Я (не) прощу тебя. Измена мужа

Кира облепляет меня ручками и ножками. Прижимается так, что не отлепишь.

– Я никуда без тебя не поеду, – хнычет мне в ухо.

– Конечно, не поедешь, родная. Только вместе. Только вдвоем, – ласково шепчу дочке, приглаживаю ее рыжие кудри.

Но Кристина не двигается. На помощь приходит Аркадий.

– Кристина, не вмешивайся. Зачем тебе это? Дай людям решить все самим, – он теснит девушку.

– Давайте уже что-то решать. Иначе эти пляски с бубнами затянутся не на один час, – раздраженно подталкивает меня в спину женщина, выхожу в коридор.

Через пять минут мы уже стоим на улице.

Игнат, оперевшись на черный внедорожник, стоит в расслабленной позе.

Ноги расставлены на ширину плеч. Руки скрещены на груди. Он наблюдает за нашим приближением с легкой пренебрежительной ухмылкой на губах.

– Игнат Григорьевич. Ну, без вас никак, – сетует «орган» опеки и попечительства.

– Я ей говорила, Игнат, что ты не хочешь ее видеть, – впереди планеты всей высовывается Кристина и оказывается возле Игната за несколько секунд до того, как мы подходим. Вертится возле него, ластится, как кошка к любимому хозяину. Смотреть на это до ужаса противно.

Отмахнувшись от девушки, как от надоедливой мухи, Игнат, оттолкнувшись от машины, делает шаг в мою сторону.

– Что опять? – голос у мужа усталый, без ярких эмоций.

– Я поеду с тобой. Киру одну не отпущу, – заявляю твердо.

У мужа на лице при моем заявлении не дергается ни один мускул.

– Нет.

– Мама. Я не хочу без тебя, – услышав ответ Игната, хнычет Кира.

– Зачем ты это делаешь, Игнат? – не сдерживая эмоций, накидываюсь на Игната.

Муж делает еще шаг ко мне и становится так близко, что я чувствую жар его тела.

– Это все сделала ты, Ксюша. Это ты разрушила нашу семью, – дышит злобой вперемешку с ментолом.

У меня пересыхает в горле. Чувства несправедливости иссушающей бурей врываются в мою душу. Рвутся наружу. Я чувствую необходимость высказаться, но нетерпимость в глазах мужа обрывает поток слов на корню.

– Без меня Кира никуда не поедет.

– Зачем ты все усложняешь? – закатывает глаза и в следующее мгновение, он, как фокусник, быстрым и ловким движением рук забирает у меня Киру, я даже осознать ничего не успела, как дочка оказалась прижата к нему.

– Мама! – заплакала тут же Кира.

– Сладкая, ну, что ты расплакалась, как маленькая капризулька. У меня для тебя есть огромный сюрприз. Хочешь? – подкупающе ласково предлагает муж дочке.

Сукин сын! Так нечестно! – закипает в груди возмущение.

Любопытство ребенка берет вверх. Она почти сразу же затихает. Смотрит на Игната недоверчиво, но и вместе с тем с интересом.

– А что там? – наморщив лобик, спрашивает.

– Иди и посмотри. Это же сюрприз, – улыбается муж только губами, в его глазах по-прежнему холод.

– Пап, а ты любишь меня? – вопросы ребенка детские, прямолинейные и такие неудобные в данный момент для взрослого мужчины, который всеми возможными способами мне пытается доказать, что Кира не его дочь.

– Конечно, люблю, – отвечает муж, и вздох разочарования слышится изо рта Кристины.

Округлив глаза, оглядываюсь на девушку, потом перевожу взгляд на мужа.

– Значит, девочку вы заберете? – взлетают брови представителя органов опеки и попечительства вверх, а лоб бороздят морщинки.

– Да, девочку я заберу, – утвердительно кивает муж, одновременно с ответом он открывает дверь внедорожника и сажает Киру на сиденье.

Я краем глаза замечаю огромную, упакованную в разноцветную бумагу коробку. На душе заскреблись кошки.

– Вот и отлично. И это лучший вариант. Ксения Михайловна – это я к вам обращаюсь. Пожалуйста, не травмируйте ребенка. Лучше бы по-хорошему договориться с мужем, чем прибегать к крайним мерам. Но вам все равно придется подписать бумаги. Вызов был. Жалоба была. Я обязана буду по ней отчитаться, – объясняется женщина и снова протягивает мне планшет с бумагами.

Меня от противоречивых чувств раздирает на части. И, кажется, что, если я подпишу эти бумаги, то потеряю что-то очень ценное и важное.

Чувствую, как на плечи мне ложатся теплые ладони. Поднимаю глаза. Аркадий коротко кивает головой. Мужчина прикрывает меня собой от пронзительных глаз Игната.

– Не бойся, я помогу, – бормочет так тихо, что это могу слышать только я.

– Я не могу, – всхлипываю, а в следующую секунду воздух вздрагивает от утробного рычания мотора.

Хлопнув глазами. Отталкиваю Аркадия, но, вместо автомобиля, вижу ту самую представительницу органов опеки, которая кладет в сумочку утолщенный белый конверт и стайку полицейских, направляющихся к служебному автомобилю.

– Он уехал? – не удерживаюсь от вопроса, утверждающего факт.

– Да. Игнат Георгиевич торопился, но с ним мы уже завтра все детали проживания вашей дочки обсудим. Создадим комиссию, и посетим ваш дом. Надеюсь, там не возникнет никаких вопросов. Ксения Михайловна, вы подписали документики?

Мне ничего не остается делать, как поставить свою роспись.

Женщина, добившись своего, суетливо прячет документы в папку.

– Подождите, а как я смогу увидеть дочь? Мне можно вам позвонить? Или …

– Ну, здесь мы вам не помощники. Это только с мужем вам договариваться, а так, теперь через суд. Вот если бы мы девочку забрали к себе, вы могли бы ее навещать, а так… Ничем помочь не могу.

Женщина, круто развернувшись на каблуках, мелкими шажками, не оборачиваясь, направилась прочь, оставляя меня в полном недоумении.

Кристина, недолго думая, и тоже, по виду, растерянная, прыгнула в припаркованный неподалеку перламутровый кабриолет, уехала с места событий.

– Что это сейчас было? – задает глупый, но вполне уместный вопрос мать.

– Я думаю, что сейчас мы наблюдали за тем, как можно быстро и за деньги лишить человека самого важного…

– В какой-то степени ты права, Ксюш, – подтверждает мои слова Аркадий. – Но в данной ситуации закон был на их стороне. Так что деньги здесь сыграли не главную роль.

Глава 12

Два дня проходят, словно в тумане.

Я вроде бы и кручусь, как белка в колесе. Устройство на работу. Переезд. Но чувство неудовлетворенности и какого-то томительного трепета внутри не покидают меня ни на минуту. Я постоянно думаю об Игнате и о Кире. Эти две ключевые фигуры полностью занимают мой мозг, поэтому решение проблем дается с трудом, через силу.