Я пришел взорвать мир
Шрифт:
– Я не понимаю вас, – признался Гор. – Ведь Созерцатели специально выводили Линии, и делалось это исключительно в интересах самих людей – чтобы не было мучительных проблем выбора жизненного пути, общественных противоречий… Этому же в любой гимназии учат…
– Созерцатели ошиблись, – скорбным голосом сказал Эстет.
– Что?! – лицо у Гора непроизвольно вытянулось: он никогда не слышал более крамольных речей.
Тем более – из уст Мудрого.
– Да, да, – сказал Эстет. – Созерцатели ошиблись. Они хотели счастья и благополучия для множества Миров. Как этого добиться? Конечно – введя объединяющие
– Верно… – бесцветно сказал Гор.
– Это было важно во время Конкисты, когда Конгломерат наступал на вольные и опасные в своей заносчивости миры, стремясь объединить их под своей опекой. Но время шло. И многие почувствовали оборотную сторону этого процесса.
Неравенство. Неравенство и взаимную неприязнь между Линиями, разлад между ветвями внутри самих линий… Осознавать это ужасно. Особенно нам, тем, кто должен следить за благополучием подданных, заботиться о них… Эстеты тысячелетьями бьются над выведением формулы человеческого счастья – и не могут придумать ничего стоящего. Все дело в порочности самой Линейной Системы…
Гор насторожился, почувствовав холодок опасной тайны. А Тику-Лан продолжал:
– И вот пришло время принятия решения. Оно давно зрело в интеллектуальных кругах. Не удивляйся, что к такому решению пришли выходцы из самой благополучной Линии. Просто мы острее воспринимаем истину. И истина эта такова: наше мироустройство должно измениться…
– А… Созерцатели знают? – сухо кашлянув, поинтересовался Гор.
– Некоторые из нас считают, что Созерцатели знают все. И, что бы ни происходило, будут пассивно наблюдать за любым развитием событий. Ведь в этом они видят свою главную миссию. Впрочем, наш враг – не Созерцатели, а сама система – система, сплоченная Сервером и свыкшимся с рабским существованием большинством.
– А почему вы решили, что вправе решать за это самое большинство? – тихо спросил Гор. – Ведь всех вроде устраивает такая жизнь…
– Мы – Эстеты, – несколько высокомерно сказал Тику-Лан. – В отличие от многих других, мы способны заглянуть за горизонт нашего будущего. И там мы видим тупик. Тупик и гибель цивилизации. А потому берем на себя смелость вмешаться в сложившиеся когда-то Догмы…
– Все, что вы только что рассказали, довольно интересно, – сказал Гор. – Только я не понял, при чем здесь давнишняя расправа надо мной? Мне уже все равно, что было истинной причиной, но оправдания для вас я не нахожу…
– Постой Гор. Сейчас ты услышишь главное. Дело в том, что система Линий настолько крепка и надежна, что сломать ее обычными методами просто немыслимо. Даже победив в десятке миров, мы становимся перед лицом сотен и сотен миров враждебных. А потому мы пошли очень необычным путем…
– Путем расправы над болтливыми Темными? – язвительно поинтересовался Гор.
Эстет не обратил внимания на колкость Гора. Он лишь пристально посмотрел на него, пытаясь поймать его взгляд.
– Ты знаешь, что такое… Земля?
Гора передернуло. Этот человек еще имеет наглость задавать такие вопросы! Знает ли Обреченный, что такое Точка невозвращения?!
– Не злись Гор. Это
не праздный вопрос. Для всех вокруг, кроме самих землян – это планета-тюрьма. Место со страшным свойством сокращать человеческую жизнь.– Вот именно, – буркнул Гор.
Эстет многозначительно прищурился:
– Но дело обстоит так, что это – всего лишь часть правды. А точнее – и не правда вовсе…
Гор молчал. Ему нечего было сказать на это ошарашивающее заявление.
– Пойми правильно, Гор, – сказал Эстет. – Обреченных отправляют туда не зря. Они действительно быстро смешиваются с толпой краткоживущих и… следуют их печальной судьбе. Только все дело в том, что столь быстрый… гм… оборот населения в этом несчастном мире обусловлен вовсе не коварством местной атмосферы и его жутким животным миром.
Тику-Лан мелко, дребезжаще рассмеялся.
– Нет, правда, чего стоило бы Конгломерату очистить и облагородить еще один, очередной мир? Однако, почему-то этого не сделали. Возникает вопрос – почему?
– Конгломерату нужна тюрьма, – мрачно предположил Гор.
Тику-Лан печально улыбнулся и покачал головой.
– И это тоже. Но главное все же не в этом. Земля должна остаться такой, какая она есть. Потому, что ее ценность совсем в другом.
Эстет коснулся кончиком языка пересохших губ. Похоже, он был не на шутку взволнован.
– Земля – это Узел событий.
– Что? – не понял Гор.
– Да, – кивнул Тику-Лан. – Тебе, Темному, не знакомы термины теории информации. Но теперь придется познакомиться с одним из них…
Тику-Лан откашлялся и продолжил:
– Это очень странно. Но так вышло, что на этой отдаленной планете сосредоточены нити всего, происходящего в мире людей. Это, наверное, не так просто понять. Эстеты сами узнали правду от НИХ.
Тику-Лан осторожно показал пальцем в потолок.
– Созерцатели… – пробормотал Гор.
Эстет кивнул. И неловко заерзал на месте, потупив голову.
– Мы не знаем всей правды. Тысячи лет с высоты Базы лучшие умы Линии Мудрых пытаются познать сущность Узла событий. И мы продвинулись не столь далеко. Но теперь знаем, что, влияя на судьбы краткоживущих, мы влияем на судьбы целых Миров…
– Как это может быть?
– Никто до сих пор так и не понял этого. Удалось сделать только одно достоверное открытие: несмотря на огромное число Миров, за одни и тот же промежуток времени на Земле рождается и умирает росно столько же людей, сколько во всех известных мирах – и в Конгломерате, и за его пределами…
– Не понимаю…
– Простая математика: на Земле поколения сменяются в среднем в двадцать раз быстрее. И примерно во столько же больше людей во всех других мирах. Только расселены они значительно реже, а живут куда дольше…
– Так вы утверждаете, что Земля…
– Земля – это сгусток событий, отражение, зеркало всего сущего! Там все происходит с огромной скоростью, под огромным давлением. Лишь земляне не замечают этого, сгорая в этих мощных потоках неизвестной энергии, словно бабочки, летящие на огонь…
– Я что-то не заметил там избытка энергии…
Тику-Лан хитро прищурился:
– Правда ли это? Неужели твои способности Мима остались на прежнем уровне? Или все же…
Гор посмотрел на Эстета. Он все еще не понимал…