Я обязательно спасу Тот

– Так вот, этот урод мне так и сказал: "Или снимаешь драгоценности, или я стреляю!"...

– Я умираю, Брук!

– Не умираешь.

– Нет, я умираю!
– Мел дергает головой и издает протяжный крик. Ударяет саму себя рукой, но я сжимаю её запястья еще сильнее.
– Я больше не могу-у!

– Нет, Мел, ты сможешь.
– я остаюсь бесстрастной, не замечая, как от напряжения выступают вены и краснеют глаза от наступающих слез.
– Слушай меня, Тот, слушай меня!

– я сжимаю подбородок подруги двумя пальцами и она переводит судорожно бегающий, встревоженный и затравленный взгляд на меня.
– Ты всегда меня поддерживала и помогала. Пришла моя очередь...

Я подношу стакан к губам, делаю пару глотков и, фыркнув, качаю головой, мол действительно, что за безобразие. Но, глядя на свою новую знакомую, меня тоже посещает желание её обокрасть - в её ушах, на шее и пальцах едва заметно блестит золото. Сколько же денег...

Однако мысли снова уносят меня подальше, ко всему пережитому негативу. Я с трудом заставляю себя обратить хоть немного внимания на своего странного работодателя и вслушаться в её слова.

Знаете, могу поклясться, что ни одному киллеру не доставляет удовольствия иметь дело с представительницами прекрасного пола. Они долго ходят вокруг да около, чего-то опасаясь, без конца болтают, болтают и болтают, выливая на наемника целый ушат ненужной информации. И только потом, обязательно намеком, говорят, что можно преступать. Конечно, бывают исключения, но их очень уж мало.

– Так вот... Спасибо.
– она отвлекается на подошедшего официанта и бегло улыбается, разглядывая своё блюдо.
– Сделаешь всё быстро и без свидетелей - получишь даже больше суммы, о которой мы изначально договаривались. Эм, это вроде проценты называется, да? Или надбавка. В общем, не суть...

Мой взгляд падает на темный экран мобильного. Подавшись порыву, я беру телефон в руки и совершенно неохотно открываю телефонную книгу, разыскивая там нужный номер.

Нет. Нельзя.

Пальцы замирают на расстоянии миллиметра от кнопки, сердце сжимается от жалости и желания услышать Его голос. Даже неважно, что именно Он будет говорить. Лишь бы ответил. А я могу и помолчать.

Нажав на соседнюю кнопку, я, тяжело вздохнув, ввожу короткий текст. Такой понятный, но такой сложный. Если подумать, а вдруг у меня не будет возможности сказать это вслух?

"Я хочу встретиться"

Нет. Не то.

Я стираю текст и, закусив губу, ввожу новый:

"Я скучаю". И уже спустя пару секунд на месте этих слов появляется новая мерцающая надпись: "Я люблю тебя".

А люблю ли?

Подняв взгляд на официанта, который принес мой заказ, а затем и на девчонку напротив я осознаю, как же мне сейчас не хватает Его поддержки. Плевать, в чем именно она будет выражаться. Пусть даже посмеется надо мной.

Я, проклиная всё на свете, отправляю своё первое в жизни признание в любви. Сам факт того, что я пишу об этом в сообщении, кажется мне смехотворным, но от этого не менее страшным. А вдруг Он не испытывает того же? А вдруг Ему плевать?

Открыв отправленное сообщение, я перечитываю его снова и снова. От страха начинает подташнивать, сомнения влезают в голову, всё внутри словно переворачивается.

Я люблю Его. А Он, наверное, даже не вспоминает моего имени.

***

Дома холодно. Я грею руки о чашку кофе, листая скудное досье своей будущей жертвы. Фотография вызывает у меня полуулыбку - ну неужели прошлое дало о себе знать?

На фото изображен страшненький молодой юноша. С нашей последней встречи Эндрю заметно постарел, осунулся и сильно похудел. Из-под верхней губы торчит подковка, жидкие волосы торчат во все стороны. Это лицо не заставляет моё сердце наполниться тоской или скорбью. Скорее отвращением. Теперь-то я понимаю, что не только моё настоящее паршиво. Прошлое тоже, мягко скажем, не ахти.

Я выхожу из дома поздно вечером и направляюсь в тот самый район, где по рассказам клиентки она наткнулась на грабителя. Контингент здесь подходящий - несколько начинающих бандитов-малолеток, наркоманы и бомжи вперемешку. А вот и Эндрю! Валяется под стенкой, кутаясь в дырявый плед. Его трусит, глаза плотно сомкнуты, зуб на зуб не попадает. Я склоняю голову набок, разглядывая его лицо. За грудиной что-то человечно сжимается, когда я присаживаюсь на корточки рядом с ним.

– П-пожалуйста, - шепчет он.
– Вызовите скорую. Прошу.

Кажется, мне его жаль. Я уже не уверена. Он был довольно мил со мной, любил Нэнси, но, похоже, она уже загнулась в подобных условиях. Бедные дети. Сейчас все тонут в помоях бедности.

Чертова война. Чертовы люди.

– У тебя руки гноятся, дружище. И ноги.
– говорит сидящий рядом бомж. Он харкает на землю и обращает взгляд на меня.
– Бедный, да? Так жаль таких.

Даже бездомному жаль наркоманов. Какая ирония.

– И ведь ничем не поможешь. Они всё равно вернутся к такой жизни.
– продолжает мужик, ложась набок в своей коробке.
– Вместе с дозой они пускают в кровь что-то ещё. Будто с наркотиками из них попадают... Какие-то... Животные гены.

– О чем Вы?
– спрашиваю я.

– Недавно здесь два ребенка подрались. Мальчик и девочка. Мальчик откусил девчушке нос. Не могли поделить марки.
– запросто отвечает бомж.

– А этот?
– я киваю на Эндрю.

– А этот лежал здесь и пытался найти ещё чистую вену. Дурашка.
– гогочет бездомный.

Вдруг до меня доносится какой-то отвратительный запах. Я морщусь и встаю на ноги.

– Я ведь помогаю. Помогаю людям.
– говорю я бомжу.
– Понимаете?

Я достаю из кармана куртки пистолет с глушителем и делаю выстрел прямо в голову Эндрю, а затем без преград сворачиваю на дорогу и ухожу подальше.

Вот так просто. Я, честно говоря, думала, что мы с ним поболтаем, он мне расскажет свои новости, объяснит, как пришел к такой жизни. А на деле всё случается иначе. Мне неинтересно почему он стал наркоманом и начал грабить людей. Ситуации бывают разные, но в любом случае нужно держать себя в руках. Я ведь сдержалась, хотя соблазн был велик. Я видела, какими расслабленными были другие. Как им было хорошо. Но жизнь от дозы к дозе - не моя жизнь. Моя жизнь - от крови к крови.

***

За последнюю неделю наше общение с Мел сводится к минимуму. Честно говоря, мне становится немного комфортней, хотя её вечный осуждающий взгляд и немое недоверие не навеивает мне доброго настроения. И вот, на восьмой день она не выдерживает - собирает вещи и, ничего не говоря, уходит. На кухне я нахожу небольшую записку, но читать её я не настроена. Не сейчас. Поэтому молча комкаю её, сую в карман и, прихватив нож, отправляюсь на очередное дело.

Близится девятый день.

***