Я - маг огня!

Я не сразу поняла, что пентаграмма начинает светиться. Оказалось, что я не только окропила рисунок на камнях своей кровью, но и напитала его силой огня.

А что если… я не могу вернуть свой дар Дэну, но если сила так стремится к хозяину, то…

— Только бы ты еще не сдох до конца… — глянув на ликвидатора, прошипела я.

Самым тяжелым оказалось поместить тело Дэна туда, где по ритуалу не так давно стоял мой убийца, вырывая дар из груди.

Я не была ни в чем уверена. Но это был шанс!

Строки заклинания вспыхнули в сознании сами собой. Дикая, нестерпимая боль выжгла их в моем мозгу. Каждое слово — как раскаленное тавро. В этот миг мне казалось, что даже на смертном одре я забуду все, кроме этого.

Я повторяла их четко, громко и уверенно. А еще вливала всю себя в рисунок пентаграммы. Путь только водный дар Дэна вернется к нему, путь залечит его раны…

Тело ликвидатора приподнялось над землей, выгнулось дугой. Из груди мага вырвался луч, на миг взмыл вверх и, резко меняя траекторию, ударил в стража, рядом к скорым на коленях сидела я.

А я ощутила невероятную тяжесть в теле — ритуал и пентаграмма, казалось, выкачали из меня всю энергию…

Последнее, что я увидела, это то, как Дэн открывает глаза. А потом мир накренился, и я упала…

Мне казалось, что я лечу во тьму бездонной пропасти, а потом меня качает на волнах сама мгла. Здесь было спокойно. Никаких эмоций, переживаний. Лишь безмолвие, безветрие, вечная ночь…

И только голос, звеневший злым отчаянием. Он был знакомый, звавший меня откуда-то издалека:

— Кто клялся, что ни за что и никогда не оставит меня, и шагнет в посмертие, чтобы вернуть… А сейчас сама уходишь.

Хотелось возразить, что я такого не говорила, лишь подумала. Или все же сказала, но сама не заметила? Но никого рядом не было. А желание возразить все росло. Николь Роук держала свое слово. Всегда. И вообще, я никуда не уходила, только немножко на волнах прилегла отдохнуть. Вот сейчас встану и как пойду искать того, кто подслушивает чужие мысли! Уши надеру! Реальные или ментальные — какая разница. Нечего в моей голове ковыряться. К_н_и_г_о_е_д_._н_е_т

Но сделать задуманное оказалась тяжело. Туман, на волнах которого я качалась, едва попробовала подняться, вдруг превратился в вязкое, топкое болото. Каждый шаг давался с трудом. Но я была упряма. Но и путь по ощущениям — бесконечным.

Я брела и брела. И моей путеводной звездой в этом непроглядном мраке был голос. И когда он исчез, я уже знала, чувствовала направление: мой путь туда, с каждым шагом боли было все больше.

Мгла рассеивалась медленно. Нехотя, будто не желая меня отпускать. А потом тьма уступила место свету. Сначала это была просто белизна. Но потом в ней начали проступать очертания. Балка, светлый плафон светильника…

И я поняла, что все это время лежала с открытыми глазами. Только до этого они были слепы. А сейчас — начинали видеть.

Едва я перевела наконец-то сфокусированный взгляд на прикроватную тумбочку, как тут же по ушам ударил звон оповещающего артефакта. И хотя звук был не сильный, и даже слегка мелодичный, моя голова была готова расколоться надвое.

Спасение пришло из раскрывшейся двери в лице уже немолодого лекаря.

— Вот вы наконец и пришли в себя, — произнес он, отключая сигналку. — Надежды, что вы сумеете выбраться из комы были ничтожно малы. Но вы сильная девушка, боец, сразу видно — будущий страж — справились! — бодро начал целитель.

Он, отвлекая этим нехитрым разговором, быстро и аккуратно осматривал меня. Скупые, выверенные движения, едва заметные пассы… Но меня не волновало собственное самочувствие.

— Дэн… — всего одно слово далось с небывалым трудом.

— Жив. И в отличие от вас все это время был в полном сознании. Только на спине ему еще долго нельзя будет лежать. Все же повреждения и ожоги серьезные. Хотя если бы не родовые защитные артефакты, то адепт был бы сейчас не моим пациентом, а клиентом некроманта. Но все обошлось.

Я порадовалась такой словоохотливости мага жизни. Пусть какие хочет манипуляции проводит, отвлекая меня. Лишь бы говорил. Но тут меня ждало разочарование. Первичный осмотр оказался закончен.

Целитель поднялся с края моей койки, на котором до этого сидел, и попрощался, обещав вскоре заглянуть и строго-настрого приказав набираться сил и спать.

Я хотела было возразить: какой спать! У меня столько вопросов, тревог, но…

То ли я не заметила чар дремы, то ли организм и вправду нуждался в нормальном, а не коматозном отдыхе, но, так или иначе, я сама не заметила, как мои веки потяжелели и опустились.

А следующее пробуждение состоялось оттого, что я сквозь сон ощутила на себе пристальный взгляд. В нем не было опасности, но все равно он не давал покоя. Поэтому я вынужденно открыла глаза.

На стуле, рядом с кроватью сидел Дрон. Только сейчас что-то в облике приятеля неуловимо изменилось. Куда-то делись угловатость и неуклюжесть, растрепанные вихры лежали волосок к волосу, но главное — осанка, манера держаться… Щуплость превратилась поджарость, в каждом движении сквозила хищная грация. Холодная сталь отразилась на миг в карих глазах Дрона. Или?

— Я так понимаю, передо мной наследник рода Толье, — произнесла я официальным тоном.

Дрон, который не Дрон на это ничего не ответил. Но по его взгляду поняла — угадала.

В палате повисло молчание. Но ни я, ни аристократ не торопились его нарушать. Спустя минуту Толье все же заговорил. И его слова оказались для меня весьма неожиданными.

— Поначалу я полагал, что ты и есть убийца, нанятая, чтобы прикончить меня.

— Ну знаешь… — как ни была я слаба, силы возмутиться все же нашлись.

— Одно твое провокационное заявление перед первым занятием чего только стоило, — не смутился аристократ. — Представь себя на моем месте. К тебе подсаживается уверенная в себе, явно сильная магичка и тут же упоминает имя твоего отца. Причем не мимоходом, а прицельно. Что должен был подумать я, зная, что за мной идет охота?

— Вообще-то я так пыталась спровоцировать сына канцлера. У меня, между прочим, после этого целых четыре кандидата на эту роль появились. Только один из них оказался настоящим убийцей, — печально призналась под конец речи.