Я — начальник, ты — дурак

— Командир взвода, к трибуне!

Передав командование старшине, я бегом дернул к месту начальственного стояния.

По форме представился командиру дивизии генералу Ягодину. Тот оглядел меня, улыбнулся лукаво и сказал:

— Это не я. Это начальник политотдела тебя пригласил. Полковник Сорочан. К нему обращайся.

Сорочан выглядел хмуро.

— Хулиганишь? — спросил он.

— Как?! — делая удивленный вид, спросил я, хотя догадывался, в чем дело.

— Какие песни поешь, лейтенант?! С чьего голоса?

— Нормальные песни, — сказал я. — Строевые. Хорошо под ногу ложатся.

— Значит, песня, прославляющая пьянство, — нормальная?

— Ну зачем ты так, комиссар, — произнес Ягодин умиротворяюще. — Вон и по радио что ни день поют: «Налейте в солдатскую кружку мои боевые сто грамм». И потом эту: «Выпьем и снова нальем». За родину, за товарища Сталина…

Сказал и едва заметно подморгнул мне.

Сорочан не принял возражения.

— По радио поют выдержанные песни. И потом фронтовые сто грамм — это не две бутылки водки. В Москве знают, что исполнять…

— Товарищ полковник, — сказал я. — В Москве и эту, про две бутылки признают.

— Ты брось! — предупредил Сорочан. — Что значит: в Москве признают? Тебе оттуда документ прислали?

— Так точно, есть песенник, — сказал я. — Напечатано издательством Министерства обороны. Значит, дозволено к исполнению в войсках.

— Не может быть! Чепуха! — с ходу отрезал Сорочан. — Чепуха!

— Где песенник? — спросил Ягодин. — Покажи.

Я протянул книжку, которую заранее прихватил с собой. Генерал полистал, нашел про теток и бутылки. Засмеялся.

— Зря ты, комиссар. Лейтенант прав. Песня строевая. Черным по белому. И пели они хорошо. Давно такого не слышал.

Он передал книжку Сорочану. Тот мельком взглянул на текст и упрямо повторил:

— Мало ли что напечатают! Надо и самому еще думать.

— Опять не так вопрос ставишь, — поддразнил его Ягодин. — А если в уставе ошибка и лейтенант все будет делать неправильно? Как он может до отмены приказа поступать иначе. Устав — это устав. И песенник, может быть, для лейтенанта не просто книжка. Ведь так, лейтенант?

— Так точно! — ответил я. — Дозволено к исполнению военной цензурой. Как устав…

В тот раз приз за строевую песню дали моему взводу. Вручая грамоту, полковник Сорочан сказал:

— На следующем смотре пойте нормальные песни…

Следующего смотра не состоялось. Нашу кавалерийскую дивизию расформировали. Конница ушла в историю.

На занятии лейтенант задает вопрос:

— Товарищи солдаты, ваши действия по команде «Газы»?

Голос из строя:

— Спасаю своего командира.

— Кто сказал?

— Рядовой Петров.

— Рядовой Петров, шаг вперед! Остальные ложись! Отжимаемся: раз, два! Раз, два!

СТАРШИЙ ЛЕЙТЕНАНТ ВАСЯ

Мы вместе служили в Закавказье, потом служба нас развела по разным углам страны и наконец снова неожиданно свела в Забайкалье в одном дивизионе. Вася по фамилии Кругов возмужал. На погоне у него добавилась звездочка. Взвод его был отличным. Можно ли желать большего офицеру на первых ступенях службы?

Вася был незлобивый характером, в то же время энергичный, подвижный, веселый. Сам любил и принимал шутки.

Была у него привычка: чуть что, принимать боксерскую стойку и демонстрировать потенциальные возможности своего кулака. Попрыгает, помашет руками, и все видят — силен мужик! Делалось это все шутейно, но определенное впечатление производило.

Именно эта привычка Васи и дала мне возможность его разыграть.

Однажды, когда он легко подпрыгнул, расставил ноги и вознес по-боксерски к груди тяжелые кулаки, я сказал:

— Ты бы лучше в мастера пробивался, чем зря дрочиться. Сколько лет можно ходить с первым разрядом?

Выстрел попал в цель. Все, кто были рядом, насторожились: «Вася — перворазрядник?» В те времена, да еще в такой глуши, как наша, боксеров-перворазрядников никто и в глаза не видел. И вдруг…

— Ты в самом деле? — спросил кто-то.

Как часто бывает, Вася потупил глаза и промолчал. Тогда я сказал:

— Скромный он. А так — первая перчатка. По Закавказскому военному округу. В тяжелом весе.

Вася опять промолчал. И это сыграло с ним злую шутку.

Слухи о высокой боксерской квалификации Васи поползли по гарнизону. К нему стали относиться с опаской и уважением, каких раньше не замечалось. Еще бы — первая перчатка. Другого, конечно, округа, но кулаки-то здесь, при нем…

Тут как раз приспела пора умножать ряды забайкальских военных спортсменов. Вышел приказ командующего войсками округа провести открытый чемпионат по боксу. Сперва предстояло выявить победителей в полках и дивизиях, потом уже лучших собрать в Чите, чтобы они там.показали свою силу и ловкость.

Когда мероприятия такого рода возникают внезапно, командиры прибегают к методу отлова. Задается вопрос: «Кого пошлем?» И посылают, на кого упадет взгляд. А как иначе найдешь в полку боксера, если здесь боксом никто никогда не занимался?

— Кого? — спросил командир в штабе.

— Как кого? — ответили ему сразу. — Васю Кругова! Он перворазрядник. Гроза Закавказья, не чета нашим увальням.

— Ага, подать сюда Васю! Скорее!

— Да я, — лепетал вызванный к командиру «чемпион» чужого округа, — да я — не я… И вовсе ничего подобного…

Спешу засвидетельствовать: трусом Васю объявить нельзя. Человек это был смелый, рисковый. Только он ясно представлял, что проиграть на соревнованиях, когда с твоим успехом связано столько надежд сослуживцев, было бы неприлично. А как выиграть, если в жизни перчаток на руки не надевал? Как?

Командир же понял колебания старшего лейтенанта как проявление малодушия.

— Трус! — сказал он жестко. — Да ради общего дела и жизнь положить не жалко!

Обида подстегнула Васю.

— Я не трус, — ответил он, пылая решимостью. — Я положу…