Я не играю по правилам

Колесики чемодана мерно щелкают, перекатываясь по бетонному полу. Ни о чем больше не думая, смотрю перед собой, мечтая лишь о горячей ванне и удобной подушке. Даже есть не хочу, в голове звон, желудок скукожился. Но когда-нибудь этот кошмар закончится, и я снова буду улыбаться этому миру, а пока надо просто поспать.

Прохожу мимо туалета, расположенного недалеко от перехода в холл. Дверь приоткрыта, вода льется. Уже собираюсь пройти мимо, но профессионального слуха касается подозрительное шипение. Ставлю чемодан у стены и стучусь, не решаясь зайти сразу.

– Занято! – Огрызается оттуда знакомый голос, а затем снова шипит.

Значит все-таки что-то случилось.

Вхожу уже без всяких церемоний. Мир не успевает одернуть футболку, и я замечаю на его боку прилично стесанную кожу. Не редкая травма у футболистов, и совсем некритичная, но неприятная, конечно, вот Мирослав и шипит, старательно промывая ее водой.

– Почему сразу не сказал? – строго смотрю на парня.

– Ерунда, потому что. Да и отвлекать не хотел, – с какой-то странной агрессией отфыркивается он.

– Ничего, что я врач команды? – Тяну руку, чтобы осмотреть ссадину, но Мир отшатывается.

– Ничего, – неожиданно улыбается. У него, оказывается, ямочки на щеках. Хороший такой сразу, будто мягче становится на эти несколько секунд. И взгляд задорный, но очень уставший.

– Ну, спасибо, – смеюсь и машинально закусываю нижнюю губу. Взгляд Мира тут же застывает на этом жесте. Темнеет, тяжелеет, и даже улыбка будто становится чуть темнее и провокационнее. – Пойдем в кабинет, посмотрю тебя.

– Там не на что смотреть. Всего лишь ссадина, – упирается он.

– Тем более пойдем. Быстрее осмотрю, быстрее пойдем по домам.

Он сдается и выходит вслед за мной из туалета. Хочу забрать чемодан, но Мир успевает ухватиться за ручку и молча катит его за мной.

Включаю свет в кабинете, бросаю пальто на кушетку и достаю аптечку с самым необходимым.

– Раздевайся, – командую я.

– Полностью? – хмыкает этот гаденыш.

– Мы вроде еще утром это обсуждали, – напоминаю Волчонку. – Врач и пациент, помнишь?

– Нет, – он стягивает с себя футболку, демонстрируя отлично сложенное тело с красивым рельефом мышц и множеством татуировок, от которых невольно глаза разбегаются в разные стороны в попытке изучить каждый рисунок.

– Значит мне придется отправить тебя в медицинский центр на дообследование, – подхожу ближе, удерживая в одной руке средство для обработки таких ран и ватные тампоны. – Вдруг ты не годен для высоких нагрузок в профессиональном спорте, – поднимаю взгляд и едва не захлебываюсь той ночью, что заполнила глаза Мирослава.

По позвоночнику пронесся рой ледяных мурашек и притих на затылке.

Какие у него эмоции… Не зря Леший парня к психологу отправил. Ох, не зря.

– Потерпи, – хрипло прошу его, осторожно прикасаясь подушечками пальцев к коже вокруг ссадины. Она горячая и плотная, а под ней напряженный мышечный корсет.

Мир не шевелится, пока я осматриваю его и обрабатываю рану. Только дышит чуть громче и чаще, но не говорит больше ни слова.

– Как это произошло? – Выкидываю использованные тампоны в ведро.

– Мышцу на ноге свело, упал неудачно, – Он все же отвечает. Оттаял что ли? – Говорил же, ничего страшного.

– Я в этом убедилась, теперь буду спать с чистой совестью. Что ты тут делал в такое время? – Подхватываю пальто с кушетки. Мирослав тут же отбирает его у меня и помогает надеть, а затем снова хватается за чемодан.

– Очевидно же, – пожимает плечами. – Тренировался. Подожди меня в холле, я переоденусь и провожу тебя, – нагло переходит на «ты» и ставит перед фактом в отличие от змея Арифулина, который задавал вопросы с приторно-пошлыми намеками.

– Я доберусь сама, Мир. Мы…

– Женщина не должна ходить ночью одна. Это создает проблемы мужчинам, – резко и очень уверенно отвечает он. – Подожди меня. Я постараюсь собраться быстро, – и стремительно уходит вместе с моим чемоданом.

Вот и куда я теперь уйду? У меня ключи от квартиры там остались.

Засранец!

Глава 5**

Виктория

И ведь даже ругаться с ним не из-за чего. Сажусь на низкий подоконник и жду, улыбаясь неожиданно для самой себя. Последние слова Мира прозвучали очень по-мужски: уверенно, твердо. Наверное, в глубине души каждой женщине хочется, чтобы о ней заботились. Глупо отрицать, что его поступок хоть и раздражает своей борзотой, но не может быть неприятен. Пусть будет мужчиной. Не мне ему это запрещать. Главное, держать дистанцию, а такие жесты… Да за время моей работы в клубе чего только не было. Все равно я люблю то, что делаю, иначе давно бы уже сбежала от этих вечно потных, шумных и немного сумасшедших парней.

Снова растираю след от обручального кольца, но приближающиеся уверенные шаги не дают мне погрузиться в тяжелые мысли. Надо мной нависает тень Волчонка. Глубоко на лоб надвинут капюшон, а в ладони сжата ручка моего чемодана.

– Адрес скажи, я такси вызову, – в его свободной ладони появляется мобильник.

– Это уже лишнее, – возражаю, протягивая пальцы к чемодану. Гаденыш хмыкает и прячет его к себе за спину, требовательно глядя на меня. – Мир, на такси я точно способна добраться самостоятельно.

– Верю, но я уже сказал, что провожу тебя. Придется немного потерпеть мое общество. Ты скажешь мне адрес или мы так и будем тут стоять? Я адски устал, между прочим, – вздыхает он.

– Как твоя ссадина? – Спохватываюсь я.

– Все нормально. От темы не уходи. Если у меня снова сведет ноги, вероятно, тебе придется лечить мою голову, которую я рискую разбить об бетонный пол, – нагло ухмыляется Мирослав.

Его темные глаза сверкают в тени капюшона, а белозубая улыбка, несмотря на всю свою дерзость, заставляет и меня улыбнуться. Сдаюсь и называю ему адрес. Я тоже безумно устала и спорить дальше нет ни сил, ни желания. Где живу я и почти весь тренерский штаб, знает большая часть команды, ни одного неприятного случая еще не было. Цветы, сладости присылали, но это все мелочи, которые легко пресечь.

Выходим на улицу. Порывом холодного февральского ветра вперемешку с колючей крупой снега с Мира срывает капюшон. Он тихо матерится, надевая его обратно, но тут же закусывает губу и бубнит себе под нос: «Извини».

Насупившись, несет мой чемодан к машине и с легкостью закрывает его в багажнике. Открывает мне дверь и ждет, когда устроюсь в салоне. Снова удивленно смотрю на этого парня. Неужели в детском доме так хорошо воспитывают? Или он такой с рождения? Характер ведь частично передается по наследству.