Я не пытаюсь описать будущее. Я пытаюсь его предотвратить
Шрифт:
Отправив своих помощников с арестованным с глаз подальше, Джон остался вместе с социальными работниками, которым подробно описал свое утро, разговор с сыном, а так же все, что произошло с момента, как он постучал в дверь дома семьи Лейхи. После чего последовал осмотр дома, осмотр вещей, подвала… Самым страшным оказались две царапины на внутренней стороне крышки морозильника, оставленные ногтями. От этой картинки волосы вставали дыбом, и в голове гулко звучал только один вопрос: «Как?» Как можно ТАК обращаться со своим ребенком? Да, от тебя ушла жена. Один сын покончил с собой всего несколько месяцев назад, но разве это причина истязать единственного оставшегося сына? Каким чудовищем надо быть?
Приехав в больницу, Джон обнаружил сына сидящим на постели спящего Айзека, нахохлившегося и взъерошенного,
– Сынок, сынок… Прости, что сомневался в тебе. Если бы я от тебя отмахнулся, не поверил… Мне страшно представить, что это чудовище сделало бы с мальчиком. Но ему повезло, что рядом с ним оказался ты. Ты смело можешь называть себя Бэтменом, и я ни слова не скажу.
– Я не хочу быть Бэтменом. Я никаким героем быть не хочу! – неожиданно яростно воскликнул Стайлз, пряча от отца блестящие глаза. – Я не хочу быть героем. Никаким и ничьим.
– Стайлз… родной… ты что? – Джон удивился. Его сын бредил этим супергероем едва ли не с пеленок, и вдруг – такой отказ от своего идеала.
– Я больше не хочу быть героем, – голос мальчика был глухим и удивительно взрослым. – Если людям нужны герои – значит, у них что-то не так. Им тогда плохо, больно, их обижают и они не могут защитить себя сами. Как Айзек. И герой всегда, ВСЕГДА опаздывает. Как я. Я же видел, что у него все не в порядке, что с ним что-то не так. Видел, как он вздрагивает, прячет глаза, что у него появляются синяки, которых быть не должно. Видел, но не думал, потому что все мои мысли были заняты мамой. Я решил, что это может подождать, когда все решится. А если бы я не ждал, а давно сказал тебе, то ничего бы не было. Это моя вина. Бэтмен еще никого не спас до того, как был причинен вред. Я не хочу быть ничьим героем.
После долгой паузы, вслушиваясь в прерывистое дыхание сына, Джон все же медленно заговорил.
– Ты не прав, сынок. Людям нужны герои. Такие, как ты. Такова человеческая природа: кто-то любит причинять боль, а у кого-то в крови – защищать. Даже если бы ты был супергероем, с их суперспособностями, то ты все равно не смог бы помочь всем. К кому-то ты всегда будешь опаздывать. Но главное, что у людей будет надежда. Надежда на то, что есть тот, кто придет на помощь тогда, когда на борьбу нет своих сил. Что на свете есть кто-то, кто защитит. Поможет. Или утешит. Ты стал героем для семьи Хейлов, спася их от смерти. Не одного человека, а целый клан. Ты герой для своей мамы, потому что поверил в то, что было сказкой. Ты герой для меня, потому что мне не вериться, что тот маленький, без конца плачущий и пачкающий пеленки сверток вырос в очень умного и отважного мальчика. А теперь ты герой еще и для Айзека. Потому что Стайлз, подумай сам: Айзек еще достаточно мал, чтобы суметь оправиться от кошмара. Он вырастет, станет очень красивым, успешным молодым человеком, женится, обзаведется детишками… А ведь если бы ты не был таким внимательным мальчиком, то я вполне мог обнаружить его тело несколько месяцев, или, может быть, лет спустя. Герои нужны всегда и всем, сын. И не выдуманные, а настоящие. Они нужны вам, детям, чтобы верить в добро и справедливость. И они нужны нам, взрослым, чтобы видеть, на кого равняться.
– Я хочу быть шерифом, как ты, – извернулся в сильных отцовских руках Стайлз, заглядывая в серые глаза Джона. – Чтобы больше никто не мог обидеть такого, как Айзек. Или пытаться убить целую семью только потому, что они – другие.
– Наш городок получит самого лучшего шерифа из всех возможных, – лучисто улыбнулся Джон, крепче прижимая к себе своего ребенка и радуясь тому, что Стайлз не стал замыкаться в себе. – Поедем к маме?
– Мне это не нравится, Джон, – нахмурившись, Клаудия нервно вышагивала по гостиной, чутко прислушиваясь к ровному сопению наверху. Прекрасно зная о здешней звукоизоляции, дверь в комнату, где положили Стайлза, оставили приоткрытой.
– Он спас этого ребенка, родная. Я не понимаю, что не так? – Джон действительно не понимал, в чем причина тревоги жены.
– Потому что ваш сын слишком умен и наблюдателен для его собственного
блага. Это было бы хорошо, но у него чересчур обостренное чувство справедливости, – в этот раз Питер обошелся без своей обычной усмешки. Передернув плечами, Хейл приподнял голову и тоже вслушался в равномерный стук детского сердечка. – Ему всего восемь лет, и это слишком рано, чтобы начинать геройскую карьеру. Если он опять заметит несправедливость, и не сумеет помочь… Это будет нехорошо. Очень нехорошо.– Спасибо, Питер, – благодарно кивнула Клаудия, которая никак не могла подобрать слов, чтобы объяснить свои тревоги.
– Вы не сможете оградить его от всего и всех, – неожиданно в разговор вступил Дерек. Заимевший привычку прятаться по темным углам и замирать так, что о нем забывают даже оборотни, он своей неожиданной репликой заставил всех вздрогнуть. – Если бы этот мир был идеальным, то оборотни не хранили свой секрет, а жили наравне с людьми. Играли на полянках с кроликами и были вегетарианцами. Увы, но это не так. А значит, он еще не раз столкнется с дерьмом и будет сомневаться во всем и всех. Главное, чтобы рядом с ним в тот момент оказался кто-то, кто скажет, что это – не его вина. Или, что он сделал все, что было в его силах. Я рядом. Все в порядке. Кто-то, кто докажет ему, что в этот мир еще можно верить, и что люди в нем стоят того, чтобы их защищать.
Под ошеломленными взглядами своей семьи Дерек почти взлетел по лестнице на второй этаж и тихо прикрыл дверь своей комнаты.
– Надо же, – приподнял брови Питер, – а мальчик либо вырос, либо поумнел.
– Питер, – негромко окликнул его Саймон, и как-то сразу стало понятно, почему альфа семьи Хейл вышла замуж за человека.
– Таким образом… – хлопнув себя по коленям, Джон встал с кресла, – завтра мне придется разговаривать с Айзеком, на что дали добро врачи, потом решать что-то со службами. Родных у малыша нет, поэтому его скорее всего определят в приемную семью. Хорошо бы, у нас, чтобы Стайлз мог продолжать с ним общаться. И еще одно, – шериф Стилински внимательно оглядел взрослых, находящихся в гостиной Хейлов, – назначена дата суда над Кейт Арджент. Защиту оплачивает ее отец – Джерард Арджент. Как я понимаю, он тоже охотник. Насколько больших проблем стоит ждать от него?
====== Глава 19. ======
Это скорее не глава, а промежуточная главка. Я сама не понимаю, почему она у меня написалась, но вот так... Почему-то, несмотря на сериал, этот городок мне видится именно таким. Бета добавлена, но у нее проблемы с инетом. Она обеими руками “за”, так что у меня все будет.
Глава 19.
Если провести статистику фильмов ужасов, то самые страшные сюжеты будут происходить не в большом городе, где равнодушные люди равнодушно проходят мимо, не замечая чужой беды или страха. Нет. Самая жуть случается именно небольших провинциальных городках, где почти все друг друга знают, где живут целыми поколениями, будто застыв в потоке времени, как муха в янтаре. В таких маленьких городках могут назвать не только твоего отца, но и деда, и прадеда, и едва ли не всю родню с момента основания этого города. Возможно, что и раньше.
А еще такие маленькие городки прячут тайны, от которых волосы дыбом становятся. Безымянные могилки нежеланных детей; переломанные кости, зарытые в углу подвала якобы уехавших в большой город неудобных родственников; кровосмесительные браки между братьями и сестрами, не знающими, кем они друг другу приходятся, в отличие от родителей… Перечислять можно долго.
И, соответственно, отношение к детям облеченных властью особое. Мэр, адвокат, шериф, покровитель, директор школы, главврач больницы… Те, на кого обращены пристальные взгляды жителей таких городков.
Единственный сын нового шерифа Стилински притягивал немало взглядов. За закрытыми дверями обсуждался его характер, ум, привычки, возможности. Обсуждался его будущий брак, и даже подбиралась правильная девушка, несмотря на то, что мальчику было всего восемь. Довольно долгое время кумушки города только головой качали и горестно вздыхали, сочувствуя мужчине: никто не собирался воспринимать шерифского сынка всерьез. Самым главным камнем преткновения была его дружба с босяком Макколом. Несмотря на то, что обе семьи были приезжими, Стилински влились в жизнь города, а Макколы – нет.