Я не отдам тебе ребенка, дракон!

Да, вот и пирс! У причала пришвартован паром, готовый к отплытию. Если потороплюсь, могу спрятаться на палубе среди ящиков, тюков и контейнеров, что вот-вот отправятся на Архей.

Напрягая все силы, придерживая ноющий живот, я поспешила в сторону пирса.

«Арман думает, я хотела навредить ребенку… — метались мысли. — Он думает, я хотела обменять его на возвращение домой… Он меня никогда не простит. Он не поверит».

Было очень страшно, однако еще больше — горько, что из-за своей доверчивости я едва не погубила сына.

Бежать, бежать! Но куда? Где укрыться от гнева дракона? Я не успела найти меркглаз — он так и лежал на полу, слившись по цвету с осколками стен и потолка.

Последний рывок до сходней. Я выскочила на открытое пространство, оставив позади лабиринт цехов и фабрик. Собравшиеся в город работники, сгрудившиеся под хлипким навесом, уставились на меня. Выглядела я, наверное, как неупокоенный дух: волосы дыбом, футболка измята, на правой руке болтаются остатки бинтов.

— Эй, дамочка, что с вами? — растерянно поинтересовался гоблин в матросской робе. — Вам помочь?

— Элени… — коснулся слуха голос Армана.

Я резко развернулась. В проулке, которым только что бежала я, показался качающийся силуэт, скрытый тенями. Я, всхлипнув, попятилась.

— Элени, подожди. Давай поговорим.

Арман вышел из тени на свет. Искалеченная рука, наспех замотанная тряпкой, прижата к груди, но кровь проступала сквозь материю, оставляла дорожку из капель там, где прошел дракон. Арман был ужасно бледен, веки, наоборот, потемнели, делая глаза еще больше и выразительнее.

Он сделал маленький шаг навстречу, протянул ладонь.

— Иди ко мне. Иди.

Я качнула головой и отступила.

— Я знаю, что ты не хотела навредить нашему сыну.

Еще одно движение Армана ко мне, и мое — от него.

— Мы поговорим. Мы все решим. Элени… Доверься.

— Мы уже говорили! — крикнула я. — «Я дождусь, когда мальчик появится на свет, и просто выкину тебя вон». Не припоминаешь?

Когда я бросила эти слова ему в лицо, Арман будто наткнулся на невидимую стену. Сжал губы. А потом устало и как-то очень по-человечески признался:

— Припоминаю.

Взъерошил пятерней жесткие волосы.

— Элени, теперь все будет по-другому.

— Меня зовут Елена!

Арман улыбнулся и сказал:

— Прости.

За что? За то, что коверкал мое имя? Или за все зло, что причинил мне?

Мое отступление замедлилось. Я не столько верила Арману, сколько понимала, что деваться мне все равно некуда. Ну сяду я на паром, а что дальше? Арман сменит ипостась и весь путь до Архея будет сопровождать меня.

И живот ноет, гадство! Меньше всего я хотела подвергать опасности сына. Мне нужна помощь.

Дракон подходил все ближе. Еще немного — и я снова окажусь в его власти…

Внезапно небо над нами заволокла тень, накрыла в одночасье. Я задрала голову и увидела, что солнце затмили драконьи крылья. Это был алый дракон, очень красивый и жуткий, как все огромные ящеры.

Он стремительно снижался, поднимая вихрь взмахами крыльев. У самой земли обернулся так быстро, что я не заметила момент перехода: вокруг дракона сгустился воздух, окутал дымкой, и вот уже на каменные плиты с высоты нескольких метров спрыгнул человек.

— Не подходи! — приказал он Арману, выставив в его сторону развернутую ладонь.

Приказал, а тот, хоть и заскрипел зубами от злости, послушался.

Незнакомец повернулся в мою сторону. Его бесстрастное лицо было лицом древнегреческой статуи — прекрасное и холодное. Казалось, что он молод, но полупрозрачные серые глаза были глазами старика.

— Я Садагасгар Фирландер, председатель совета старейшин. Ты пойдешь со мной, адари Элени.

37

За мной прислали вертолет. Легкий, изящный, похожий на стрекозу-переростка с выпуклыми блестящими глазами.

Внутри ожидал майнер Лоэрели, который явно был недоволен тем, что его выдернули с рабочего места в клинике и заставили лететь к черту на рога ради «бестолковой» адари.

Именно такое определение пробормотал под нос эльф, принимаясь за осмотр.

— Приступы идиотизма беременных, — ворчал он, закрепляя на моей руке манжету тонометра.

Председатель совета старейшин решил отправиться с нами, в тесной кабине, чтобы не спускать с меня глаз всю дорогу. Куда же я теперь денусь? Не сигану ведь с борта вертолета прямиком в море?

Прежде чем шум винта заглушил мой тихий голос, я спросила у врача:

— С ребенком все будет хорошо?

— Мамашу бы ему другую, с мозгами, — огрызнулся майнер Лоэрели, набирая в шприц лекарство из нескольких ампул. — А в остальном — все наладится.

Он сокрушенно покачал головой, разглядывая лиловый синяк, что разлился на сгибе локтя, и ловко уколол в кисть руки, отыскав маленькую венку. В профессионализме ему не откажешь. Наверное, можно выдохнуть: малыш в безопасности.

Стрекоча, как огромное насекомое, вертолет взмыл в небо. Вровень с ним, не отставая и не опережая, плавно летел черный дракон. Он косил янтарным глазом в прозрачное стекло кабины. Густая темная кровь тяжелыми каплями падала в воду с драконьей лапы с недостающими фалангами.

Вертолет ворвался в город, заскользил между высоток, дробясь на десятки отражений в зеркальных окнах. Отсвет солнца блеснул на символе двух пересекающихся сфер, и корпорация «Эклипсис» осталась позади. Значит, меня возвращали не домой к Арману? Черный дракон даже не повернул головы в сторону небоскреба.

Гул винта изменился: вертолет пошел на снижение, проваливаясь в зеленую пену деревьев. Мы опускались в городском парке. Полусферы зданий, издали похожие на мыльные пузыри, вблизи превратились в конструкции из стекла и железа.

— Где мы? — прошептала я в наступившей тишине.

Майнер Фирландер взглянул на меня так, будто с ним внезапно заговорила тумбочка, но все же снизошел до ответа.

— В доме совета старейшин. В моем доме.

— Вы отец Рейниры?

Я вспомнила рассказ Армана о том, как он проснулся утром и выяснил, что уже женат. Кажется, он упомянул, что отец Рейниры — председатель совета.

Майнер Фирландер поморщился.

— Нет. Он больше не председатель, эта выборная должность перешла ко мне. Ты познакомишься с майнером Вайсландером на совете.