Я приду плюнуть на ваши могилы

Она внимала мне, как проповеднику, а я знай наяривал; я сказал ей, что считаю, что ее родители не согласятся на наш брак, потому что ей нет еще двадцати лет. Но ей только что исполнилось двадцать, и она могла обойтись без согласия родителей. Но я мало зарабатывал. Она предпочитала, чтобы я сам зарабатывал деньги – и честно, и ее родители, конечно, полюбят меня и найдут мне более интересную работу на Гаити на одной из своих плантаций. Тем временем я пытался как-то сориентироваться и наконец выбрался на дорогу, по которой прибыли мы с Дексом. Пока что я вернусь к своей работе, и она приедет повидать меня на неделе; мы как-нибудь устроимся, чтобы рвануть на Юг или провести несколько дней в какомнибудь местечке, где нам никто не помешает, а потом вернемся уже женатыми, и дело будет сделано.

Я спросил ее, скажет ли она об этом Лу; она сказала – да, но не о том, что мы делали вместе; говоря об этом, она опять возбудилась. К счастью, в это время мы уже приехали.

XV

Послеобеденное время мы провели кое-как. Погода была хуже, чем накануне. Настоящая осенняя погода; я поостерегся играть в бридж с друзьями Джин и Лу; я помнил советы Декса; момент был неподходящий, чтобы бросить на ветер те несколько сотен долларов, что мне удалось скопить; в сущности, эти типы мало беспокоились, будет ли у них пятью-шестью сотнями больше или меньше. Им хотелось убить время.

Джин то и дело кидала на меня взгляды по поводу и без повода, и я сказал ей, воспользовавшись минутой наедине, чтобы она была поосторожнее. Я еще потанцевал с Лу, но она была настороже; мне не удалось направить разговор на достойный сюжет. Я почти полностью оправился после ночи и опять стал возбуждаться всякий раз, как смотрел на ее грудь; она, правда, дала немного себя потискать, пока мы танцевали. Как и накануне, друзья уехали непоздно, и мы остались вчетвером. Джин уже не держалась на ногах, но хотела еще и еще; мне стоило немалых усилий уговорить ее подождать; к счастью, усталость оказала свое действие. Декс продолжал налегать на ром. Мы поднялись к себе около десяти часов, и я почти сразу спустился, чтобы взять какую-нибудь книгу. Мне не хотелось вязаться с Джин, а спать хотелось недостаточно.

А потом, войдя к себе в комнату, я застал на своей кровати Лу. На ней было то же дезабилье, что и вчера, а трусики – другие. Я не прикоснулся к ней. Закрыл на ключ дверь в комнату и дверь ванной и лег, словно ее здесь и нет. Когда я снимал с себя шмотье, я услышал, как участилось ее дыхание. Улегшись в постель, я решил с ней заговорить.

– Сегодня вас не хочется спать, Лу? Могу я что-нибудь сделать для вас?

– Уверена, что теперь вы не отправитесь к Джин, – ответила она.

– Что заставляет вас полагать, что я был у Джин прошлой ночью?

– Я слышала вас, – сказала она.

– Вы меня удивляете… Я ведь ни капли не шумел, – насмешливо сказал я.

– Почему вы закрыли обе двери?

– Я всегда сплю с закрытыми дверьми, – сказал я. – Не оченьто стремлюсь проснуться рядом неизвестно с кем.

Она, наверно, надушилась с головы до ног. Пахло от нее на расстоянии километра, и макияж ее был безупречен. Она была причесана, как накануне, – волосы разделены пробором; мне стоило лишь протянуть руку, чтобы взять ее, как спелый апельсин, но я имел предъявить ей небольшой счетец.

– Вы были у Джин, – уверенно сказала она.

– В любом случае, вы меня выставили за дверь, – сказал я. – Это все, что я могу припомнить.

– Мне не нравятся ваши манеры, – сказала она.

– А я считаю, что веду себя очень корректно сегодня вечером, – сказал я. – Приношу свои извинения, что был вынужден раздеваться перед вами, но ведь вы все равно, я в этом уверен, не смотрели.

– Что вы сделали с Джин? – продолжала она настаивать.

– Послушайте, – сказал я. – Я удивлю вас, но иначе поступить не могу. Лучше, если вы будете знать. Я поцеловал ее в тот день, и с тех пор она беспрерывно бегает за мной.

– Когда?

– Когда я помогал ей протрезветь у джики.

– Я знала это.

– Она меня почти заставила сделать это. Знаете, я ведь тоже немного выпил.

– Вы ее действительно поцеловали?..

– То есть?

– Как меня… – прошептала она.

– Нет, – просто ответил я с той искренней интонацией, которая мне очень нравилась. – Ваша сестра надоеда, Лу. Я вас хочу. Я поцеловал Джин, как поцеловал бы… как поцеловал бы свою мать, а она удержу не знает. Не знаю, как от нее избавиться; боюсь, что это мне не удастся. Она, конечно, скажет вам, что мы поженимся. Это нашло на нее сегодня утром, в машине Декса. Она хорошенькая, но я ее не хочу. Думаю, она слегка чокнутая.

– Вы целовали ее раньше, чем меня.

– Это она меня целовала. Вы же знаете, что мы всегда признательны тем, кто нами занимался, когда мы перебрали…

– А вы жалеете, что поцеловали ее?

– Нет, – сказал я. – Единственное, о чем я жалею, так это о том, что не вы были пьяны в тот вечер вместо нее.

– Теперь вы можете меня поцеловать, – сказала она.

Она не пошевельнулась и смотрела прямо перед собой, но ей немалого стоило сказать это.

– Я не могу поцеловать вас, – сказал я. – С Джин это ничего не значило. С вами же – да я от этого заболею. Я не коснусь вас, пока…

Я не закончил фразу, пробормотал нечто неразборчивое и отвернулся от нее.

– Пока – что? – спросила Лу. Она слегка развернулась и положила ладонь мне на плечо.

– Это идиотство, – сказал я. – Это невозможно…

– Говорите же…

– Я хотел сказать… пока мы не поженимся, Лу, – вы и я. Но вы слишком молоды, и я никогда не смогу избавиться от Джин, и она никогда не оставит нас в покое.

– Вы и вправду так думаете?

– Что?

– Чтобы жениться на мне?

– Я не могу серьезно думать о невозможном, – возразил я. – Но что касается желания, клянусь вам, я действительно этого хочу.

Она встала с кровати. Я по-прежнему лежал отвернувшись. Она ничего не говорила. Я тоже молчал; я почувствовал, как она вытянулась на постели.

– Ли, – сказала она через мгновение.

Я чувствовал, что сердце мое бьется так сильно, что в такт ему слегка вибрирует кровать. Я обернулся. Она сняла с себя дезабилье и все остальное и лежала, закрыв глаза. Я подумал, что Говард Хьюз снял бы дюжину фильмов, лишь бы в них была грудь этой девушки. Я не прикоснулся к ней.

– Я не хочу делать это с вами, – сказал я. – Вся эта история с Джин противна мне. Пока вы не познакомились со мной, вы прекрасно ладили друг с другом. У меня нет желания разлучать вас так или иначе.

Не знаю, хотелось ли мне чего-нибудь другого, кроме как трахать ее, пока не стану от этого совершенно больным, когда будут жить лишь мои рефлексы. Но мне удалось устоять.

– Джин влюблена в вас, – сказала Лу. – Это бросается в глаза.

– Тут я бессилен.

Она была гладкая и тоненькая, как травинка, а пахла, как парфюмерный магазин. Я сел, склонился над ее бедрами и поцеловал между ними, в том месте, где кожа у женщин так же нежна, как перья птицы. Она сжала ноги и почти сразу опять раздвинула их, и я опять стал целовать ее, немного выше.