Я не киллер, я – палач

Стелла встала с лавочки. Зашла за оградку, сорвала сухую траву, сложила ее аккуратно на тропинке в одну кучу. Поправила искусственные цветы и венки на обеих могилах, убрала один маленький венок с потускневшими цветочками. Потом взяла два оставшихся пирожка и положила по одному на могилу отца и Беллы.

– Пошли, Антон.

Она подошла к машине, достала из сумки пакет с уложенными в нем париками, отошла от машины на несколько шагов и, размахнувшись, бросила пакет в поле. Все, нет больше длинноволосой рыжей, которую видел Витюша Геркало, и той брюнетки, что грохнула Хоботова. Дома она купит себе другой парик.

Они ехали обратно в город, обгоняя машины; Антон почти всю дорогу молчал, она тоже обронила всего пару фраз. Да и о чем было говорить? Теперь, когда он знает о ней такое, их отношения изменились раз и навсегда. Стелла даже не догадывалась, что ее друг дал себе слово помогать ей во всем, даже если бы при этом пришлось рисковать самой жизнью. Она смотрела на дорогу, бегущую им навстречу и бросающуюся им под колеса, на машины, которые мелькали перед ними, и на те, которые Антон умело обгонял, и думала только об одном: как ей расправиться с последним гадом? Витюша Геркало не дурак, и, скорее всего, он догадается, кто «щелкает» его дружков по тому делу одного за другим. Теперь он может затаиться или даже уехать куда-нибудь, или побежать в полицию и потребовать, чтобы его, такую ценную персону, охраняли. И что ей делать тогда? Как достать этого урода?

Она попросила Антона тормознуть возле одной деревеньки, где у дороги стояли женщины, продавая свою продукцию. Она купила бутылку молока, банку сметаны и десяток яиц, оставила женщинам щедрую сдачу и довольная села в машину.

– Сегодня будем ужинать натуральными продуктами, – сообщила она, – а то с ваших городских подделок недолго и ноги протянуть.

– Я тоже люблю деревенскую сметану, когда ложка стоит…

Антон подвез ее к самому дому и отправился таксовать, дав слово, что ужинать приедет к ней и даже не купит в магазине пельменей. Стелла зашла домой, положила продукты в холодильник и только тут заметила, что оставила телефон на столе. Она просмотрела пропущенные звонки: один был от матери, второй – от дяди Вани. Матери она перезвонила сразу, коротко сказала, что у нее все в порядке, чувствует она себя хорошо, и как раз сейчас идет насчет работы в один большой магазин, так что болтать ей особо некогда. Мать тут же пожелала ей удачи и отключила телефон. Теперь надо что-то придумать насчет дяди. Скорее всего, он звонил ей неспроста: как бы опять не заподозрил ее в причастности к убийствам. Но деваться некуда: разговора с ним все равно не избежать, придется звонить.

Дядя долго не брал трубку, потом, наконец, ответил, коротко бросил, что разговаривать сейчас не может: он за рулем, что сам перезвонит ей позже, и отключил связь. Ну и хорошо, значит, у нее есть время подумать, что сказать ему, если будет доставать вопросами. Хотя, что тут думать? Она уже давно все для себя решила: она ничего знать не знает, даже не слышала ничего про тех уродов. Ах, одного нашли убитым? Очень жаль, а она-то хотела привлечь их всех!..

В половине пятого она надела новый, купленный недавно парик, достала из чемодана блузку, которую еще ни разу не надевала здесь, в городе, нацепила на нос солнечные очки и вышла из дома. Она поехала к общественному комитету, где очень надеялась увидеть Витюшу. Стелла приехала к его дверям, когда еще не было половины шестого, и просидела до половины седьмого, но Геркало так и не показался на крыльце. «Значит, приеду сюда завтра утром, – решила она, – и буду выслеживать этого урода, пока не увижу». Закинув сумку на плечо, она отправилась домой.

Антон приехал ужинать в восемь. Он едва ли не бегом бросился в туалет, чуть не сбив по дороге поддатого Толяна, который как раз шел нетвердым шагом на кухню, чтобы пожарить себе яичницу. Толян начал было выступать по привычке:

– Вот, ходят тут всякие, мешают отдыхать честным труженикам после тяжелого трудового дня!..

Стелла услышала шум и выглянула из комнаты. Она увидела, как Антон быстро показал соседу крепкий кулак:

– Ну, ты, чмырик вонючий! Топай в свой гадюшник, иначе выбью тебе все оставшиеся зубы. Понял?

Толян, очевидно, рассудил здраво, что для него благоразумнее будет помалкивать, так как зубов у него осталось не так уж много, и скрылся на время в своей комнатенке, дабы переждать такое неприятное для него явление, как приход к соседке гостя. Вскоре Антон уже садился за стол, а Стелла налила ему тарелку щей, в которую положила хорошую порцию густой деревенской сметаны.

– Наташа, ты только представь, как бы мы жили, – мечтательно сказал парень, беря ложку, – я бы таксовал, приходил вечером уставший, а ты кормила бы меня своими вкусными щами. А если ты так все деревенское любишь… Ну ладно, ездили бы раз в неделю в какую-нибудь ближайшую деревеньку за сметаной и яйцами…

– Тошка, какой ты смешной!

– А чего здесь смешного? – обиделся Антон. – Что мы, плохо жили бы? Я не лентяй какой-нибудь и не алканавт! Я каждый день могу таксовать, без выходных. У меня в хорошие месяцы до «четвертака» набегает!.. А ты бы мне обед готовила. Ты вон какие вкусные щи варишь! А пирожки такие даже моя мамка не печет.

– А жить где? Эту комнату я временно занимаю, – напомнила Стелла, – наверное, скоро ее придется освободить: хозяин должен вернуться из командировки.

– А кто здесь хозяин?

Стелла пожала плечами:

– Какой-то мужик, друг моего дяди. Так что, может, скоро я отсюда и съеду…

– Давай к моим пойдем! У меня мама хорошая. Отец, правда, строгий, зато у меня комната своя есть. Большая, отдельная. Когда-то мы с братом вдвоем в ней жили, пока он не женился…

– А если твои будут против?

– А мы распишемся, вот! Отец может быть против, только если жить так, без штампа, а если будет штамп в паспорте, так куда он денется?! Законная жена…

– Про мою мать ты даже не спрашиваешь. А если она меня не отдаст?

– Сейчас не те времена, чтобы отдавать или не отдавать. Сейчас молодые родичей вообще ни о чем не спрашивают.

– Ну, это ты не спрашиваешь, а я спрошу. Если мать будет против, я замуж не выйду, учти, – предупредила Стелла.

– Серьезно? – удивился Антон.

– Серьезнее не бывает.

– Ну, Натка, ты даешь! Кому из пацанов сказать – засмеют. Это что же, мне еще и свататься к тебе придется?

– А ты как думал?! Сватов будешь засылать по всем правилам, а мы еще подумаем, может, и откажем… А если согласимся, то мать благословение нам должна дать. Без него нельзя: жизни не будет.

– Ну, деревня! Как при царе Горохе! Девятнадцатый век, честное слово!

– Что, не нравится? Тогда и разговор про свадьбу не веди. Без мамкиного согласия я в ЗАГС не пойду, правду тебе говорю.

– Понятно, – усмехнулся Антон и, покачав головой, принялся усерднее работать ложкой.

В телефоне заиграла знакомая мелодия. Это был дядя. Пришлось взять трубку.

– Стелла, открой, я у твоей двери.

– Хорошо, сейчас…

Она выключила телефон. Черт, как он не вовремя! Не встречаться бы им с ее другом.

– Кто это? – спросил Антон.

– Родственник, – вздохнула девушка и пошла открывать…

Дядя шагнул за порог и остановился:

– О! Да у тебя тут гости.

– Проходи, дядь. Знакомься: это мой друг Антон. Антон, это – мой дядя, Иван Семенович.

Тошка встал навстречу грузному мужчине в полицейской форме.

– Антон, – повторил он вслед за Стеллой и кивнул.

– Дядя Ваня, – протянул руку Иван Семенович.

– Я тебе щей наливаю, – предупредила Стелла, беря из буфета тарелку.