Я не собирался убивать

— Ты и Джулия?

— Да.

— Господи!

— Это ужасно, — согласился Роберт. — Я хочу сказать, любой мог видеть, что вы совершенно счастливы… и ссоры происходят, только когда ты уезжаешь на несколько дней, как сейчас. О чем еще мы могли подумать? Я решил, что нашел… нашел…

Он замолчал, очевидно подбирая подходящее слово. Я мог лучше контролировать свои реакции и уже не чувствовал необходимости опираться на подушку. Я наклонился вперед и спросил резким тоном:

— Любовное гнездышко, так?

— Полагаю… да, так.

— Ты ошибся, — быстро сказал я. — И твоя мать тоже ошибалась, Боб. В моей жизни никогда не было и не будет другой женщины… И не смотри на меня так, словно не веришь, — добавил я после короткой паузы. — Это чистая правда. Подростку это может показаться странным, но я до сих пор влюблен в твою мать.

— О, в это я верю! — воскликнул Роберт. Его вдруг повеселевшее лицо показывало, что он забыл о своих неприятностях. — Но если эта квартира нужна не для… не для того, о чем я думал, то зачем она, папа? Я хочу сказать, почему ты много лет снимаешь ее для себя одного? Мне это совершенно непонятно.

9

Двести одиннадцать

Конечно, это было совершенно непонятно для него и для любого другого. Объяснить это было трудно. Однако я должен был найти удовлетворительный ответ. Врать было нельзя потому, что он мог это понять и связывавшие нас нити оборвались бы. Впрочем, у меня было ощущение, что после сегодняшнего вечера эти нити должны стать прочнее, чем когда бы то ни было.

— Все просто, — ответил я, — даже очень.

— Как? Зачем нужно приходить в подобное место?

Роберт обернулся и осмотрел дешевую мебель, весьма посредственный ковер, стершийся паркет у двери. Он явно сравнивал это с хорошей мебелью нашего дома и изысканным вкусом Лилиан.

— То, что кажется логичным одному человеку, совершенно необязательно будет казаться таким же другому, — сказал я. — Много лет назад, Роберт, я решил, что это может мне потребоваться…

Я замолчал, стараясь четко выстроить свои мысли.

— Предположим, — добавил я более сердечным тоном, — ты хотел поговорить со мной наедине, но не имел возможности… Ведь так?

— Да, конечно, но…

— Это примерно тот же самый случай, — перебил я его. — Только мне в некотором смысле хотелось поговорить с самим собой. Подумай, Боб, когда я бываю дома по вечерам или в выходные, в любой момент можете зайти ты или Джулия. Что бы ты сказал, если бы я послал тебя подальше, потому что хотел подумать? А если не ты или твоя сестра, то приходит твоя мать. Я тебе уже сказал, что люблю ее, как в первые дни нашего брака, но было бы смешно утверждать, что наши вкусы во всем совпадают и нет риска вызвать друг у друга раздражение. Кроме того, Боб, я отношусь к своей работе серьезно… очень серьезно. Я тебе всегда говорил, что успех дела основывается на предварительном его изучении, длительном и тщательном. Нет нужды напоминать тебе, что было бы, если бы ты подумал, прежде чем спереть деньги в первый раз, не так ли?

— Угу, — угрюмо ответил он.

— Так вот, мне было нужно время подумать — над работой, над семейными делами и о жизни вообще. Я методичный по природе человек. Еще задолго до женитьбы я в одиночестве бродил по холмам Суррея или Сассекса, чтобы что-то обдумать… или просто дать свободу своим мыслям. Это примерно то же самое, как в хороший день выйти на сильный ветер. Возникает ощущение, что ветер проходит сквозь тебя, чувствуешь себя посвежевшим, тело и мозг как бы очищаются, снова открываешь для себя радость жизни. Ты понимаешь, что я хочу сказать?

— Да, конечно! — воскликнул он.

— Вот объяснение этой квартиры и моих отлучек. Этот принцип приняли и у меня на работе: они никогда не задают мне вопросов, если я исчезаю на несколько дней. Иногда я провожу день за городом, а бывает, что остаюсь в Лондоне, но тоща я рискую встретиться с кем-нибудь из знакомых. Я всегда провожу ночь здесь. У меня тут есть проигрыватель, радио и мои любимые книги. Это как отдых после борьбы. Впрочем, при моей работе и моем складе ума я действительно постоянно веду борьбу. Но если бы твоя мать узнала об этом, думаю, она была бы так же оскорблена, как если бы я имел любовницу! — воскликнул я и даже сумел засмеяться. — У нее возникло бы чувство, что она не может дать мне все, что нужно. Я сильно сомневаюсь, что женщины, во всяком случае замужние, могут понять эту потребность в одиночестве. Ты понимаешь, что я хочу сказать? — спросил я после короткой паузы.

Его взгляд был чистым, и он казался менее смущенным. Я понял, что его настроение и нервозность шли от того, что он ожидал здесь найти. Я спрашивал себя, как у него хватило смелости прийти сюда, думая застать меня в постели с чужой женщиной.

— Да, — ответил он. — Иногда я чувствую то же самое. Я готов заорать, если Джулия скажет лишнее слово, или даже встать и уйти из дома, например, когда мама начинает петь.

— По крайней мере в этом вопросе наши мнения совпали, — сказал я.

«Каков отец, таков и сын», — вдруг всплыло у меня в голове. Я встал, положил правую руку на плечо Роберта и с силой сжал его.

— Пойду налить себе еще стакан, — сказал я. — Хочешь? Или лучше кофе или чай?

— По правде говоря, я бы с удовольствием съел одну из твоих шоколадок. Можно?

Я как бы впервые увидел этого мальчика. Никогда не замечал, как мы похожи, сколько у нас общего.

— Да, разумеется, — ответил я. — В холодильнике есть сидр… или ты предпочитаешь фруктовый сок?

— Лучше сок.

— Хорошо, — сказал я, — сейчас принесу. А пока, Боб, ответь мне еще на пару вопросов… Например, как ты смог войти в дом?

Он ничего не сказал, и я отпустил его, когда он потянулся за шоколадкой. Я наполнил стаканы и добавил во фруктовый сок немного минералки. Хорошо хоть, я знал, что он любит эти напитки. Когда я вернулся в комнату, он медленно ел шоколад.

— Так вот, — начал он, беря стакан, который я ему протягивал, — я знал, что ты не откроешь, а мне обязательно нужно было поговорить с тобой. В конце концов, ты сам научил меня этому.

Я так сильно вздрогнул, что пролил немного виски.

— Я научил тебя взламывать дверь дома? Что за чушь?

Тон моего голоса удивил его, и он помолчал, прежде чем ответить:

— Ты не помнишь? Однажды мы ушли из дома без ключей, и ты отпер кухонную дверь инструментами для машины. Думаю, это было года три назад. Я держал инструменты и был просто зачарован. Я восхищался тем, как ты работаешь, но в тот день… Вспомнил?

Теперь я вспомнил и увидел сцену такой, как он мне описывал. Это произошло в прекрасный летний день. Мы ездили на побережье Сассекса и вернулись как раз перед наступлением темноты. Лилиан и Джулия отправились навестить больную подругу и должны были вернуться не раньше чем через два часа. У Лилиан была привычка все запирать, когда мы уходили. Меня эта мания веселила, но я никогда не возражал против таких предосторожностей. В тот вечер передо мной и Робертом были три выхода: ждать два часа, разбить стекло или открыть замок. Помню, я старался действовать неловко, чтобы не показаться слишком опытным.