Я не люблю убивать. Часть 2

— А что, это даже забавно. Интересный ход, — взвешивал плюсы и минусы хозяин замка. — Мне кажется, что странный оруженосец может решить исход сражение в нашу пользу. Потому что он и вампир, и хранилище магии…

— …ещё и сильный маг. Правда, пока не раскрывшийся, — добавил Деймон.

— Он ещё и маг? — ещё больше изумился Леофрик. — И если всё так, как ты мне рассказал, то уверяю тебя, брат, мы непременно вернём замок Малум в ближайшее время.

— Я думал, что вернём мы его гораздо скорее, — кивнул Деймон.

Братья чокнулись серебряными кубками, испив вино до последней капли.

Сегодня был замечательный день. Сегодня в безлюдие пришли хорошие новости.

Леофрик посмотрел в глаза своему брату, затем обнял его и негромко сказал:

— Я точно знаю, что охотник Вершинский где-то рядом. Он бродит по тёмным коридорам замка, и я чувствую его... Только давай, брат, не будет его искать. Пусть наш новоявленный друг работает во благо вампирского мира и ускорит нашу победу.

Глава 9

Глава 9. Дитя грешного оруженосца и неосторожность деревенской колдуньи

Елена Аркадьевна проснулась от лёгкого прикосновения могучей руки. Ей давно не спалось так сладко. Она буквально купалась в красочных снах. В волшебных снах.

Открыв глаза, Елена Аркадьевна увидела бородатое лицо Цербы Козловски. Вампир уже не казался ей жутким чудовищем. От него не разило навозом, с него не сыпалась грязь. Он казался ей, конечно, не сказочным принцем, но вполне симпатичным мужчиной.

— Я снова вернулся к тебе, моя царевна, — ласково сказал Церба.

Вампир склонился и нежно поцеловал её в щёку.

Голос его был приятен.

И всё-таки, как бывают обманчивы первые ощущения…

И, кажется, она уже влюбилась в этого вампира…

Елена Аркадьевна потянулась своими тоненькими ручками, наигранно сложила губки бантиком и произнесла шёпотом:

— Здравствуй, мой сказочный царь…

Настроение у неё было чудное. Спать на широкой кровати, на мягкой перине, на пышных подушках и под ласковым одеялом — одно удовольствие. Церба оказался настоящим волшебником, превратив неказистую, холодную землянку в шикарную и просторную комнату.

Исчез кривой стол. Сбежали мыши. Вместо полок у земляной стены стояло трюмо с зеркалом. Полы были тёплые, покрытые отполированным паркетом, а потолок окрашен в цвет вечернего неба с десятком маленьких лампочек, похожих на звёзды.

Козловски лишь развязал один из мешочков, взмахнул рукой, рассыпав золотистый порошок, и землянка преобразилась в приличную спальню, где сегодня ночью Елена Аркадьевна видела чудесные сны, наполненные легковесными полётами над необъятными лесами и живописными долинами. Она летала за облаками. Летала высоко по небу. Как в детстве.

— Ты всегда приходишь ко мне перед обедом и после ужина. Но сегодня пришёл раньше. Тебя не потеряет Драгуш? Вдруг он следит за тобой? — настороженно спросила Елена Аркадьевна.

— Меня не просто выследить. А скорее, невозможно, — спокойно ответил вампир.

Церба очень изменился за последние дни. Пропала медвежья походка, морщины на его лице распрямились. Он перестал сутулиться, а главное вонять. Даже его одежда стала другой. И боты, и штаны, и рубаха, и жилетка — всё также были пошиты из грубого сукна и толстой кожи, но вещи были свежие, не заношенные.

— Пойдём на воздух, Елена, — предложил Церба. — День сегодня солнечный. Тебе понравится.

Вампир обращался к ней по имени, как к равной. Иногда называл царевной. Он был весьма любезен и вовсе не глуп, как думала она раньше.

И правда, день сегодня был замечательный. За макушками сосен плыли редкие облака, в ветвях щебетали птицы, а воздух был свежим, очаровательным, мягким.

— Я принёс тебе лепёшки и жареные кабачки. Есть ещё мясо из супа. Представляешь, стащил из кастрюли… Только ты не побрезгуй, потому что сегодня на обед в замке конина, — будто извинялся Церба.

Елена Аркадьевна снова улыбнулась. Улыбка у неё была доброй. Козловски с ума сходил от её улыбки.

— Ну конина и конина, — потирая ладошки, приготовилась принять пищу человеческая женщина.

Она взяла кусок мяса с деревянной тарелки и прикусила.

— Я научилась ценить заново примитивные смыслы, — сказала она, медленно пережёвывая еду. — Вот, например, кровать. Я никогда не дорожила тем, что имела. А теперь я просто счастлива спать на перине... Или та же конина… Я даже думать не могла, что когда-нибудь буду рада съесть порцию или две порции варёной лошадки.

Елена Аркадьевна негромко рассмеялась, потому что действительно всё очень необычно стало в её жизни. Она ночевала под землёй одна в лесу и не боялась. Она с нетерпением ждала, когда великан снова придёт к ней — и тоже ничего не боялась.

— Ты смелая женщина, Елена, — похвалил Церба. — Есть в тебе что-то особенное. У тебя стальной характер и ты уважаешь себя. Потому уважают тебя другие. Ты заставляешь прислушиваться к своим словам и даже управляешь вампирами. А это — я тебе скажу — не каждому под силу.

— Не перехвали меня, — отмахнулась женщина. — Это от страха я такая храбрая. Я ведь трусиха. Приходится защищаться. Я выжить хочу. Хочу вернуться в Москву и пойти в спортзал. Я скучаю по телевизору, хотя всем всегда говорила, что не смотрю его.

— А сама смотрела? — улыбнулся в бороду Церба; борода его была будто шелковистой, всё такой же богатой, но чистой, без спутанных волосков и колючих узелков.

— Ага, ещё как, — веселилась Елена Аркадьевна. — Всякую чушь смотрела. Как вечер, всё включала телевизор и давай реветь над сериалами… Разве могла я кому-нибудь признаться, что лью крокодиловы слёзы о любовных похождениях вымышленных людей?

Церба на секунду задумался:

— Извини, как ты сказала, чьи слёзы ты проливала?

— Крокодиловы. Это образное выражение. А крокодил, это зверь такой. В воде живёт. В Африке. У него ещё есть пасть и много острых зубов, и хвост как у рептилии.

— Ящер он, что ли? — уточнил вампир.

— Ну да, в районе эпидемия. Ящур! — уже не сдерживаясь, рассмеялась Елена Аркадьевна, но затем быстро собралась и остановилась, чтобы в конец не запутать своего благодетеля. — Ты не слушай меня, Церба. Когда я голодная, то много болтаю лишнего. Я всё-таки женщина.