Я - оборотень
Шрифт:
– Как какая? Обычная! Ну, не новая уже...
– Приметы есть особые? Цвет? Мех?
– Вишневая, а на правом боку...
– С этого и надо было начинать! Нет у нас вашей дубленки!
– Да как же нет?! А объявление!
– Там же ясно сказано - желтого цвета, а у вас вишневого.
– Э, да там, наверное, напутали что-нибудь в объявлении. Сейчас ведь кто работает в газете, сами знаете. Вы мне лучше покажите ее. Я точно скажу моя или нет.
– Товарищ! Это! Не! Ваша! Дубленка!
– Да как же не моя. Тьфу ты! Действительно не моя.
– Ну, поняли теперь?
– Бахарев
– Конечно, товарищ следователь, как не понять. Не моя это дубленка, жены моей, она потеряла!
– ??!!...
– Так как же, товарищ следователь насчет показать?
– Я покажу! Я сейчас что угодно покажу! Иди, подожди в коридоре и хорошо подумай, может ли быть здесь твоя дубленка!
– Конечно, конечно, товарищ следователь, я подожду, - закончил мужичок, плотно прикрывая за собой дверь.
Бахарев пыхтел как чайник. Казалось, что вот-вот засвистит. В душе Соколов смеялся изо всех сил, но сохранял на лице самое серьезное выражение, чтобы понапрасну не травмировать нервного товарища.
– И вот так с утра, - раздраженно гремел Бахарев, - можно подумать, что полгорода потеряло свои дубленки. Все, ты представь, все идут сюда как в стол находок. Объяснишь людям, докажешь, что не их это дубленка. А они тебе телефончик суют. Мол, это конечно не наша, а вот если наша найдется, позвоните обязательно.
За ревом Бахарева Соколов не расслышал деликатного стука в дверь. На пороге появилась симпатичная девушка с чуть подкрашенными губами и полной гаммы теней вокруг глаз.
– Вы, девушка, тоже насчет дубленки?
– прорычал Бахарев.
– У меня повестка, - девушка протянула листок бумаги, на котором Соколов различил свой почерк.
– Это ко мне, - объяснил Соколов.
– Слава богу, - облегченно вздохнул Бахарев.
– Пойду, покурю.
Лишь только Бахарев скрылся за дверью, оттуда моментально послышался знакомый голос: "Товарищ следователь, а с дубленкой как же?". Вслед за этим понеслась ругань окончательно выведенного из себя Бахарева.
– Пожалуйста, садитесь, - предложил Соколов и, когда девушка села, продолжил.
– вам знаком Полынцев Эдуард Сергеевич?
– Эдик? Конечно, знаком. Вообще то мы уже почти год как разбежались. А чего, он жаловаться на меня вздумал? Да он должен благодарить меня, что я аборт сделала, а не жаловаться! Тоже мне, платил бы сейчас алименты как миленький!
– Уже не платил бы, - не удержался Соколов. Он не мог терпеть таких девушек, которые, не краснея, сообщали о себе такие подробности.
– Это еще почему?
– В ночь с 18 на 19 ноября Полынцев Эдуард Сергеевич был убит.
– Как убит?
– Насмерть, - съязвил Соколов.
– Вы серьезно?
– Здесь, девушка, не шутят!
– Ну а я то здесь при чем?
– Где вы были в ночь с 18-го на 19-е?
– Дома, где же еще?
Соколов хмыкнул, показывая, что у подобных девиц место ночлега далеко не всегда совпадает с местом прописки.
– Кто может это подтвердить?
– Родители, сестра.
– Проверим. У вас в гардеробе нет случайно дубленки?
– Чего нет, того нет. Вообще-то я давно уже хотела купить...
Соколов два раза кашлянул, ненавязчиво намекая,
что его то никак не интересует: кто чего и за сколько намеревался купить.– А теперь у Полынцева девушка была?
– Откуда мне знать? Я что, над ними свечку держала? Может Любка Астахова? Да нет, она с Путиным ходит. Нет, не было у него никого! По крайней мере из нашей технушки.
– Ладно, вы свободны. Понадобитесь, вызовем.
Покачивая бедрами, Самантская удалилась. Сразу же дверь открылась, и в проеме показалась вихрастая голова шестнадцатилетнего парнишки.
– Можно?
– осведомился он.
– Заходи, - разрешил Соколов.
– Крохалев Валерий?
– Да, - мальчишка просунулся целиком.
– Проходи, садись. Где ты был в ночь с 18-го на 19-е?
– А-а... Вы уже убийцу поймали?
– Пока нет. Для этого тебя и позвали сюда. Повторить вопрос?
– Нет, но я его не знаю.
– Где ты был в ночь с 18-го на 19-е?
– Ну... В общем... Я был там.
Соколов не стал уточнять, где именно "там", а повел допрос дальше.
– Вместе с Полынцевым?
– Да, вместе с ним.
– Откуда вы шли?
– С ночной дискотеки.
– Кто еще был с вами.
– Баранка!
– Какая такая баранка?
– Борька. Шевченко Борис. Он вместе с Эдей учился.
– Так, а девушка?
– Какая девушка. Да не было там никакой девушки.
– Совсем никакой? Ты мне зубы не заговаривай! Дубленку ты что ли там оставил?
– Ну... в общем... Девушка впереди нас шла. Ну Эдя и предложил с ней познакомиться.
– Хорошие у вас методы знакомства. Дубленку девушка тоже сама сняла?
– Не мы снимали, не мы!
– А кто же?
– Ну... Я не знаю...
– Так как же было дело?
– Ну... в общем... не совсем...
– Понятно. А кто убил Полынцева?
– О, это жуткая история, товарищ лейтенант, - оживился мальчишка. Знакомимся... ну, это... мы с девушкой. И тут выбегает этот. Зверь - не зверь и не человек. Глаза горят. Клыки - во! Как бросится на нас. А Эдя ему перышком под дых - на! А тот стоит, и ничего ему вроде не сделалось. А потом как Эдю по лицу своей лапищей. А зубами по горлу - раз! Ну мы с Баранкой и деру.
– Слушай, мальчик, ты когда последний раз на видео ходил? Сказки не надо тут...
Дверь раскрылась, и на пороге появилась исключительно красивая девушка, которую сопровождал сияющий Бахарев. Причем Крохалев так испуганно покосился на входивших, что Соколову ничего не оставалось, как догадаться, что эта девушка и есть хозяйка почти новой желтой дубленки.
– Ладно, иди, - наскоро бросил он Крохалеву.
– отдохни, подумай, а после завтра жду тебя в то же время.
Девушка оказалась пустым номером, потому что ее дубленку украли в химчистке, и была она югославской, тогда как неопознанная дубленка имела монгольское происхождение. После ее ухода Соколов огорченно расхаживал по кабинету и даже в сердцах два раза стукнул кулаком по столу. Не надо было отпускать Крохалева, пусть бы посидел в коридоре. Сказочка его получилась довольно складной, и если бы Соколов надавил посильнее, то правда несомненно выплыла на поверхность. А теперь приходилось ждать до послезавтра, а кто знает, что может случиться за это время...