Я охочусь на тебя

— У меня на печке как раз мясо готово. Тебе нужно покушать. Заодно порадуешь бабульку интересным рассказом. Мне очень здесь скучно одной… — Прошаркав до печи, старушка вынула из неe большой казан.

Агата приподняла брови, а пожилая женщина, будто прочитав мысли девушки, усмехнулась:

— У нас здесь имеется нормальная плита с электричеством и газом. Просто не нравится мне это всё. Не привыкшая. А вот с печи повкуснее будет.

Домик старухи был изнутри из деревянных досок. На окне висела занавеска. Рядом стояла старая кровать, около неe сундук, а рядом стол со стульями. Старушка прогремела глиняной посудой и хлопнула перед девушкой на сундук большую миску. В ней дымилось мясное рагу. Простое да сытное деревенское кушанье внезапно легко проскользнуло в желудок. Агата поняла, что сейчас схомячит не только рагу, но и миску с ложкой.

“Ух, как же я проголодалась…”

Бабуля полюбовалась на это дело и строго прокашлялась:

— Ну что, путник, плати за кров и стол собственным рассказом.

Призадумавшись, Агата опустила миску:

— Я не представляю, что вам поведать… Я стояла на обрыве. Глядела на озеро. А после… — Прикрыв глаза, она вспоминала.

Упор в спину… и она летит вниз. — Кто-то пихнул меня. Ага, верно. Кто-то сбросил меня с обрыва… — Прикусив губу, Агата посмотрела на бабулю. — Меня… хотели грохнуть?

Пожилая женщина в несогласии помотала головой:

— Это тот обрыв, что за особняком рыцарей расположен? Там внизу глубоко, камней нет. Пацаны прыгают оттуда смело. Испугаться там можно, а вот убиться — нет.

— Особняком рыцарей?

Бабуля с удивлением подняла глаза на девушку:

— Раз ты с обрыва падала, то рядом там живeшь, в том особняке должна. А там рыцарь проживал с супругой своей красивой да сыном своим хорошим, только дурачком. Хороший был мужчина, да только сгинул ни за что, глупо.

“Она наверняка говорит про Алекса и его отца! Стоит ли мне расспросить еe?..” — А могу я… узнать эту историю?

Хитро прищуря глаза, бабуля почесала нос:

— Это ведь ты у нас сегодня истории слагаешь.

Умоляюще сдвинув брови, Агата состроила щенячьи глаза:

— Пожалуйста, бабушка Бригитта! Мой друг такой бука и никогда ничего не рассказывает. А мне хочется знать.

— Знать хочется?.. Эх, тогда слушай.

— Мы можем накрыть сразу всю банду, если подождём ещё чуть-чуть. — Произнёс голубоглазый мужчина, стоя около обрыва.

Светловолосый мужчина в голубой рубашке и бежевых брюках ответил ему:

— Улле, ты словно первый день на свете живёшь, ей богу! Они удирут из страны, и мы с тобой будем с голой…

— А ну хватит! — Ульрик прищурил глаза, склонил голову набок, сделав змеиный шаг вперёд.

Мужчина подкрался к ближним кустам и резко выкинул руку.

— Так нечестно! — воскликнул мальчишка, прятавшийся там.

— Нечестно подслушивать словно мерзавец-шпион. Ты что здесь забыл? — спросил сына Ульрик. — Разве мама не увела тебя на музыкальный урок?

— Вы здесь дела делаете, а я на пианино должен играть?! — вопросил голубоглазый мальчишка.

— Сынок, мы это обговаривали. Дела копов не касаются гражданских. А ты пока ещё гражданский. — Сказал Ульрик.

— Ненадолго! — сквасился маленький Александр.

— Весь в папашу. — Ухмыляясь, Густав наблюдал за перебранкой друга и его сына.

Ульрик беззлобно отмахнулся:

— Шуруй уже. Алекс, ступай в дом. Либо болтать станем по-другому.

Мигом скиснув, Александр послушно развернулся и пошёл по дорожке обратно.

Мужики в задумчивости смотрели мальчику во след, не спеша возвращаться к беседе.

Спустя минут пять Густав испустил вздох:

— Если ты ошибаешься, мы провалим всю миссию.

— А если я прав — мы накроем целый наркокартель.

Вздохнув, Густав уныло закивал в согласии.

В заброшенном здании с дырявой крышей бегали крысы. Ульрик с тяжёлым дыханием прислонился спиной к бетонному перекрытию.

“Нужно было сразу вызывать подмогу…” — подумал он.

В тёмном углу сбоку зашуршало, и Ульрик напрягся, вскинув пистолет.

— Папуля! Вот твоя рация. — Сказал маленький Александр.

— Чeрт возьми, сынок, какого хуя ты здесь делаешь?! — оскалился отец.

Отпрянув, Александр тут же упрямо стиснул губы.

— Я помогаю тебе! Ты потерял рацию!

— Я грохну твою мамашу, когда мы выберемся отсюда… — Затравленно оглядевшись вокруг, Ульрик выхватил рацию из рук мальчишки. — Сокол — Павлину. Сокол — Павлину. Необходима подмога. Повторяю, необходима подмога. Густав, здесь Александр. Мне необходима помощь.

Рация выплюнула пару шипящих и слившихся в одно, словечек.

— Александр, ты посиди тут. Никуда не сдвигайся и не высовывайся. Это приказ, ясно?

В их уши врезался колючий треск, оглушив и дезориентировав. Из бока колонны посыпалась каменная крошка.

“Тут лишь один выход. Про моего сына они пока не знают. Я сделаю всё, чтобы не узнали.” — Одним коротким рывком Ульрик ринулся под защиту следующей колонны.

Пули с запозданием вгрызлись в пол, и бетонное крошево брызнуло во все стороны, с остервенением впиваясь в стены.

— Вы… вообще не умеете стрелять, ребята. — “Давайте, следите за моим голосом. Я уже здесь, а там никого нет…”

От бетонной пыли царапнуло горло и глаза.

Ульрик развернулся к сыну…

— Александр! — воскликнул он с выпученными глазами.

Тот повернулся как раз вовремя, чтобы нож в руке нападающего соскользнул, вонзаясь в живот мальчика…

— Ааааааааааа! — заорал Ульрик.

Вскочив, мужчина помчался вперёд, на ходу выпуская пули в голову противника.

Александр, стремительно бледнея, оседал на пол, держась руками за живот.

— Папуля! — На голубой толстовке расплывалось кровавое пятно, пачкая бежевые штаны.

Пуля прилетела откуда-то сбоку, откуда еe никто не ждал. Ульрик, прошитый насквозь, упрямо шагнул вперёд… и снова шагнул…

Мужчина практически упал на своего сына и прикрыл его собственным телом. Вдали выли сирены. Опять спешно затрещали пистолеты.

— Ульрик! Ульрик!.. — подоспевший Густав тормошил товарища.

Два тела безвольно распростeрлись на бетонном полу. Если бы не кровавые лужи, можно было бы подумать, что они спят…