Я отыщу тебя в прошлом

Тут меня просто придавило мыслью: пока я думал о браке с любой другой девицей, то ощущал на себе будто удавку, а брак с Джил оказался избавлением… Избавлением от чего? Почему?

Сделав глоток виски, я поднялся с кресла и направился к часам, тикавшим на дальнем столике возле полок с книгами.

От чего спасением?! Она спасла меня от меня самого, бессознательно уничтожающего свою жизнь, ставшую бессмысленной после продажи офицерского патента. Смешно… Спасать свою жизнь от пуль и осколков шрапнели; вернуться живым и здоровым, чтобы устроить себе медленное самоубийство…

Вплоть до настоящего момента я был волен делать то, что мне нравится. Никто, кроме матушки, вслух не возражал против моего образа жизни. Но… Сейчас, нарушив все свои принципы, ограничив свою свободу и женившись, я был по-настоящему счастлив!

Глава 11 Проблемы

Джил

В обратную дорогу я надела теплые нижние юбки, плотное шерстяное платье, а поверх подбитый мехом спенсер. Мэри на всякий случай захватила для меня еще манто и сунула в руки муфту. Хорошо, что английские зимы не очень суровые. Но даже здесь долго на холоде не просидишь – февраль! А помнится, мне даже в ноябре путешествовать было холодно.

Как только мы прибыли в Лондон, нас тут же засыпали приглашениями на приемы и балы.

Так как это делается заранее, будет время подготовиться и съездить к мадам Вернон за новыми нарядами. Но мне сейчас больше всего хочется к бабушке!

Так что в самое первое утро по приезде я умчалась к ней, оставив Артура в одиночестве разбираться с накопившимися делами.

– Бабушка! – Я ворвалась в дом с потоками холодного воздуха, совсем позабыв о приличиях.

Для начала расцеловала Рольфа, потом всех остальных, кого встретила по дороге к столовой. Бабушка была там. Обнявшись с ней, вспомнила, что все еще одета. Передавая спенсер и меховую муфту обрадованной Бетти, произнесла:

– Как вы?! Как я скучала! Бабушка, хорошо ты с трубочистами придумала!

– Я знала, что ты меня поддержишь. Дорогая, садись, рассказывай, как вы живете… Здоровы?

– Конечно, все так замечательно, я же писала!

Я болтала обо всем: как чудесно праздновали Рождество, как я впервые на праздничной ярмарке попробовала вино из бузины и вкуснейшие поссеты. Как каталась на лучших лошадках Артура и гуляла с ним по берегу моря в снегопад.

– А еще мы ходили под парусом и были в море целую неделю, пока не было снега! Бабушка, это была сказка! Особенно – плыть с фонарями по ночам. Море, оно такое… такое… – Я вздохнула.

Как бы там ни было замечательно, только здесь, у бабушки, я чувствовала себя дома.

Повернулась к Бетти и Летти:

– Рассказывайте, что у вас нового!

Новостей была уйма.

Миссис Батлер после застолья по случаю моей свадьбы нашла свое счастье с Рольфом и теперь улыбалась. Бабушка была рада, что после венчания они остались у нее.

Бетти тоже засобиралась замуж за Марка, нового садовника, а так как для своего сословия теперь она дама богатая, я за нее была спокойна. Теперь осталось только Летти пристроить, и все.

По дому бегали шестеро сорванцов от пяти до восьми лет – новое дело бабушки. И занятия у них были крайне «сложные», например, помочь старой рыжей кошке миссис Торп воспитывать многочисленное потомство. Думаю, кошка и ее детки были от такого «воспитания» не в восторге, в отличие от бабушкиных приемышей.

С улыбкой наблюдая за ними, я решила, что, как только вернусь назад, пошлю мальчишкам большую корзину яблок. Думаю, мисс Лили меня прекрасно поймет и, может, еще и добавит что вкусное. Заодно уговорю ее приютить нескольких малышей. Она женщина добрая, да и Артур меня поддержит! Все сделаю, если успею.

А пока, сидя рядом с бабушкой, я нежно держала ее за руку и наблюдала, как мальчишки беззаботно носятся по дому со своими питомцами.

– Весело у тебя, – выдохнула я, прижавшись к ее руке щекой.

Она только улыбнулась и погладила меня по голове. Мальчишек постарше она отправляла учиться, а эти – еще совсем маленькие – составляли теперь радость ее жизни.

Пробыв у бабушки целый день, к вечеру я вернулась к мужу.

С того дня почти через день, когда Артур по делам отправлялся в клуб, я уезжала к бабушке и помогала ей возиться с мальчишками.

Утром мы с Артуром обсуждали хакнэ – английскую породу упряжных лошадей. Эти лошадки в движении высоко вскидывают ноги, поэтому их очень любят запрягать в экипажи.

Артур серьезно занимался их разведением и в клубе обсуждал свои занятия с джентльменами, увлекающимися тем же. Сегодня он ушел пораньше, так как ему было необходимо срочно переговорить с герцогом Ремингтоном.

Я тоже собралась и, получив от Лили корзинку с печеными лакомствами (ее, прижав к себе как самое дорогое, несла Мэри, полюбившая возиться с малышами), направилась в дом к графине Торнхилл. На дворе было солнечное мартовское утро. Такая рань! Большинство английских аристократов еще спят, когда я уже сидела у бабушки и допивала первую утреннюю чашку превосходного сиамского чая в любимой маленькой столовой. Бабушка отправилась в библиотеку разбираться с отчетами управляющего делами поместья. Мальчики, только что позавтракав, ушли заниматься с учителем. В доме было очень тихо.

Вдруг раздался громкий стук в дверь, и в столовую вошел Рольф. На серебряном подносе для корреспонденции, который он держал, лежал небольшой голубой конверт.

– Что это, Рольф? – спросила я, прищурившись.

– Только что доставили вам…

– Мне? – Я так удивилась, что отодвинула чай, и потянулась за письмом, тревожно поинтересовавшись: – Кто доставил?

– Представились знакомыми мистера Дрейка и передали, что это от него.

– Что за знакомые? – Меня это не на шутку взволновало.

– Из Египта…

«Из Египта». Я судорожно выдохнула. Сердце побежало, руки мелко задрожали. Началось! А я ведь знала, всегда знала, что скоро начнется… Медленно вскрыла конверт, словно оттягивая эту минуту, и принялась читать: «Самой милосердной на свете мисс Джулиане Дункан! Леди Джулиана, вы, скорее всего, уже супруга Артура, но я все еще не теряю надежды…»

Письмо, видимо, было направлено на то, что если его случайно прочтет Артур, болезненно его уколоть… Я покачала головой: негодяй, да и только!

Дальше на полстраницы шли уверения в вечной преданности и рассказ, как он в последнюю минуту решил отправиться не в американские колонии, а в Африку, о чем теперь совершенно не жалеет.

Я с осуждением покачала головой. Дрейк так и не поумнел, и не успокоился.

Закончил он свое послание так:

«P. S. Я увлекся археологией и нахожусь на раскопках. Если что найду, вам пришлю первой. Надеюсь, вы простили меня, моя прекрасная леди.

Искренне преданный, ваш Гаррет Дрейк».