Я научу тебя любить
Шрифт:
— Через час…
Аня произнесла тихо, прижимаясь к стеклу уже виском. Скривилась, продолжая чувствовать сердечную чечетку… И чувствуя вину из-за того, что на том конце провода сейчас, наверное, такая же…
— В смысле? — но Зинаида находит в себе силы хотя бы вопрос задать…
— Не волнуйся, ба… Это просто спонтанно получилось… Я… По работе…
И пусть Аня знала, что не стоит сейчас смотреть на Корнея, но оглянулась.
Он, действительно, неотрывно следил за ней. Не мог слышать, но знал же все… И ее, как облупленную… И пусть ночью был таким нежным, таким понимающим, но это ведь не значит, что
Не выдержала долгого взгляда даже на расстоянии. Снова отвернулась, снова прислонилась виском к прохладному стеклу…
— Как это, через час, Ань? Ты… Ты чего? Ты шутишь так? Так же… Не делается…
— Ба… Просто… Все очень быстро решилось. Я… Я сказала бы раньше, если знала. Но ты правда не волнуйся. Я… Не одна буду…
Идти по тропке между правдой и ложью было очень сложно. И гадко. Но Аня… Шла.
Пыталась объяснить, как могла, привязываясь к работе. Пыталась успокоить так же. Потратила на это пять минут и тонну нервов. А когда скинула, захотела прижаться к стеклу уже не виском, а лбом. И шибануться им же пару раз. Потому что… Понимала, что ведет себя неправильно, но вела. И стыдно было. Перед ба. Перед Корнеем. Перед собой…
Но решать эту проблему она по-прежнему была не готова. На это «невозможное» в ней сил еще не нашлось.
Зато нашлись на то, чтобы пообщаться с непосредственным начальником. Этот разговор был куда короче и куда проще. Первый в жизни отгул Аня получила без проблем.
Только вот возвращалась к столу, Корнею, шоколаду, не весело в припрыжку, а понурив голову.
Остановилась у кресла, долго смотрела на вытянутые мужские ноги, преграждавшие путь… Вздохнула, все же рискнула посмотреть в лицо.
— Заврешься — не распутаешься, Аня. Понимаешь, правда?
И только после того, как она кивнула, Корней чуть подвинулся, позволяя пройти.
Снова не настоял. Снова не взял все на себя. Просто ткнул носом… В зону ее ответственности.
— Ольшанский не против… Работать не нужно будет…
Аня сказала, продолжая чувствовать противную тяжесть в груди, будто прощупывая реакцию Корнея. Он просто кивнул, отложил телефон, потянулся к чашке, сделал глоток, потом на Аню. Слегка румяную. Очень пристыженную…
И это так странно. Знает же, что делает глупости. Знает… И делает. Ну не дурочка ли?
— А тебе… Никто ничего не скажет из-за того, что я… С тобой? — еще и тему пытается перевести так очевидно…
— Нет. Никто ничего не скажет. У меня действительно будет довольно напряженный график. И ты действительно будешь проводить большую часть времени без меня. Я все же еду работать. Но насчет остального можешь не переживать. ССК ты ничего не должна. Я тоже…
Аня кивнула, несколько секунд молчала, а потом снова посмотрела в лицо мужчины. Становясь на тон темнее…
— А тебе? — спросила тихо, будто с опаской…
И почему-то это заставило Корнея усмехнуться. Ведь… Под завязку напичкана страхами и ошибочными представлениями. И только начинает казаться, что избавляется от одних — как разом вылезают новые.
— И мне. Не волнуйся. Я не буду требовать с тебя ничего, что ты сама не захочешь дать.
Корней произнес, Аня смутилась… Наверное, думала, что делает это незаметно, но не особо… Сжала с силой колени,
попыталась спрятаться за новым шоколадным глотком… Позволила губам задрожать в улыбке, а глазам заблестеть…И пусть Корней говорил чистую правду, но испытал удовлетворение из-за того, что, видимо, дать-таки захочет.
Полет прошел хорошо. Были ли сучки и задоринки — Аня не знала, но сама испытала дикий восторг. Замерев, переживала свой первый в жизни взлет. Следила за тем, как сначала отдаляется земля, а потом пушистой, словно усланной ватой, землей кажутся уже облака. Жмурилась от солнца, лучи которого в определенный момент начали попадать четко в иллюминатор. Убеждалась, что заметки не врут, и томатный сок на высоте действительно кажется немного другим на вкус. Пыталась читать, но то и дело отвлекалась. На вид в иллюминаторе и по правую руку.
Ане казалось, что лишенный доступа к мобильному интернету Высоцкий хотя бы на два часа станет обычным человеком, но с ним, видимо, это не случается в принципе.
Пока остальные люди в салоне пытались чем-то развлечься — он, очевидно, снова работал. Аня скашивала взгляд на экран включенного ноутбука, немного стыдясь собственного шпионства, но усиленно стараясь разобраться хотя бы немного в том, что он делает. К сожалению, не удалось. А спрашивать не рискнула. Даже не сразу поверила, когда он захлопнул крышку через сорок минут после начала полета, потянулся к лицу, провел по бровям пальцами, немного откидывая кресло…
— Устал? — Аня спросила, Корней кивнул, не открывая глаз. Впервые, наверное, не стал юлить. И это дико тронуло. Настолько, что Аня не сдержалась, пробежалась пальцами от локтя до кисти, переплела пальцы, не чувствуя сопротивления, потянулась носом к снова немного колючей щеке, коснулась ее губами… Снова рисковала, что он пресечет, но повезло — не стал. Стойко выдержал. Даже усмехнулся вроде как… — Я могу чем-то помочь? — еще раз усмехнулся, когда она спросила. Искренне. От чистого сердца готова была. Просто не знала, может ли. И чем.
— Есть один вариант. Позже обсудим.
Покраснела, когда Корней ответил, не сдержала улыбку, тоже прикрывая глаза…
И, как всегда, «нырнула» в прошлую ночь, позволила прокрутиться в голове событиям, пройтись мурашками по коже словам…
Которые, без сомнения, он больше никогда не повторит. И ждать этого — было бы глупо. Они были важны именно там. Именно тогда. И они навсегда останутся с ней. И наверняка еще не раз тронут до слез, когда Аня рискнет о них вспомнить. Но ждать… А тем более требовать… Бессмысленно. На людях он всегда будет сухой и жесткий. А горячий, близкий, родной — только наедине.
— Я хотел извиниться.
Услышав короткую фразу, Аня непроизвольно снова открыла глаза, подняла голову, посмотрела на мужской профиль. Поняла, что Корней более чем серьезен. Смотрит поверх спинки переднего сиденья на стюардессу, потом переводит взгляд на Аню. Видит непонимание, но не усмехается, как бы потешаясь над недогадливостью, а поясняет…
— За ругань. Я понимаю, что ты к такому не привыкла. Это не относилось к тебе. Я просто был очень зол. Прости.
Аня дернула головой, будто кивая, опустила взгляд, попыталась переваривать… Не ожидала. Совсем не ожидала. И теперь… Даже не знала, что сказать.