Я пришел взорвать мир

– Ну, что ж, – затянувшись, сказал Барон, – Плацена, так Плацена. Ойл для нас сейчас просто жизненно важен. И если ты обещаешь…

– Да, – сказал Гор.

– Идем на Плацену! – коснувшись панели ладонью, провозгласил Барон, и множество одобрительных откликов донеслись с разных концов звездного Табора…

Рой маленьких кораблей зашел с теневой стороны планеты. Конечно, это не могло утаить прибытие от следящих синапсов Сервера. Одинокий сторожевой клипер вынырнул из-за диска планеты, неспешно следуя за шаландами. Выходить на связь с внелинейцами Летуны, видимо, считали ниже своего достоинства.

Табор ссыпался с неба на пыльные дюны, неподалеку от большого озера, дальние берега которого терялись во мгле. Была ясная ночь, но выскочивший на воздух Гор сразу же узнал эти земли. Сердце забилось чаще, дыхание стало неровным, ноги, казалось, сейчас сами сорвутся в бег.

– Я пойду! – взволнованно сказал Гор Барону. – Найду своих. Ну… Ну и договорюсь от топливе, конечно.

Барон лишь кивнул и улыбнулся в ответ. У него хватало своих забот: Табор надо подготовить к следующему прыжку: оставаться на Плацене у внелинейцев не было особого желания.

…Гор шел по низко стелящейся сухой траве и озирался вокруг, словно видел все это впервые. Его не было дома всего год – ничтожный срок для обитателя Конгломерата. Но казалось – прошла целая вечность. Так оно и было: время на планете-тюрьме течет гораздо быстрее…

Глаз выхватывал из подсвеченной лунами тьмы знакомые приметы: вот лес, который отчаянно карабкается на неприступные скалы. Сколько времени он проводил там в детстве в забытых уже играх! А вот и озеро, то удивительное озеро, и остров с его собственной, Гора, крепостью. Тот самый, куда он отправлялся когда-то на плоту вместе с той девочкой из Табора, имени которой он так и не успел спросить…

А вот вдалеке и плоская, зловещая громада сборочных цехов. Именно вокруг них разрастался бесформенный и не очень уютный улей, в котором обитали небогатые Темные. Большинство из них работало в цехах, собирая огромные конструкции, назначения которых никому не было известно.

Когда Гор был совсем маленьким, отец водил его в одно из этих циклопических зданий. И потрясенный Гор навсегда запомнил людей-муравьев, ползающих по необъятным плоскостям и граням…

Вон, на холме, на фоне силуэта огромного горного массива роскошные соты богатых Темных. Это им принадлежат цеха. И хотя эти люди одной с Гором Линии, они всегда были для него столь же недоступны, как полумифические Созерцатели, увидеть которых не дано простому смертному.

Эти почти на равных разговаривали с Сильными, Летунами и Мудрыми – их уравнивало в положении количество принадлежащего им высокосортного иридия в банках Метрополии. Эти Темные просто очень нужны Чистым Линиям, для которых они выполняли масштабные заказы.

Порой в долгих вечерних беседах Темные попроще сетовали на столь пренебрежительное отношение к Догмам. Но что можно противопоставить власти иридов?..

Клан Гора эти противоречия интересовали совсем с другой стороны. Мимам позволены некоторые вольности в интерпретации Догм. Те образы, которые представляли Мимы в своих инсталляциях, в бытовой обстановке вполне сошли бы за преступление.

Но сила обычаев велика. Мимы пришли из глубокой древности, когда Линейная Структура Миров только намечалась, и Созерцатели были такими же людьми, как и все остальные…

Но теперь мало кто верил, что все было именно так. Большинство склонялось к тому, что Линии были всегда – и иного не дано.

Были и сомневающиеся. Только излишне усомнившихся быстро прибирали Мусорщики, и в сотах обывателей снова воцарялось спокойствие. А что еще нужно, чтобы прожить отмеренную благонравному Темному тысячу лет?

И только Мимы в своих образных историях повествовали об удивительных событиях, странных, невиданных ныне отношениях между людьми и Линиями, еще больше убеждая зрителей в том, что это – всего лишь сказки…

Гор вышел к своему Улью. Облепленные сотами скалы уходили на сотни шагов ввысь. Тихо светящаяся керамитовая громада поражала воображение. Такого не увидишь на Земле с ее примитивной архитектурой. Гор отыскал нужную подъемную плоскость и произнес имя уровня. Плоскость взлетела ввысь.

Там, на самом верхнем уровне, обдуваемые всеми ветрами, наслаждаясь потрясающими видом на долину, жили Мимы. Они всегда вели себя странно по сравнению с прочими Темными, и даже жилье свое строили там, где никому другому просто не пришло бы в голову.

Здесь хорошо дышалось, и в сознании рождались новые образы. Здесь легче усваивалась та творческая энергия, которая потом выплескивалась там, внизу на удивительных и завораживающих представлениях. Как здорово, что образные панели и прочая хитроумная техника по-прежнему не способна заменить настоящее искусство!..

…Гор долго стоял, не понимая, что с ним происходит. Он во все глаза смотрел на свой уровень и не узнавал его.

Родимого обиталища Мимов просто не было!

Не было веселого нагромождения сот, не было маленьких зеленых садиков с удивительными растениями, питающимися человеческими эмоциями.

Не было ничего.

Только торчащие из мертвой скалы оплавленные края керамита.

Сердце пропустило удар. Подавленный страшным предчувствием, Гор направился к ближайшим ячейкам уровнем ниже.

Там жили добрые соседи и почитатели мимического искусства – Уго, техник с энергоконцентратора, и его семья.

Вот эта, знакомая с детства шестигранная полупрозрачная дверь с личным символом по центру. Сюда не раз приходил маленький Гор, чтобы играть с драчливыми сыновьями Уго. Гор приложил ладонь к двери и только теперь подумал о том, что его новый личный Код сообщит хозяевам о том, что к ним явился незнакомец. Уго ведь может и Мусорщиков вызвать…

Дверь по-змеиному пшикнула и скользнула вовнутрь. Уго был не из пугливых.

Но теперь, на лице возникшего перед Гором крепкого человека в ночной хламиде застыл самый настоящий ужас.

– Как… – прошептал Уго. – Ты?!

– Я, – так же тихо отозвался Гор.

Уго не пустил его за дверь. Он сделал короткий жест рукой и скользнул в темноту, за покатую стену. Гор помнил: там у Уго была мастерская. Уго буквально втолкнул Гора в тесную каморку, вырубленную прямо в скале, и мрачно произнес:

– Ничего не говори. Только слушай…

Уго тяжело дышал, на лице его выступили мелкие капельки пота, сверкающие в услужливо вспыхнувшем свете.