Я не прощу 2
Шрифт:
– Пусти… пожалуйста, пусти… – Стефания отчаянно бьется в его руках.
– Где Мелания?! Что произошло за те несколько дней, что меня не было?!
Стеше наконец удается вырваться из его цепких рук, и она судорожно втягивает грудью воздух. Закашливается, пытается восстановить дыхание.
– Послушай… отца больше нет. Ни к чему весь этот спектакль.
– Мелания не твоя дочь, и она здесь больше не живет. Я отдала ее в закрытый пансионат для особенных детей. Ты свободен, Андрюша, от меня и от девчонки!
Перед глазами Андрея все меркнет.
– Без моего согласия?! Ты отдала ребенка в приют без моего согласия?! – ревет Андрей.
Он
Его оттаскивает прибежавшая на шум в спальне охрана.
Стеша пытается сесть на полу.
– Отпустите меня, идиоты! – Андрей отталкивает от себя охранников. Склоняется над женой. – Где Мели?! Куда ты ее отдала?!
– В платный пансионат для особенных детей… таких, как она. Я буду платить за ее содержание, а персонал будет о ней заботиться. Так будет лучше для всех, Андрей. Поверь… Я хочу жить, а не страдать вместе с ней. Жизнь слишком прекрасна и коротка, чтобы тратить ее на неудачного ребенка.
– На неудачного ребенка?!
Он стоит над ней, потрясенный ее словами. Она каждый раз пробивает дно, все сильнее и сильнее… Когда Андрей думает, что хуже уже некуда, Стефания умудряется показать ему, что есть.
– Мели и моя дочь тоже! Ты не имеешь права так поступать, не посоветовавшись со мной! – задыхаясь от ярости, рычит Соколовский.
– Имею я право. Я подала официальный запрос на генетическую экспертизу. Мели не твоя дочь, и у судьи теперь есть документ, подтверждающий это. Отныне ее опекун только я, и только мне решать, где будет лучше моему ребенку. Документы о разводе тебе пришлют чуть позже.
Стеша наконец поднимается на ноги, нащупывает на прикроватной тумбе тонкие дамские сигареты и прикуривает.
Андрей кидается к ней, как загнанный в клетку зверь.
– Отдай ее мне! Я смогу о ней позаботиться! – умоляет в отчаянии он.
Жена отрицательно качает головой.
– Не надо, малыш, все кончено. Ребенку будет лучше под присмотром специалистов. Я оплатила год ее пребывания в пансионате. А после похорон отца я улетаю во Францию. Меня позвали на съемки в кино. Документы о разводе тебе пришлют по почте. Все, прием окончен. Ребята, проводите Андрея Максимовича к выходу, ему больше нечего делать в этом доме.
Андрей задыхается. Внезапное осознание, что он потерял Мели, пронизывает его адской болью. Он порывается что-то сказать, но охрана не дает ему говорить. Его крепко берут под руки и уверенно выводят из дома.
– Андрей Максимович, супруга просила передать, что ваши вещи вам пришлют по прежнему адресу, – сухо сообщает один из них.
Андрею кажется, что он попал в страшный сон, который никак не хочет заканчиваться.
Он оглядывается на роскошный дом, который внезапно стал чужим. Смотрит на него в последний раз и медленно садится в автомобиль. Машина трогается с места, а ему кажется, что его сердце разлетелось на тысячу осколков и каждый из осколков впился в грудь. Его маленькая Мели, единственная радость в жизни, больше никогда ему не улыбнется, не посмотрит с искренней радостью, не протянет к нему ручки, и все потому, что так решила Стефания, которая за его спиной успела подкупить судью и доказать, что Андрей не имеет к ее ребенку никакого отношения!
Стиснув зубы, он едет вперед. Его путь лежит в родной город, туда, где когда-то он оставил Ольгу Волошину и сына. Но свобода его больше не пьянит. Если бы он только знал, что свобода приносит еще больше боли, чем добровольная тюрьма! Если бы знал…
Глава 18
Олег Макаров
Когда служебная машина подъезжает к территории фабрики, пожар идет полным ходом. Все затянуто черным дымом. Вдохнуть полной грудью невозможно. Вокруг суета. Служба спасения, МЧС, полиция… Несколько пожарных машин работают полным ходом – заливают здание фабрики сверху и снизу. Сражаются с пламенем пожарные, но здание старое, деревянные перекрытия после жаркого лета очень хорошо горят.
– Твою ж мать… – Макаров проводит по лицу рукой.
– Вот это вляпались… – Витя едва дожидается, когда машина притормозит, и выбирается почти на ходу. Олег рвется за ним следом.
Следственный комитет уже на месте. Прохоров пытается пройти за ограждение, а Ушаков крепко пожимает руку Макарову. Кивает угрюмо.
– А мы уже думали, что можно выдохнуть с этим вашим делом! Домой собирались! А оказалось, это только начало! Неужели поджог?
– Если это месть, то глупая.
МЧС не подпускают никого близко. Даже корочка не помогает Прохорову пробраться за ограждение.
– Здание старое, в любой момент могут обрушиться перекрытия! – предупреждает один из сотрудников пожарной службы. – Ветер нам совсем не на руку! Огонь быстро перекинулся на постройки. Наши люди пытаются вызволить из ловушки владельца фабрики и его гостей.
Макаров напряженно потирает колючий подбородок.
– И что, никакого прогресса?
– Работаем над этим, ничего пока сказать не могу, – отмахивается сотрудник пожарной службы. Он оборачивается в сторону очередной подъезжающей машины и хмурится.
– Телевидение! Только этих стервятников здесь не хватало!
Дымит так, что совершенно нечем дышать.
Корреспонденты с местного канала вытаскивают из машины аппаратуру, ловко настраивают. Они готовы снимать, им надо, чтобы жертв было побольше, чтобы горело ярче… Прав сотрудник пожарной службы: они и впрямь стервятники.
Несмотря на позднее время, зевак тоже немало. Подтягиваются с окрестностей, делают фото и видео. Удивительный народ! Не лень же за город ехать в будний вечер!
Виктору с двумя оперативниками все же удается добиться разрешения зайти за ограждение.
– Олег, тебя не пустят. У тебя полномочий нет. Жди здесь, скоро все выясним! – Прохоров хлопает друга по плечу и ныряет за ограждение следом за сотрудником пожарной службы.
Макаров остается вместе с журналистами и любопытными у ворот фабрики. Стоит, засунув руки в карманы джинсов, и не может поверить, что столько сил потрачено зря. Суд они выиграли, но здание теперь во власти огня, и вряд ли оно будет пригодно для профессиональной деятельности.
– Олег! – слышится знакомый женский голос.
Макарову в первый момент кажется, что он ослышался. Он оборачивается.
Нет, не ослышался. Света Громова стоит у пожарной машины, кутаясь в шерстяную накидку.
– Ты что здесь делаешь? – Макаров удивленно ее рассматривает. Все такая же изящная, все такая же королева, как и всегда, даже на фоне катастрофы.
Она подходит к нему, растерянно разводит руками.
– Там, за дверями, остался близкий мне человек. Мне позвонили, попросили приехать… А ты здесь какими судьбами? Хотя… постой-ка, это же ты тот адвокат? Ты вел это дело! Как я сразу не сложила два плюс два?!