Я не отдам тебе ребенка, дракон!

«Вот спасибо, обойдусь!» — подумала я, но вслух ничего говорить, конечно, не стала.

Следом мелькнула мысль: «На совете? На каком совете?»

Дракон бесцеремонно подхватил меня на руки и без труда спрыгнул на землю, не дожидаясь, пока летчик спустит лестницу.

— Догoните нас, — бросил он врачу, который замешкался, собирая саквояж.

Дорогу майнеру Фирландеру перегородил Арман. Я видела, как он опускался неподалеку, на соседней полянке.

— Отдайте мне Елену, — глухо сказал он, встав на пути председателя.

Арман смотрел исподлобья покрасневшими глазами. Сколько он потерял крови? Губы Армана были совершенно белые, но вид все равно оставался решительный.

Майнер Фирландер сделал подбородком отстраняющий жест, но так как Арман и не подумал уступить дорогу, холодно добавил:

— Ты должен ждать решения совета.

«Опять он про совет. Что за решение? О чем он?»

Но я так худо чувствовала себя в этот момент, что не могла мыслить ясно.

— Я сам ее отнесу, — сказал Арман.

Он не сказал: «Разрешите», и все-таки в устах дракона, привыкшего раздавать команды, это звучало как просьба.

Он в мгновение ока очутился рядом и сжал мою безвольную ладонь. Рука Армана была так горяча, что почти обжигала. «Не хочу тебя отпускать!» — говорил взгляд.

— Прочь! — рявкнул майнер Фирландер. — Или ты вовсе будешь отстранен от совета и лишишься возможности высказаться!

Арман сжал челюсти, но кивнул. Быстро наклонился и прижался губами к моему виску.

Я не видела, но знала, что все то время, пока председатель нес меня ко входу в здание, Арман стоял на том же месте, где мы его оставили, и смотрел вслед.

— Что со мной будет? — выдохнула я, оказавшись под сводом полупрозрачного купола.

— Отдых, — коротко пояснил дракон. — Твоя задача — родить здорового ребенка.

Ладно, с этим я согласна. Малыш — на первом месте, я не имею права рисковать его жизнью.

Меня разместили в просторной комнате на первом этаже, полной воздуха и света. Я очень хотела принять душ и смыть с себя пот и запах цеха, но сил хватило лишь на то, чтобы под пристальным оком орчихи, приставленной ко мне в качестве телохранительницы и помощницы, переодеться в сорочку.

«Как там Мина? Все ли у нее хорошо?» — с беспокойством вспомнила я свою добрую подругу.

Грозный вид орчихи говорил яснее ясного, что она языком попусту болтать не будет, а если заподозрит побег — привяжет к кровати.

Явился запыхавшийся майнер Лоэрели. Он поставил мне капельницу, а позже вернулся с портативным аппаратом УЗИ, раскладывающимся как чемоданчик. Судя по всему, врач тоже обосновался в комнате рядом со мной всерьез и надолго.

— Можно я посмотрю? — попросила я, когда эльф, прищурившись, уставился на экран.

— Нельзя! — отрезал он, но все же немного смягчился, услышав мой судорожный всхлип. — Сердце бьется, руки, ноги на месте. Вид бодрый.

— Бодрый, да? — с надеждой, перемешанной с острым чувством вины, прошептала я.

— Бодрый. Рукой вон тебе машет.

На холеном лице майнера Лоэрели мелькнула улыбка, обращенная, однако, не ко мне, а к ребенку. Похоже, врач радовался, что у него не возникнет проблем с драконами.

Я не стала обижаться на этого надменного хлыща. Главное, что с малышом все хорошо.

38

Несколько следующих дней я только спала, ела и смотрела телевизор. Орчиха включала мне развлекательные программы, веселые фильмы и мультики, пододвигала стул к моей постели и пристраивалась рядом. Все передачи она смотрела с одинаково суровым выражением лица, выпятив челюсть и осуждающе прищурившись, будто подозревала, что плоский экран, установленный напротив кровати, может каким-то образом навредить ее подопечной.

Удивительно, но и в этом мире снимали комедии, драмы и боевики. И здесь герои влюблялись и преодолевали препятствия на пути друг к другу. Особенно запал в душу фильм про оборотней — парня и девушку — из противоборствующих кланов, которые враждовали десятки лет. Так и не убедив родных прекратить распри, бедные влюбленные вместе сбросились со скалы. Наверное, будь эта история пьесой Шекспира, тут-то семьи бы и поняли, что пора завязывать с ненавистью. Но нет, здесь все оказалось намного трагичнее: кланы, потеряв наследников, в последней битве уничтожили друг друга.

Даже моя неприветливая надсмотрщица пустила слезу над финалом. Майнер Лоэрели, пришедший на ежедневный осмотр, мельком взглянул на экран и отругал орчиху, не стесняясь в выражениях.

— Сказано было тебе, дурища: только светлые, смешные, добрые фильмы! А это что?

— Хорошая история, — попыталась вступиться я. — Как после этого не поверить в настоящую любовь?

Врач скептически хмыкнул: он-то, похоже, давно перестал верить в подобные глупости.

— Лучше смотрите мультфильмы! — отрезал он.

Мультики, кстати, мне нравились. Похожи на наши. Главными героями тоже часто оказывались гномы, тролли, гоблины и драконы, вот только у нас сюжеты были чистой выдумкой, а здесь, как мне немногословно пояснила Барилла, моя телохранительница, это исторические события в переложении для детей.

Нарисованные драконы были не так коварны, как драконы настоящие. Они вели себя благородно и бесстрашно, защищая крепости. Но зато и карали без проволочек. Как в жизни, так и на экране обычные жители предпочитали не связываться с могучими ящерами. В мультфильмах — потому что любили и уважали драконов.

— Ага, — ворчала я себе под нос. — Интересно, а кто у нас спонсор этого добрейшего переложения истории для детей? Не драконы ли?

И все-таки, как бы скептически ни была я настроена, одна история понравилась. История про непобедимого Ригана Завоевателя и его адари. Вместо того, чтобы избавиться от наложницы после того, как она родила ему ребенка, Риган оставил ее своей законной женой. И только она — попаданка из чужого мира — смогла смягчить его каменное сердце. Однажды на крепость, которую охранял Риган, напал отряд драконов из соседнего королевства. Риган был смертельно ранен, но тут случилось чудо: на его запястье появилась брачная татуировка, и такая же — на руке его адари, будто сами предвечные боги благословляли их союз. И Риган мгновенно излечился от ран, сделался сильнее в десять раз, разметал всех врагов. И жили они долго и счастливо, и умерли в один день. Так, кажется, заканчиваются все добрые сказки?

На самом деле, уж я-то знаю, только совет старейшин решал, кто и на ком женится, и раздавал татуировки, даже не спросив согласия брачующихся. Так им и надо, этим драконам!

Кстати, о совете. В воздухе будто повисло тревожное ожидание. Никто мне ничего не говорил, и добиться объяснений тоже не получалось. Барилла молча пожимала плечами, мол, не моего ума дело. Врач отрезал: «Это не в моей компетенции. Спросите у майнера Фирландера». Председатель иногда заглядывал в мою комнату — в мою комфортабельную тюремную камеру, как невесело шутила я про себя, — но визит обычно длился не дольше минуты.