Я подарю тебе боль
Шрифт:
Он едва не выл от желания жрать и от невозможности это сделать. Без инсулина на руках есть такое высокоуглеводное блюдо, как пицца – это практически самоубийство…
Ему никогда в жизни ещё не было так себя жалко, как в этот момент. Недавнее счастье от воссоединения с любимой женщиной теперь сменилось раздражением.
На самого себя, на свои поганые болячки…
И как бы ни хотел обмануться, забыться, убедить себя, что все с ним в порядке, что он молод и здоров, это было далеко не так.
– Ты точно не хочешь? – спросила Лина,
Он проследил за кусочком сыра, что прилип к её губам – хотелось наброситься на них, но впервые не для того, чтобы поцеловать, а чтобы втянуть в рот этот чёртов сыр…
– Не хочу, - ответил с натужной улыбкой, взяв себя кое-как в руки. – Я поел… перед уходом.
Да уж, поел. Разве что понюхал вдоволь салата, который прилетел ему в лицо.
Зря об этом вспомнил. Желудок буквально взвыл при мысли о том зазря погибшем салате.
– Ну ладно, - пожала Лина плечами, снова поворачиваясь к телевизору.
Эдик и сам не знал, как дотянул до утра. Дождался, когда Лина наконец уснёт и, прихватив со столика в прихожей её ключи, чтобы так же незаметно вернуться назад, вышел из квартиры.
Для начала поехал по аптекам. Несколько ближайших были закрыты, а когда наконец отыскал работающую, явно сонный и недовольный его приходом фармацевт потребовал рецепт…
Рецепт у него наверняка был. Вот только остался, как и сами лекарства, у Даши, которая их и закупала.
Обматерив этого чересчур принципиального типа, Эдик поехал дальше, но так ничего и не добился. В одной аптеке уже готовы были продать ему препарат без рецепта, но оказалось, что по факту его в наличии нет…
Перебрав все матерные слова по сотому кругу, он поехал в итоге на работу. Там точно было все нужное – и глюкометр, и сами шприцы с инсулином… Даша за этим внимательно следила…
В первую очередь он измерил уровень сахара в крови – оказался повышенный, а ведь он даже ничего не ел уже несколько часов!
Пришлось сделать укол.
Голодный, злой, уставший, не спавший уже сутки, он стал шариться по собственному кабинету в поисках чего-нибудь съестного. Обычно он не держал здесь еду от греха подальше, но ему казалось, что кое-что должно было заваляться…
В ящике стола наконец обнаружилось одинокое яблоко и Эдик тут же на него набросился, как застрявший в пустыне – на источник воды…
Он вгрызался в это яблоко, как обезумевший – жадно, громко, и лишь чудом услышал приближающиеся шаги…
Притих, пытаясь понять, кого могло принести сюда так рано, да ещё прямиком первого января. Охранник проверяет помещение? Вряд ли. Этого Сан Саныча вообще лишний раз с места не сдвинешь…
Вместе с самим Эдиком затихли и шаги.
Он отложил огрызок, который тоже готов был уже проглотить, поднялся с места, прошёл к двери…
Не став медлить, распахнул её. И возглас удивления застрял в горле комом…
Перед ним стояла жена.
Настоящий момент
Эдик
спешно скинул звонок Лины, хотя и не должен был этого делать - ведь скрываться теперь незачем – но Даша, очевидно, уже увидела её имя.– Вот, значит, как, - протянула она презрительно. – Ангелина… дочь твоего когда-то лучшего друга. Девица моложе тебя на двадцать с лишним лет…
Он мгновенно ощутил потребность защититься, отстоять свое право любить того, кого хочет!
– Это неважно, - заявил твёрдо. – Какая разница, кому сколько лет? Она любит меня, а я – безумно люблю её.
Даша на это лишь снова захохотала и в её смехе было больше скепсиса, чем в любых словах.
– И давно ты её… любишь? – уточнила она с насмешкой.
Он тут же ощетинился.
– На что ты намекаешь?!
– Ты прекрасно понял, на что.
– Она давно совершеннолетняя! – огрызнулся Эдик, удивляясь тому факту, что почему-то вообще перед ней оправдывается.
– Ну-ну, - протянула Даша. – А Володя знает об этом… всем?
– Не думаю, что тебя это касается, - хмуро заявил он.
Она пожала плечами:
– Ты прав. Ну, тогда прощай.
Она пошла дальше по коридору, а он понял, что так и не спросил, что она вообще здесь делает.
– Подожди! – окликнул, нагоняя ее в несколько шагов.
Она обернулась к нему, вопросительно выгнула бровь…
– Ты почему… тут? – выдохнул неловко.
– Забыла вчера свои наушники, вот и приехала.
Он кивнул. Жена – почти уже бывшая, поправил он себя мысленно – действительно без этих наушников не могла. Это была уже не новая модель и такой формы наушники уже не выпускались, а другие ей категорически не нравились.
Он немного пожевал губы, потом сказал…
– Слушай… раз уж мы тут встретились… может, договоримся насчёт развода? Точнее, раздела имущества. У меня есть хорошее предложение для мирного соглашения. Я оставляю тебе квартиру, а ты – добровольно увольняешься и никак не претендуешь на мою фирму… Сама понимаешь – нам ведь будет крайне неловко дальше работать вместе, так что это наилучший для всех выход…
Она не торопилась отвечать, словно тщательно взвешивала в своей голове его предложение. Он обронил…
– Необязательно отвечать прямо сейчас, подумай…
Её глаза сузились. И она произнесла то, что резко выбило из его лёгких весь воздух…
– Я уже подумала. Ты что, за дуру меня держишь? Это совсем не равноценный обмен. И при разводе я отберу у тебя абсолютно все, что честно заслужила, отдав тебе столько лет.
Глава 17
Ранее
Ян никак не мог согреться.
Обняв руками свои колени, он сидел на холодном железном кресле, какие стоят обычно на вокзалах, и дрожал. Здесь было достаточно тепло, но озябшее тело никак не приходило в норму. Стучали зубы, по коже то и дело пробегал озноб…