Я не умру
Шрифт:
Квинт держался. Его поселили в маленькой душной камере, в которой всегда было сумрачно. Желтые стены, желтый потолок, желтый пол... Даже старый стол и шатающийся стул отливали желтизной. Лишь узкая каменная кровать отличалась серым цветом на депрессивном фоне камеры. Зато Квинт мог похвастаться двумя решетчатыми окнами, выводившими на зал тренировок служек и демортиуусов старейшин. Иногда он перед сном смотрел, как дрались до крови костяными гладиусами мальчики.
Квинт в миллионный раз прокрутил в голове свои слова и поступки, которые привели его в это место. Он принадлежал к древнему знатному роду, который вот уже много каганамов служил Безымянному Королю. Его прадед был главным военным министром, отец - консулом, отвечающим за финансы Мезармоута, а мать заведовала
И надо же было ляпнуть на совете про нехватку золотых монет! Как вообще Безымянный Король не лишил его жизни?
Квинт тяжело вздохнул. Даже сейчас при мысли о нем сердце начинало радостно биться. Преданность - черта их семьи. Несмотря ни на что. Виновный должен понести наказание. Квинт готов был лишиться головы, если бы казнь сняла пятно позора с семьи. Он не верил в судьбу, однако всецело знал о мудрости правителя.
"Пусть Король простит меня. Я виноват".
Из окна подул приятный ласковый ветерок. Послышались радостные крики тренировавшихся на песке мальчишек. Им вторили недовольные вопли мастера. Квинт поднялся с кровати и подошел к противоположной стене. Вот уже долгое время он ютился в тесной камере. Память услужливо выуживала воспоминания о совете в самых мельчайших подробностях. Как только Безымянный Король проткнул длинным мечом его плечо, он решил, что жизнь кончена. Кровь вместе с тепло вытекала из тела. Квинт помнил брезгливые лица других чиновников. Наверное, в тот момент он им казался жалким червем, выродком.
От смерти спасли старейшины. Они приказали демортиуусам перенести тело из большого в зала в хозяйские помещения и перевязать его. А дальше всё было как в тумане... Он то выныривал из бреда, то вновь тонул в нем. Видимо, Безымянный Король приказал перевезти его в Юменту, в астулу старейшин, для лечения.
Квинт нахмурился. Какая участь ждала его? Гипс с руки до сих пор не сняли, однако он чувствовал, что плечо заживало - боль больше не мучила по ночам.
Посадят ли его в тюрьму? Или казнят? Казалось, будущее не предвещало ничего хорошего.
Квинт бросил взгляд в окно. Внутренний двор со всех сторон закрывали высокие крепкие стены здания. В каждом их углу ярко светили жар-камни. Мальчишки под руководством мастеров все двенадцать часов боролись друг с другом. Под их ногами приятно поскрипывал снежно-белый песок. Квинт любил засыпать под звуки борьбы служек. Как тепло становилось от мысли, что в скором времени эти юноши станут опорой Безымянного Короля. Они будут следить за порядком. Одни из них станут министрами религии, другие - преторами-демортиуусами. А кому-то судьба дарует и более высшие конфессиональные чины.
Щелкнул замок, дверь распахнулась. На пороге появился мальчонка лет десяти в просторной белой тоге. В руках он держал поднос с жирной похлебкой, фоенумной лепешкой и кувшином воды. За его спиной стоял мастер - высокий, крепко сложенный блондин с бородкой-клинышком. В отличие от ученика он был одет в белые кожаные штаны, серую робу с длинными широкими рукавами и искусно украшенный священными письменами табард.
Квинт поклонился пришедшим, не сводя с них взгляд.
– Король бессмертен, - сказал он как можно спокойнее. Жилка на шее часто-часто забилась.
Служка и мастер не проронили ни слова. Мальчик положил поднос на стол и собирался уже уходить, когда Квинт крепко сжал его плечи.
– Постой-ка.
Парнишка уставился в пол. Лицо залилось краской.
– Исхак, подойди ко мне, - сказал мастер.
Квинт не отпустил служку:
– Я хочу с вами поговорить, - обратился он уже к блондину.
– Всего лишь несколько слов. Пожалуйста!
Мастер кивнул, зашел в камеру, а затем врезал кулаком Квинту в нос. Перед глазами вспыхнули звезды. Ноги подогнулись. Квинт осел на пол. Перед глазами задвоилось. Удар оказался такой силы, что загудела голова.
"Я это заслужил".
Мастер вывел служку из помещения, захлопнул за собой дверь. Щелкнул замок.
Растерев кровь по лицу, Квинт закрыл глаза, собирая мысли в кучу. Безымянный Король так и не простил его. Видимо, теперь придется провести остаток дней в тюрьме. Однако что-то не сходится. Зачем лечить его, если можно было бросить умирать на мраморных плитах в большом зале королевского замка? Зачем запирать в здании старейшин? Квинт чувствовал себя слишком погано для поиска ответов. Он не жалел себя. Напротив - проклинал каждый день. Ему было стыдно перед умершими родственниками. Отец и мать говорили, что его ждет большое будущее. Как же они ошибались! Он с мазохистским удовольствием выискивал свои недостатки и убеждал себя, что жалок и ничтожен. Ему надо было убирать дерьмо за юментскими бедняками, а не считать золотые таланты в казне!
"Я пустое место".
Встав с грязного пола, Квинт доковылял до стола, схватил фоенумную лепешку и с жадностью впился в мягкое печеное тесто. Перед мысленным взором возникла мать. Она с укором смотрела на него, всем своим видом показывая недовольство.
"Прости, мама. Я не оправдал твоих надежд".
Чтобы хоть как-то успокоиться, Квинт посмотрел в окно. Мальчишка-демортиуус в черной тоге отбивался длинным костяным шестом от трех обычных служек с острыми горгонионами. По лицам юношей было видно, что они боялись ненароком поранить щитами противника и дрались не в полную силу. Мастер, следивший за боем, громко орал на них.
По левую сторону от Квинта раздалось тихое чавканье. Он вздрогнул, повернул голову на звук. В углу камеры поблескивали хитином рой жуков хунфусе. Насекомые прогрызли в песчаной стене ходы в полпальца в диаметре и теперь кучками ползали по полу в поисках еды. От одного их вида к горлу подкатывал противный комок: четыре пары лапок с острыми, покрытыми гнойным ядом крючьями, массивное цилиндрическое тельце, на котором висели прозрачные яйца (если приглядеться, то можно было разглядеть зеленые нити личинок), головка с десятком глаз.
Квинт брезгливо поморщился и машинально отошел в другой конец камеры. Не хотелось даже приближаться к ненавистным хунфусе. А что если Безымянный Король специально посадил его в камеру с ядовитыми жуками? Всего лишь пять укусов - и сознание затуманивается. Шесть укусов - несчастному будет казаться, что вместо крови у него заструился жидкий лед. Семь - мучительная долгая смерть.
Стараясь не думать о жуках, Квинт попытался сосредоточиться на том, где он совершил ошибку, приведшую к таким тяжелым последствиям. Подобные мысли помогут ему собраться и отринуть эмоции. По Юменте бродили слухи, что он любит мальчиков. Подобные лживые сплетни распускали его злопыхатели из министерств. В отличие от многих он не брал взятки и работал честно. Так может, казну специально разграбили, чтобы подставить его? К тому же наверняка Безымянный Король знал и про слухи. Главный дворцовый министр - трахальщик мальчиков! Подумать только! Да еще этот дурень на совете поставил себя выше бога!
Квинт коснулся спиной холодной стены. Ему, конечно же, нравились девушки, а не фаллосы. И много лет он оставался одиноким из-за тяжелой и несчастной любви к жене одного богатого торговца. Даже мать, когда была еще жива, не знала ничего про эту историю. Квинт даже в мыслях боялся возвращаться к той женщине. Да и зачем? Она была замужем уже тогда. А он был юн и глуп. Дурак! Идиот! Он доверился ей, а она предала...
Перед мысленным взором возник отец: нахмуренные, ровные, как шнурки, брови, массивный, чуть выпирающий подбородок, искривленные жуткой гримасой губы. Квинт опустил голову. Он, как две капли воды, походил на него. Но в отличие от отца не обладал сильной выдержкой и острым умом. Глава семейства мог заниматься одновременно несколькими делами, словно древний герой Менеон. За что бы он не брался - всё получалось. Квинт же был бледной тенью отца: нерешительный и рефлексирующий. В детстве приходилось часто проводить дни дома из-за болезней. Однажды он даже чуть не умер от белой смерти! Лишь удача и милость богов спасли его.