Я один вижу подсказки 10

«Что я буду делать? А если не получится? А если сломаю?»

Я снова хлопнул Ская по плечу, на этот раз чуть крепче, чтобы встряхнуть:

– Не паникуй, всё нормально! Справишься.

Развернулся и пошёл к столу, за которым уже собралась семья. Отец поднял взгляд и спросил:

– Всё идёт по плану?

Я уверенно кивнул:

– Не просто по плану, мы даже опережаем график.

Мама, наблюдавшая за нами всё это время, добавила:

– Эта печь… она действительно хороша.

Хотя изначально идея ей не нравилась, она видела сам процесс: как я её создавал, как она работает, как точно выполняет задания. И теперь в её голосе уже не было сомнений, лишь лёгкое восхищение своим сыном.

Так всегда происходит: мама любит гордиться мной. Жалко, что вчера была небольшая ссора. Иначе она сказала бы больше и не была бы так скупа на слова.

– Спасибо, – коротко ответил я, присаживаясь. Взял чашку с чаем. Её аромат был глубоким, насыщенным, с лёгкими нотками трав и чего-то сладковатого. Цвет тоже радовал: янтарный и прозрачный. Я сделал глоток и ощутил лёгкий вкус:

«Просто великолепный».

– Ах… – выдохнул я и на несколько минут отдался моменту покоя. Время от времени из-за спины доносились тихие, почти комичные стоны Ская, возившегося у печи:

– Мммм… ууух…

Я обернулся, усмехнулся и подбодрил его:

– Всё нормально, не ссы, ты справишься!

И снова вернулся к чаю. Вообще, сел я за стол не ради него. Настоящая причина, мне нужна была помощь. Точнее, собирался кого-то «запрячь». Я отвёл взгляд в сторону и с лёгким вздохом сказал:

– Мне нужна помощь…

Семья моментально насторожилась.

– Какая именно? – почти одновременно спросили мама и отец.

– Нужно выбрать место для будущего поместья и рассчитать расположение для установки формации.

Как и ожидалось, желающие помочь сразу же нашлись. Айгуль, Ярослава и Травинка, «трое из принцесс», с готовностью подняли руки. Отец тоже проявил инициативу. Он уже собирался встать, но я мягко остановил его:

– Не стоит. Кто-то должен остаться и присмотреть за домом.

На тот момент у нас не было активной защитной формации. По сути, наша «безопасность» держалась исключительно на том, что мы все находились рядом друг с другом. Это создавало иллюзию надёжности.

Но если бы мы ушли все вместе… здесь остались бы только самые уязвимые. И я не мог так рисковать. Отец понял это сразу. Он сдержанно кивнул, хотя в его взгляде читалось разочарование:

– Хорошо, идите.

Очевидно, он хотел быть частью принимаемого решения, но понимал, что кто-то должен остаться.

Девушки быстро переоделись, и вскоре мы уже шли по тропинке. Далеко идти не пришлось, всего лишь выйти из леса и пройти немного вперёд. Остальное зависело от одного вопроса:

«Насколько близко к воде располагать новое поместье?»

Я шёл впереди, мысленно оценивая расстояния, рельеф и почву. Сосредоточиться мешали Айгуль и Ярослава. Они, как всегда, не могли просто идти молча.

– А ты точно нормально себя чувствуешь?

– Ты же ещё ничего не ел с утра!

– Не хочешь отдохнуть немного?

– Брат, мама всё ещё на тебя злится, да?

Вопросы сыпались один за другим. Я отвечал коротко: «Да», «Нет», «Возможно».

Они были невыносимо настойчивы… но по-своему милы. Пока мы шли, я неторопливо осматривал окрестности.

Понадобилось около получаса. Со стороны могло показаться, будто я просто лениво гуляю вдоль берега: запах свежей воды, тихий ветер, шелест листвы, песок мягко пружинит под ногами.

Вперед, гладь воды, горы на горизонте и тёмная кромка леса позади. Это место… оно словно само звало. Я резко остановился.

– Вот, – сказал я, глядя на землю. – Это место отлично подойдёт.

Девушки замерли за моей спиной. Я протянул руку, и из пространственного кольца появился флаг. Он был тонкий, но плотный, красного цвета. Воткнул его прямо в землю.

«Место выбрано».

Этот флаг стал центром. Я отмерил от него расстояние, натянул тонкую, почти незаметную верёвку и очертил ею широкую окружность.

Ровным шагом обошёл её по кругу, устанавливая по периметру двенадцать одинаковых флагов. Когда закончил, выпрямился и сказал:

– Задача проста: у основания каждого флага нужно вырыть яму. Три метра в глубину.

Три пары глаз уставились на меня с таким выражением, будто я предложил им что-то нехорошее, даже неприличное. Они моргали, не веря в услышанное.

– Что?

Неудивительно… Они все воины, а не землекопы. Моя просьба выбила их из привычного ритма. Я молча достал из пространственного кольца три лопаты, те с характерным стуком упали на землю.

– Копайте, – сказал с полной серьёзностью.

– Нет.

Ярослава моментально отшатнулась, словно лопата была чем-то опасным. Затем вскинула подбородок и почти с обидой в голосе произнесла:

– Брат, я представительница аристократического рода Некрасовых. Я не могу заниматься подобной… хм… деятельностью. Этим должны заниматься крепостные.

Классика. Прямо как по учебнику. Вела себя как типичный аристократ: воспитанная, гордая и до сих пор свято верящая в иерархию.

Даже у нас, в доме, где старались размыть границы между статусами, подобные замашки всё равно вылезали наружу.

Ярослава никогда не убиралась, не стирала, не мыла посуду. Это не значит, что она была ленивой, вовсе нет. Она участвовала в поединках, много тренировалась и проходила испытания…

Но всё это, наоборот, только укрепило в ней ощущение, что физический труд не её уровень. Слишком уж глубоко вросла в неё эта идея: если род знатный – до грязи он не опускается.

Первой, кто без лишних слов наклонилась и подняла лопату, была Травинка. Она не понимала всех тех возвышенных чувств и принципов, что бушевали в душе Ярославы. У неё в голове была одна простая установка: