о признании Аллесандро Кассарда недееспособным.

— Давно?

— Минут десять назад… В таких случаях отсылается уведомление губернатору, а там у меня, скажем, свои люди, — поспешил объяснить он, видя недоумение на лице Таэр. — Я решил, что тебе это будет интересно.

— Более чем. Кто подал иск?

— Граф Диспер.

Ауше Диспер был очень дальним родственником, Таэр попыталась вспомнить, как он выглядит — но не вышло. Не богат, не влиятелен, его шансы стать опекуном минимальны. Значит, он чья-то ширма.

— Что послужило основанием для иска?

— Медицинское заключение об… — Никлом взял в руки плоскую таблицу инфоблока, — обширной замещающей амнезии, — и, прочитав, кинул ее обратно на стол, — подписанное лечащим врачом, профессором университета Риены, Айююном Лиррии. Кстати, он действительно лечащий врач? — с неподдельным интересом поинтересовался ретейнер. Таэр в ответ только мрачно кивнула.

— Тогда все намного хуже. — Никлом замолчал в задумчивости, но глаза его говорили: «Ты ведь понимаешь, девочка, насколько это серьезно?» Таэр понимала, все было настолько серьезно, что дальше некуда, и она принялась лихорадочно думать: «Так, сейчас начало золотого сезона, весь состав консулата пасется на Копейре по случаю праздников. Следовательно, чтобы собрать кворум, уйдет неделя минимум или один день, если они решат провести выездное заседание в представительстве. Может быть такое? — от волнения Таэр стала покусывать нижнюю губу. — Еще как может, дело неотложной важности… Ну соберутся они, пошумят, отдадим им на это еще один-два, ну пусть четыре дня. Дальше, если в этом замешаны высшие сферы, а они точно замешаны, речь идет о судьбе Кассарда, будет наложено вето совета привиев… И пока решение не будет принято, все будет по-прежнему. Все решится на совете привиев, они пропустят только тот вариант, который их устроит. Устроит ли их опекун? Да, если они уже все обсудили и поделили, и нет, если договорённостей нет, начнется страшная грызня, и тогда возможно признание Аллесандро Кассарда дееспособным — будет проходным вариантом: ни нашим, ни вашим. В общем, нужно срочно разобраться, что об этом думают привии, а еще нужны очень хорошие юристы». Таэр вышла из задумчивости и перестала кусать губу, которая уже слегка кровила.