Я не собирался убивать

— …Думаю, тебе понадобилось не больше пяти минут, — заявил Роберт.

Я сказал себе, что мне было нужно две-три минуты, чтобы открыть этот замок; пять минут показались мне тогда очень долгими.

— Может быть, — сухо отозвался я. — И сколько раз ты занимался этим с тех пор?

— Думаю, раз шесть, — ответил Роберт.

— Что? — воскликнул я.

— Ты не волнуйся, — поспешил он добавить, — я никогда не залезал в дома. Однажды заблокировалась дверь раздевалки клуба, еще раз то же самое случилось в школе, но я сумел их открыть. Я много раз упражнялся на боковой двери гаража. Механика всегда меня интересовала, но ты это знаешь, папа. Сегодня вечером… я впервые так вошел в дом. Признаюсь тебе, я жутко боялся, что кто-нибудь появится.

— Пусть это будет первый и последний раз, — велел я. — Никогда не знаешь, куда могут завести привычки такого рода. Тебе и так хватает неприятностей.

Его лицо мгновенно покраснело.

— Да, я знаю, — сказал он, — но прошу тебя, не думай, что я взломал… замок… сделал что-то в этом роде, чтобы взять те деньги. Я не…

— Закон назвал бы тебя вором, и не будем играть словами, — возразил я. — Не убаюкивай себя иллюзиями, Боб.

Я осушил свой стакан и бросил взгляд на стоявшие на камине часы.

— Господи, твоя мать будет в пацике! — воскликнул я. — Уже половина двенадцатого, и ты вернешься домой после полуночи.

— Я ее предупредил, что вернусь поздно, так как в клубе будет нечто особенное, — поспешил он объяснить. — Я… приходил в начале вечера, но ты не ответил, и я не знал, здесь ты или нет. Понимаешь, я был уверен, что, когда ты уезжаешь на несколько дней, ты приходишь сюда. Я просидел два часа в кино, а когда вернулся, заметил свет на верхнем этаже и понял, что ты точно здесь. Я думал… Но это не имеет значения, правда?

Он облизал губы, потом поднес руку ко лбу. Лилиан делала тот же жест, когда была расстроена.

— Папа, ты думаешь, что сумеешь выручить меня? Я найду способ вернуть тебе деньги, клянусь. Я сделаю это, но… я не могу сказать, в каком я отчаянии. Мне жутко неприятно, что я тебя расстроил, но… у меня было чувство, что ты поймешь, когда я все расскажу. У меня бы не хватило смелости рассказать маме.

Я прекрасно понимал его.

— Да, я думаю, что смогу тебе помочь, — сказал я. — И думаю, ты прав. Лучше замять это дело, чтобы никто о нем не узнал. Когда тебя ждет этот Чим?

— У него квартира в клубе, — сообщил Роберт. — Он мне сказал, что было бы прекрасно, если бы я пришел с деньгами до десяти часов… Он вел себя просто здорово.

— Он знает, что должен был раньше это обнаружить и рискует быть обвиненным в пособничестве или по меньшей мере в крайней небрежности. У него есть работа, и он не хочет ее потерять. Ладно, Боб, я найду эту сумму. У меня есть друг, который обычно держит в доме крупные суммы наличными, во всяком случае, я так считаю. Думаю, я смогу взять у него взаймы. Ты хочешь, чтобы с Чимом встретился я?

— Я… я предпочитаю отдать ему деньги сам.

— Как хочешь, — согласился я. — Возвращайся домой. Завтра утром, в половине десятого, я буду на станции метро «Суисс-Коттедж». У тебя еще будет время доехать до клуба на велосипеде?

— Да, времени вполне достаточно!

— Ну ладно, Боб. — Я остановился, не решаясь продолжить.

Я смотрел ему прямо в глаза, как делал, когда он был маленьким, а я хотел заставить его признаться, что он соврал или сделал что-то нехорошее.

— Ладно, Боб, — повторил я, — но не строй иллюзий. Это должен быть последний раз. Никогда не бери чужие деньги, даже если думаешь, что только одалживаешь их на несколько часов. Не бери ни у кого деньги. Ты понял?

— Да, папа, — послушно сказал он.

— Никогда не забывай об этом.

— Обещаю.

Роберт облизал губы, когда понял, что я ничего не добавлю. Он явно набирался смелости что-то сказать мне.

— Папа, мне… мне очень стыдно, что я так поступил. После всего, что ты и мама сделали для меня, я… Господи, я настоящий мерзавец!

— Боб, — произнес я очень мягким голосом, — мы все имеем право на ошибки. Не повторяй этого больше, вот и все.

— Обещаю, — прошептал он сдавленным голосом, стараясь сдержать подступившие к глазам слезы.

Роберт больше ничего не сказал, пока не вышел на лестницу. Он остановился в распахнутом пальто, с беретом в руке. Свет падал на его лицо.

— Я очень рад и насчет другого дела. Я хочу, чтобы ты знал, что я понимаю.

— Тогда возвращайся домой, — сказал я.

Он повернулся и быстро спустился по лестнице. Я подождал, пока звякнет звонок, когда сын наступит на коврик, и закроется дверь, потом медленно вернулся в квартиру и бросился к окну на площадке. Роберт, выпрямившись, шел по другой стороне улицы. Полы его расстегнутого пальто развевались. Он снова был полон жизни. Если бы он шел так же в первый раз, когда я увидел его сегодня, я бы его моментально узнал.

Наконец невероятный кошмар закончился. Может быть, узы, связывавшие меня с сыном, сегодня невероятно укрепились. Однако в тот момент это казалось мне неважным, потому что я думал о том, как легко меня было разоблачить. Я спрашивал себя, что будет с Лилиан и детьми, если раскроется правда обо мне.

Я понимал, что никогда не буду испытывать угрызения совести из-за того, что убил Маллена. Если бы я снова оказался в той же ситуации, я бы действовал точно так же. Не было смысла искать себе оправдание. Мне оставалось одно: сохранить эту тайну в себе.

В эту ночь я решил никогда больше не совершать преступлений. Я дошел до последнего поворота, крайнего предела. Достаточно пережить ближайшие дни, и никакой опасности не будет. Денег у меня много. Я могу еще несколько лет поработать в «Уэдлейке», а потом уйти на пенсию. Я не должен больше подвергаться риску и опасностям прошлой ночи и этого вечера.

Но все же оставались другие проблемы.

Прежде всего, двести одиннадцать фунтов для Боба. Хотя я сказал ему, что могу взять их в долг, я не знал никого, кто мог бы одолжить их мне в столь короткий срок. В моем бумажнике было всего фунтов двадцать. Приходилось брать из тайника в полу, а это было рискованно. Я скатал ковер и взялся за работу, понимая опасность: если в банке были номера банкнотов, однажды их след найдут в клубе. Этот след выведет полицию на Боба, а потом на меня.

Настоящая опасность таилась в пятифунтовых билетах. Сначала я взял однофунтовые и стал их пересчитывать, не обращая внимания на усталость и время, которое потребовалось для выполнения этой работы. Мое настроение немного поднялось, поскольку вместе с деньгами, что были у меня в кармане, набралось на семь фунтов больше нужной суммы. Риск по-прежнему сохранялся, но был не так велик, как я боялся.

Однако в том, что касалось Маллена, ситуация не изменилась. Оставались тайна его характера и загадка пятифунтовых купюр. Ничего не изменилось… но я теперь понял значение фразы «со смертью в душе».