Я не Ким Тэхен

Кортни Джексон следила за своим клиентом, желая разгадать, что же он задумал, ведь не просто так он разыграл перед ней целый спектакль, демонстрируя свое актерское мастерство. Женщина не была глупа и не хотела, чтобы ее держали за таковую, а Тэхен пытался выставить ее наивной дурочкой. Или причина крылась совершенно в другом?

— Хорошо, я поведаю Вам ту правду, которую Вы так желаете услышать, но для начала… — Намджун нахмурился, думая, с какой бы стороны начать и какую тактику применить в диалоге. — Для начала Вы должны пообещать, что будете верить мне. У меня нет причин обманывать Вас, мы ведь в одной лодке, и если я буду пробивать дыру, Вы пойдете на дно вместе со мной.

— Красиво сказано, — подметила адвокат, но насторожилась. Она всем нутром чуяла, что этот парень расскажет ей что-то, от чего ее сердце захочет выбраться наружу, а оно уже начинало биться в игривом ритме чечетки. Джексон постучала ручкой по столу, пытаясь разложить спутанные в клубок мысли по полочке, и в итоге кивнула, спустя минуту тяжелого, как свинец, молчания. — Хорошо, Тэхен, я постараюсь тебе верить, но и ты, в свою очередь, пообещай, что не станешь меня обманывать.

— Повторяю, мне нет смысла лгать. И раз уж мы решили вместе плыть по этому извилистому и опасному пути, спешу предупредить, что меня зовут не Тэхен, а Намджун. Тэхен сейчас спит.

Женщина замерла. Либо он снова ее разыгрывал, либо… Да нет, ерунда какая-то. Совсем недавно он был Чимином, а теперь назвался другим именем. Но его слова звучали так убедительно, мудрые глаза внушали доверие, тембр голоса располагал к себе и начисто прогонял все, даже самые крошечные, сомнения. Ему хотелось верить, а обвинять во лжи было бы кощунством, ведь они договорились работать слаженно, основываясь на взаимном уважении и доверии по отношению друг к другу. И почему он сказал, что Тэхен спит? «Кажется, я схожу с ума, пора брать отпуск», — подумала адвокат.

— Можешь объяснить? Я не понимаю смысла сказанного, — попросила спокойно Джексон, надеясь услышать что-то логичное и вразумительное.

— Вы просили начать мой рассказ с детства. Смею предположить, что это будет лучшим объяснением. Мне хочется, чтобы Вы мне верили.

— Хорошо, Тэх… Намджун, — Кортни кашлянула в кулак, краснея от неловкости положения, — я тебя слушаю внимательнейшим образом.

— Начнем с Чонгука, он появился первым…

– 16 марта 2001 год, Тэгу, Южная Корея –

Тэхену совсем недавно исполнилось пять лет. Маленький мальчик, который еще не подозревал, каким жестоким может быть мир, какими гадкими могут оказаться люди и как судьба любит хлестать по щекам даже самых честных и невинных, обожал свою семью и мечтал стать таким же смелым и сильным, как его папа. Тэхен часто видел, как он дерется во дворе с соседями, и считал, что это очень-очень круто. Мальчишки вообще помешаны на драках, для них физическое насилие является чем-то, чем можно гордиться — показатель твоего положения в обществе, — но с возрастом, с приходом мудрости приходит и понимание того, что не всегда стоит острая необходимость решать проблему с помощью кулаков. Временами правильные слова могут помочь гораздо больше, нежели самый мощный мордобой. Разговор несет за собой наименьшие потери, и твой статус остается нетронутым. Даже наоборот — может возрасти еще больше. Но тогда Тэхену было только пять, и он был твердо убежден в том, что если ты даешь первым в морду, то выходишь неоспоримым победителем. Мальчику бы очень пригодилось умение постоять за себя, ведь дворовые пацаны, среди которых была и шпана постарше, издевались над ним не только морально, но и физически. Дети бывают крайне жестокими, и порой бояться стоит именно банду из малолетних бандитов, а не взрослых подвыпивших мужиков. Тэхена хватали за руки и кидали на землю, чтобы либо ударить, либо обругать грязными словечками, о значении которых он еще не знал. Его били, временами перебарщивали, и мальчик возвращался домой заплаканным и в синяках. Мать сходила с ума, но ничего не могла поделать, ведь ее сын замыкался в себе и отказывался рассказывать, кто с ним сотворил этот ужас. Отцу было плевать — он брал очередную бутылку и закрывался в комнате, где смотрел телевизор и напивался вплоть до тех пор, пока его не вырубит прямо на полу. Маленький Тэхен хотел получить от папы мужскую поддержку, мудрый совет, ну или, о чем он больше всего мечтал, пару уроков самообороны, чтобы уметь постоять за себя и защищать свое тело от новых нападок со стороны дворовых шаек.

— Папа… Папа, ты спишь? — заходил в комнату Тэхен, видя, как его отец в свинском состоянии развалился на полу.

— А-а-а… Отвали, мелочь… — заплетающимся языком плевался мужчина, не в силах даже открыть глаза.

— Прости, — мальчик тихо закрывал за собой дверь и возвращался к себе, где играл с деревянными солдатиками — единственными друзьями, которые у него были.

Еще у Тэхена был когда-то белый кролик, но со временем прежняя белизна испарилась, и вместо нее пришла потасканная временем серость. Даже в таком, не самом свежем виде, мальчик продолжал любить свою игрушку, которая была такой мягкой и нежной… Кролика хотелось мять в руках, тискать, прижимать к себе и воображать, что когда-нибудь он оживет и заступится за своего верного и любимого хозяина, но игрушка оставалось игрушкой, с каждым днем приобретая все более мрачный вид. Отец Тэхена ненавидел кролика и всегда, когда тот случайно попадался ему на глаза, пихал его ногой подальше от себя. «Такие игрушки для девчонок», — шипел он себе под нос, укоризненно глядя на сына, который подбирал плюшевого друга и прятал за спиной. «Не надо, папа, Чонгуки хороший», — отвечал мальчик, с особым удовольствием произнося данное кролику имя.

Тэхен очень хотел спать, его глаза закрывались сами собой, а маленькие пальчики уже без энтузиазма двигали солдатиков, выстраивая их в ровные ряды. Он все собирался начать сражение, но никак не мог — было слишком неприятно стравливать пусть и не живых и деревянных, но все же людей. Жестокости ему и в жизни хватало, поэтому мальчик отложил идею поиграть в воображаемую войну и снова потянулся к кролику. Тот валялся под кроватью и молча ждал, когда хозяин вернется и заключит его в свои теплые детские объятия. Тэхен лег на бок, не замечая холода, идущего от деревянного пола, посадил игрушку напротив себя и стал слегка покачивать ее, в миллионный раз изучая испачканную и уже не блестящую шерстку. Но все равно Чонгуки был самым лучшим, и никакая новая игрушка, даже самая дорогая, не заменит его верного друга.

За дверью послышались шаги — кто-то приближался к детской.

— Папа идет, — пронеслось в голове Тэхена. Мальчик удивленно округлил глаза и тут же сел, осматриваясь по сторонам, — я боюсь.

— Кто ты? — шепотом позвал Тэхен, но ответа не получил. Тогда он полез под кровать, желая обнаружить там незваного гостя, и в эту самую минуту дверь в комнату раскрылась, а ее маленький владелец дрогнул от неприятного толчка по пояснице и упал.

— Пора сделать из тебя мужика, — отец без труда вытащил сына из-под кровати, хватая его за пижаму с веселыми слониками, швырнул к стене и замахнулся. Последнее, что помнил Тэхен, — его свирепые, налитые злостью и сумасшествием глаза. Именно в тот момент мальчик впервые провалился в долгий, внезапный сон.

Кортни Джексон слушала Намджуна и боялась его перебить. Он рассказывал настолько интересно и правдоподобно, что сказанному нельзя было не верить. Либо это идеально спланированный сценарий, либо жестокая реальность, которая решила поглумиться над бедным мальчиком, и отчего-то адвокат склонялась именно ко второму варианту. Намджун ничего не утаивал и выкладывал перед женщиной все, что знал. Информация, которой он располагал, весила слишком много, но он понимал, что честная и открытая биография Тэхена поможет в суде и, возможно, оправдает невиновного парня. Главное, чтобы ему поверили все остальные, ибо Намджун был главной личностью и напрямую отвечал за жизнь своего, если можно так выразиться, создателя. Вся ответственность лежала именно на его плечах.

— Выходит, Чонгук появился в голове Тэхена, чтобы защищать его? — спросила Джексон не своим голосом. Шоковое состояние только вступило в силу и активно набирало обороты.

— Можно сказать и так. Он забирал боль Тэхена на себя, — уточнил парень. — Каждый раз, когда дело доходило до физического насилия, Тэхен засыпал, и на свет выходил Чонгук. Именно он принимал всю боль, а когда Тэхен просыпался, то уже ничего не было. Только синяки и ссадины, но он так и не решался спросить, откуда они берутся, ведь в памяти ничего не оставалось.

— Бред какой-то… Разве такое возможно? Я хочу верить твоим словам, но… Откуда мне знать, что ты не водишь меня за нос?

— Я понимаю Ваши сомнения. Я не могу предоставить весомых доказательств, но если хотите мы можем обратиться за помощью к специалистам.

Слова, сказанные Намджуном, вызвали у него неимоверную головную боль — все личности разом проснулись и взбунтовались, ведь если Тэхена отправят к врачу и выяснят, что у него множественное расстройство личности, им всем придет конец. Намджун и сам это понимал, его существование тоже прекратится, но разве не важнее сохранить и подарить нормальную жизнь Тэхену? Его выводы были логичными, хоть и вызывали страх и панику. Хватаясь за голову, парень жмурился и тихо стонал, ибо слушать, как пятеро парней орут друг на друга, матерятся и отчаянно рвутся на свет, было невозможным. Неожиданно для адвоката он вскочил на ноги и стал метаться по комнате из стороны в сторону.