Я не аристократ

— У меня выглядит активной, но не работает! — выдохнула Марина. — Пишет, что действие недоступно. Но может быть это потому, что я Петру пообещала отработать три игровых дня? Может, он меня отключил со своего пульта?

— Ну, может, — согласился Андрей, но озабоченность из его взгляда не пропала. — Но если так — это уже произвол какой-то. Мы что ему тут, рабы?

Карета остановилась. Андрей отодвинул занавеску и констатировал:

— Приехали. А мы так и не обсудили тактику разговора.

— Так говорили уже, — фыркнула Марина. — Раб мой. Ошейник фамильный. Справлюсь.

— Давай, удачи… — напутствовал её Андрей. — Жду с победой.

Марина улыбнулась ему, и кивнула, хотя особо на удачу не рассчитывала.

Любвеобильная эффектная блондинка Аделаида Бейнвольская имела противный склочный характер, так просто она со своей добычей не расстанется.

Хотя… А что если пригрозить судом? Кража раба репутацию испортит крепко, тут даже титул не спасёт.

Господа у господ рабов не воруют. Вот поместья лишить, на бабки кинуть — это поступок благородный, особенно, если украсть так, чтобы в суде не подкопались.

Высокородных судил особенный суд чести, продажный и лживый, но жадный до конфуза. А украсть какого-то безродного парня? Фу…

Баронесса Аделаида Бейнвольская приняла дочку барона Эскобара с большим радушием. Она как раз пила чай и сразу пригласила гостью к столу.

Марина приглашение приняла, сочтя, что общая трапеза способствует нахождению взаимопонимания.

В центре стола стояло блюдо со свежими фруктами и ягодами. Чай с добавками засахаренных фруктов и травок был удивительно вкусным, щербет таял во рту, вафли призывно золотились, а на взбитом белке, пышно укрывающем пирог, блестели капли сиропа.

Так и хотелось попробовать всё!

После нескольких минут поедания сладостей и милого светского щебетания наступила пауза, и Аделаида вопросительно поглядела на гостью. Пора было объявить о цели визита.

— Ваш приём любезен сверх меры, а блюда достойны всяческих восторгов, — сказала Марина. — Мне стыдно сознаться, но мой визит не только носит деловой характер, но это ещё и дело самого низкого толка.

— Вы меня удивляете, — надула губки Аделаида. — И чем же я могу вам помочь в этом гм… низком деле?

— Видите ли, у моего отца украли раба, — выпалила Марина и увидела, как глаза у Аделаиды стали цепкими и серьёзными.

Секунду назад казалось, что блондинка дура-дурой, и вдруг…

— Раб был молод и силён, — продолжала Марина, осторожно прихлёбывая горячий чай. Вот говорил же Андрей, что надо было заранее продумать каждую фразу! — Нетрудно догадаться, что отец ужасно огорчился. По счастливой случайности ему стало известно, что воры выставили нашего раба на рынок, где он был куплен вами. Отец хочет вернуть свою собственность и, разумеется, готов возместить вам моральный и материальный ущерб. История, конечно, некрасивая, и, чтобы не поднимать шум, он попросил меня выступить посредницей. Женщина с женщиной всегда договорятся, не так ли?

Она попробовала заглянуть Аделаиде в глаза, но та быстро их отвела. Недовольство на её лице мешалось со страхом, что Марина и в самом деле устроит шум из-за этой истории.

— Это очень разумно и тактично с его стороны, сразу обратиться ко мне, — кивнула Аделаида. — У вас, разумеется, есть доказательство ваших прав на этого раба?

С доказательствами было плохо, то есть их не было совсем. Только версия про ошейник.

— Разумеется есть, — нахально подтвердила Марина, мысленно обругав Петра.

Мог бы хоть что-то подкинуть, что помогло бы отбить у Аделаиды кошачьего вора.

Оставалось надеяться, что Аделаида испугается суда и громкого имени барона Эскобара. Не захочет портить отношения с одной из сильнейших семей города.

— Раб неклеймёный, — сказала Марина, подпустив извинений в голос. — Но можно проверить его ошейник. Это — фамильная ценность, редкий гм… магический артефакт! Есть свидетели, что ошейник принадлежит нам. Ну и, конечно, хоть мы пока и не поднимали шума, найдутся люди, которые могут чистосердечно подтвердить: раб принадлежит отцу. А также есть свидетели вашей покупки… Собственно, от них отец и узнал, к кому обращаться.

Аделаида задумалась.

Понятно, что подставных свидетелей барон Эскобар найдёт в пять минут, и подтвердят они что угодно. А вот ошейник — это уже серьёзно. На рабе действительно был какой-то странный железный ошейник, некрасивый и грубый, как этот самый барон.

Недаром она сомневалась на рынке! Вульгарная девица, у которой она совершила покупку, выглядела не настолько богатой, чтобы иметь собственных рабов, а чурбан рядом с ней был способен оглушить и утащить парочку, а то и тройку таких мужчин, как её новая игрушка, такая забавная и неопробованная.

Ну вот что за невезение, а?

Аделаида вздохнула. Следовало проверить ошейник, но она и так почти не сомневалась, что гостья говорит правду.

Поколебавшись, баронесса всё же решилась и встала:

— Прошу простить, я вынуждена на несколько минут вас покинуть. Может быть, мальчик развлечёт вас игрой на флейте?

Марина благосклонно кивнула.

Слуги тут же привели мальчишку с флейтой, а Аделаида величественно выплыла из столовой, но, оказавшись в коридоре, подняла юбки и ускорила шаг, направляясь в крыло, где располагался гарем.

У дверей на глаза ей попалась Лярис. Очень удачно!

— Эй! — баронесса сделала подзывающий жест, и когда девушка подошла, спросила: — Ошейник новому рабу уже поменяли?

Если поменяли, можно приказать уничтожить старый, а потом привести этого новичка к гостье, пусть сама убедится, что…

— Да, госпожа, — почтительно кивнула Лярис.

— Я хочу посмотреть на старый!

— Ой… А зачем он вам? — растерялась охранница. — Это надо спрашивать у мага. Он взял его в счёт оплаты услуг и надел на крысу. Говорит, сильная магия на нём.

— Крысу! — Аделаида отшатнулась, словно Лярис могла вынуть крысу из кармана и предъявить её своей госпоже немедленно. — Какую крысу?

— Ма-маленькую такую, — растерялась Лярис. — Наверное, это был фокус, и он просто забрал ошейник с собой.

Аделаида поняла, что обман не удастся. Если маг спёр ошейник, он может всплыть в любой момент и свидетельствовать против неё. И тогда на суде её репутацию сравняют с землёй на цветочных грядках.

Неужели придётся отдать раба?

Она нахмурилась и пробормотала растерянно: