Я один вижу подсказки 10
Шрифт:
Он неспешно подметал пыль с дороги, сгребая её в совок и высыпая в ведро.
Мы подошли ближе.
– Эм... простите?
Старик даже не заметил нас. Казалось, он настолько привык быть невидимым для окружающих, что даже когда мы встали почти вплотную, он продолжал сосредоточенно мести, не отрываясь от дела.
Я чуть повысил голос:
– Дядь!
И только тогда он медленно обернулся. Лицо его было морщинистым, уставшим, но в глазах всё ещё теплился живой огонёк.
– Арга? – произнёс он что-то непонятное.
На мгновение
– Вы не подскажете, где находится двадцать вторая школа?
Старик нахмурил брови. Его взгляд, полный недоумения и лёгкой насмешки, говорил без слов: «Вы что, совсем глупые? Не знаете, где находится ваша же школа?»
Он фыркнул, отвернулся и, будто разочаровавшись в нынешнем поколении, снова принялся мести.
Шарк. Шарк.
Метла вновь зашуршала по асфальту. Но я не собирался сдаваться. Хотел было протянуть руку, чтобы осторожно похлопать его по плечу. Нужно дать понять, что это не розыгрыш, а серьёзный вопрос, и что мы, вообще-то, новенькие.
В этот момент сестра похлопала меня по плечу.
– Вон, смотри.
Я обернулся туда, куда она указала. Справа по тротуару шли двое молодых парней. По их аккуратным чёрным брюкам и туфлям можно было сразу догадаться:
«Они из нашей школы… наверное…»
Уверенности на сто процентов не было. Но по крайней мере, хоть какая-то зацепка. Понятно, что с ними больше шансов что-то понять, чем с ворчливым метельщиком.
– Идём за ними!
– Хорошо.
Улицы в городе были довольно узкие. Я бы даже назвал их улочками: очень тесные, не прямые, а скрученные. В некоторых местах вообще были тупики.
Ощущения были, будто мы находимся внутри старого города-крепости Эвора.
Мне показалось это важным, так как по внешнему виду города легко судить о том, как здесь живут люди. Если перед тобой: широкие проспекты, просторные площади – значит, мир мирный.
Всё, что я мог подумать об этом городе:
«Тут, походу, происходит полный треш…»
Очевидно, город проектировали с оборонительной целью. Такая планировка должна была замедлить продвижение врага, если тот прорвёт внешнюю стену.
В этих улочках легко устраивать засады, сложно маневрировать, а местным защитникам – удобно обороняться.
Благо, мы сели на хвост двоим ученикам. Без них мы бы долго тут петляли. Незнакомому с планировкой человеку легко заблудиться.
С каждым шагом учащихся становилось всё больше. По их внешнему виду мы всё больше понимали:
«Идём правильно».
Через минут пять мы увидели саму «школу». Большое здание, окружённое высоким металлическим забором с острыми наконечниками.
На первых этажах окна были защищены решётками, а углы здания напоминали небольшие бастионы.
Ворота в виде массивной арки, под которой можно было пройти только по узкой дорожке.
«Это точно школа, а не тюрьма?!»
Я так подумал не только из-за внешнего вида, но и из-за
охраны на входе. Мужчина в чёрной форме, с толстой мордой. Назвать это лицом было сложно: скорее бульдог, чем человек.Когда начала подходить очередь заходить, он привычно сказал:
– Покажите документы.
Каждый вытащил свой пропуск. Он их осмотрел и сказал:
– Проходите.
От такого серьёзного подхода к безопасности было одновременно хорошо и плохо. Хорошо, в том плане, что они действительно многое делают для защиты людей – это было видно невооружённым взглядом.
С другой стороны, ощущение вечного контроля не покидало. Мы не чувствовали себя так же свободно, как в родном мире.
Когда мы вошли в школу, нас сразу встретила раздевалка, с длинными рядами металлических вешалок. На них висели различные тёплые вещи.
Дежурными в раздевалке были сами учащиеся: они принимали одежду и выдавали номерки. Мы протянули свои вещи, получили в ответ пластиковые жетоны и двинулись вместе с толпой.
Всё выглядело так, как и должно выглядеть. Масса учеников куда-то двигалась, как будто течение. Если за ними понаблюдать, то можно было увидеть порядок в окружающем хаосе.
Ученики не разбегались в разные стороны, не поднимались на этажи в классы, а плотной массой спускались вниз, куда-то под землю.
«Хм... Что же там?!»
Когда у сестры возник вопрос:
– Куда идём?
Ответом было:
– Вниз.
Лестница, ведущая вниз, была широкой. Под землёй находилась огромная площадка, с первого взгляда напоминающая спортивный комплекс.
Не просто спортзал, а просторная арена с различными разметками: в одном месте для игры в футбол, в другом для баскетбола.
Самое интересное, были и другие тренировочные зоны, для различных видов спорта. В том числе и для единоборств: бокс, самбо и другие.
Я спустился и сразу же замер:
«Ну ничего себе!»
Людей было много. Все относительно взрослые: казалось, лет по шестнадцать. Совсем маленьких детей не было.
Некоторые выглядели настолько крупными и взрослыми, что их легко можно было принять за восемнадцатилетних, а то и за двадцатилетних.
Также встречались разные школьные формы, как будто здесь собрались не из одной школы, а из десятков.
Складывалось впечатление, что День профориентации – это не просто какой-то школьный день, а большое событие. Такое, что способно собрать под одной крышей столько народу, что в огромном зале становилось тесно.
И вот, среди всей этой толпы, в основном занятой разговорами, я заметил его. Он сразу выделялся: худой, в очках с тонкой оправой. Одежда строгая, не бросающаяся в глаза.
Учитель с удивительно доброй улыбкой посмотрел на нас, поднял руку и позвал жестом, как бы говоря:
«Не стойте там, подойдите сюда!»
Мы с сестрой переглянулись, поняв, что наконец-то дошли до пункта назначения, и улыбнулись.
Когда подошли, учитель спросил:
– Что это вы, сиротки, растерялись?