Я никогда вас не полюблю

Думать практически не получалось. Обрывки разговоров иногда всплывали, а потом кто-то окликал, и я переключала внимание на собеседника. Обычно звали посетители, но часто и Тосс обращалась, отдавая распоряжения. В должности подавальщицы и многих нюансов пока не освоила. Хозяйка «Сварливой кошки» знала контингент таверны и вовремя вмешивалась. Здесь подвыпивший посетитель пытался уйти, не расплатившись, тут воришка потащил кошелек у соседа за столом. Женщина успевала следить за всеми и вовремя реагировать. Хватившего лишку остановила и потребовала оплаты, а легкого на руку парня прижала своим весом объемного тела к дверному проему и заставила вернуть потрепанный кошелек, после чего подбросила его на лавку рядом с обокраденным посетителем, задумчиво пережевывающим поздний ужин.

Одного работника очень не хватало. Каждый должен заниматься своим делом. Подавальщица обслуживать посетителей, кухарка готовить, поломойка выносить помои, а хозяйка таверны следить за порядком в своем заведении. К концу рабочего дня, а точнее как обычно почти под утро, после ухода последнего подвыпившего посетителя, все трое уставшие уселись на кухне.

Я едва чувствовала ноги. Оперлась на стену позади себя и выпрямила перед собой натруженные конечности. Голова гудела, и клонило в сон.

— Твой-то продрых пару часов в комнате и ушел, — усталым голосом произнесла Тосс.

У меня даже остались силы на удивление. Посмотрела на нее, но вопросов задавать не стала.

— Комнату за собой оставил и расплатился вперед, наказав, чтобы ты сегодня там спала, — хозяйка таверны смотрела на меня в упор.

— Я могу и на топчане, — слабо воспротивилась я.

— Он четко сказал: «Комната за мной, пусть спит в ней», — замотала головой Тосс, — Тиль, если все оплачено, то пользуйся случаем. Зачем кукожиться в кладовой, если можешь нормально выспаться?

— Тем более, что он денег не дал, — вставила свое замечание оборотниха, — Считай одна ночь на нормальной кровати будет оплатой за его действия, — она немного помолчала и добавила, — Как раз будет время подумать о будущем.

Тосс внимательно посмотрела на кухарку, потом перевела взгляд на меня. В нем читалось понимание. Словно она догадалась, о чем говорит оборотниха без высказанных слов.

— Иди, скоро уже рассвет, — почти приказала Эгра.

Медленно поднялась на уставшие ноги и замерла в задумчивости. До топчана в кладовой всего несколько шагов, а в комнату с нормальной кроватью, оплаченную лаэром, придется подниматься по лестнице.

Встретилась с серьезным взглядом оборотнихи. Кисточки ушей подрагивали от неудовольствия моей медлительностью. Пусть так. Одна ночь не сделает меня более обязанной перед темным. Я и без предоставленной возможности нормально выспаться перед ним в неоплатном долгу за все, что он сделал.

— Худая, какая. Что он в ней нашел? — услышала Тосс, спросившую недовольным голосом.

— Кто знает, что у темных в голове? — спокойно отозвалась Эгра и наверняка пожала плечами.

Оборотниха права, ночь почти закончилась и скоро наступит рассвет. Лежа в кровати, я не могла сомкнуть глаз, представляя, как лаэр сейчас охотится на фейри. Выживет ли кто-нибудь после облавы? Вернется ли в Сумеречный мир любовь? Будут ли вновь сверкать звезды на чернильном небе? А солнце, согревающее своим белым светом промокшую от дождей землю, выйдет ли из-за клубящихся туч?

Когда начался дождь? Этот день навсегда остался в моей памяти. Необычайно сильная гроза располосовала безоблачное небо. Сезон дождей давно прошел, и в Сумеречном мире все живое радовалось белому солнцу. Цветы и деревья благоухали распустившимися соцветиями, птицы вили гнезда, оглашая звонким щебетом поднебесье. Наступало прекрасное время, которого ждали все во время хмурых дней.

От жуткого грохота задрожали стекла. Огненные полосы кривыми линиями располосовали небосвод. Птицы испугано замолчали, а люди с недоумением подняли взгляд вверх. Никто и никогда еще не видел такой грозы. А потом хлынул дождь. Я тоже смотрела в этот момент на небо. Вода обрушилась потоком. Хлесткие струи не позволяли ничего различить вокруг.

— Кто-то из стихийников перестарался? — озадаченно спросил папа, забегая в дом и отряхивая мокрую одежду.

Капли падали на пол, лужа растекалась под его ногами.

Никто не мог понять, что происходит. И самое простое объяснение, которое приходило на ум, было посчитать виновниками произошедшего фейри-стихийников, перестаравшихся с нитями и перестроивших реальность.

Нет, это были не они. Лэр, находящийся в Запретных горах долгое время, смог каким-то образом выбраться из заточения. Гроза и дождь — проявление силы темных. Об этом знали, но почти забыли.

Лэр за несколько дней смог уничтожить почти всех фейри. Он ворвался в жизнь Сумеречного мира, установив свой кровавый порядок. Теперь темные были законом, а мой народ подлежал уничтожению.

Лэр прекрасно знал, что фейри могут изменить реальность и вновь отправить его в заточение, поэтому он наложил магический запрет на нашу магию. Первыми погибли те, кто в этот момент обращался к нитям, следом за ними те, которые пытались остановить захватчика и изменить реальность. Фейри сгорали на глазах у своих родных.

Следующая волна смертей пришла вместе с наемниками под руководством темных. Псы безошибочно указывали на фейри и их убивали. Не щадили никого. Резня продолжается до сих пор.

Папа, увидев на пороге наемников, обнаживших клинки и ломившихся в двери, собрал нас вместе и, перестроив связующие нити, отправил на окраину города, где у нас был еще один дом. Он знал, чем ему грозит обращение к магии, но иначе поступить не мог. Папа спас нас, погибнув сам. Я видела его глаза, полные любви, направленную на каждую из нас.

Отец пожертвовал собой, чтобы мы продолжали жить. Я люблю тебя, папочка. И теперь моя очередь спасать семью.

Утром я приму предложение лаэра.

Глава 8

Спала чутко, а потому распахнула глаза сразу, как только услышала осторожные шаги по деревянным половицам. Темный. В комнате плохо видно, свечу никто не зажег. Мужчина прошел к окну и замер там, сложив руки на груди.

— Лаэр Дэрил, мне сказали, я могу воспользоваться вашей комнатой для сна. Я сейчас уйду, не беспокойтесь, — поспешно произнесла сонным голосом, поднимаясь с постели.

— Вы не спите? — усталым голосом поинтересовался он.

— Да-да. Я уже проснулась, — торопливо обувала туфли.

В темноте и спросонья получалось плохо. Платье висело на спинке стула, потянула ткань и быстро прикрылась ею, а затем суетливо принялась надевать на себя одежду. Чувствовала себя при этом неловко. Нижняя рубашка хоть и чистая, но латанная перелатанная. Единственное платье из простой шерстяной ткани коричневого цвета, выменянное когда-то на нить черных жемчужин, обтерлось на швах, подол несколько раз подшит, скрывая обтрепанные края. Денег постоянно не хватало на покупку новой одежды.