Я промазал, опер – нет

– А если я знаю!

– Что вы знаете?

Продолжая держать меня за рукав одной рукой, другой она наполнила свой бокал, залпом выпила.

– Знаю... Но я не могу говорить.

– Почему?

– Я слово дала...

– Кому?

– Не знаю... То есть как зовут, не знаю... Он такой страшный... То есть совсем не страшный. Даже симпатичный. И одет хорошо – костюм черный, галстук, пальто дорогое... Серой пахнет...

– Чем?

– Серой... То есть не он серой пахнул, это я к сигарете потянулась, а Петька спичкой чиркнул. Обычная спичка, серная... Вот и запахло серой... Он сам не курит, но спички у него были...

– Кто не курит?

– Ну, Петька... Он бодибилдингом занимается, вроде как спортсмен... А какой он спортсмен? Федор и старше него, и брюшко у него, а подтянулся десять раз. А Петька всего три раза смог... Мышцы есть, а силы нет... И мозгов, кстати, тоже... Нормально же все было, сдружились мы с ним, ну что-то вроде того. Федор с женой, Толик с Эльвирой закрутил... Он со мной вообще-то больше хотел, чем с ней. Да и мне он понравился, ну, не молодой уже, но так и я не девчонка сопливая. И зарабатывает хорошо... Мы с ним даже встречались здесь, уже в Черногайске...

Вид у Олеси был такой, будто не говорила она, а бредила. Отрешенное выражение лица, затуманенный невидящий взгляд, сигарета в руке фильтром вперед. Да и говорила она невпопад, перескакивая с одной логической нити на другую. Начала со страшно симпатичного мужчины в дорогом пальто и привела меня к своим отношениям с Меднянским. Но я не перебивал ее, старательно фиксируя нити, которые она затронула. Человек, пахнущий серой, слабосильный Петя, роман с ним в Москве, встречи с Меднянским здесь, в Черногайске...

– Я у него дома даже была... Только ничего у нас не вышло... А с Петей сразу было ясно, не тот он человек... Ну, в принципе для Москвы нормально, и собой он ничего, и в ночной клуб приглашал... Он меня повел, а за нами Толик с Эльвирой увязались, ну, все вчетвером пошли... Толик там с цепи сорвался, – улыбнувшись самой себе, сказала она. – Стриптизершам начал деньги в трусы совать... А Петя дурачок, я, говорит, не такой, если деньги есть, то я их лучше жене отдам. Как будто я замуж за него собиралась... Не дом, а сарай, и работает охранником на промбазе... Да и не в том дело, что сарай, хуже всего, что перспектив у него нет, всю жизнь ведь охранником проработает... Да еще и себя очень любит. Думает, если качок, то нет никого милей и краше него... Да и не собирался он на мне жениться. Думал, если покажет, как серьезно на меня настроен, я сразу раздвинусь... Как будто я просто так не могу... Я-то могу, но с ним не захотела, приторный он какой-то, пластмассовый... Ну, потом было, пару раз, ну и что – ноль без палочки. Не те мышцы качал. Я ему прямо так и сказала. Обиделся. Больше знать меня не захотел... Да пошел он!..

Олеся снова наполнила коньяком свой бокал. Попыталась и мне налить, но бутылка уже опустела, впрочем, девушка этого не заметила и долго держала ее над моим бокалом так, будто из нее вытекал коньяк.

– Мне хватит, – сказал я.

Только тогда Олеся убрала бутылку. И, что-то пробормотав себе под нос, поднесла свой бокал ко рту. Меня она не ждала, не до того.

– Значит, не вышло ничего с Царицыным? – поднял я ею же брошенную тему.

– С кем, с Петькой? – спросила она, осоловело глянув на меня. – Да ничего не могло с ним выйти, потому что дурачок...

– Если бесперспективный, значит, дурачок? – не без возмущения спросил я.

– Я этого не говорила.

– Говорила, – решил я перейти на «ты».

– Ну, может быть... Но дурачок он не только потому... Может, он и нормально мышцы качал, я не знаю. Может, после того, что было, у него расстройство началось...

– Что было?

– Говорю же, мы в ночном клубе были. Ну, сначала вчетвером, а потом уже вшестером пошли. Ленка осталась, без мужа, говорит, не пойду... А муж у нее мент какой-то, большой, говорила, человек... А ее что, тоже убили?

Снова Олеся перескочила с одного на другое, но я терпел и молча, не раздражаясь, кивнул головой в ответ на ее вопрос.

– Что, и муж не помог?

– Муж ничего не знал про ее московские подвиги. Поэтому и не принял мер.

– Какие подвиги? Она вообще как мышка все время сидела, из номера не высовывалась. Это мы с Эльвирой зажигали...

– И что, подожгли?

– Подожгли?! Ну да, подожгли... – гримасной усмешкой ответила Олеся. – В клубе зажигали, ну так, все культурно было, на сцену раздеваться не лезли, деньгами не бросались, ну в смысле, Толик не швырялся уже: лимит закончился. И Сергей нормально себя вел. Петька только нервничал. Да и Толику не нравилось, что у меня Сергей появился...

– Можно, немного назад отмотаем? Какой Сергей у тебя появился?

– А-а, ну да, с этого начинать надо было, – безмятежно спохватилась Олеся. – Там, в клубе, ко мне Сергей подошел... Ну, в смысле мы сначала на танцполе зажигали. Ну, я-то знаю, как сейчас танцуют, чисто «гоу-гоу», а Эльвира шнягу гнала, в смысле танцевала по-старому, как давно было. Так и Сергей уже немолодой, тоже не знает как, а хочется. Ну, он увидел, что Эльвира по старинке танцует, ну и к нам, в круг, и давай коленца выкидывать. Я смотрю, мужик при деньгах, ну видно было, рубаха – эксклюзив, джинсы от кутюр, часы золотые на руке, туфли... Ну, думаю, повезло Эльвире, а когда медляк начался, он меня взял. От него коньяком пахло и «Фаренгейтом», ну, это одеколон такой... Обнимает меня, молчит, но я чувствую, хочет... Хочет, но молчит... А потом к нам за столик пошел, как будто так и надо. Ну, я-то ничего, мне молчуны больше, чем говоруны, нравятся. Знала я таких, болтают, болтают, а когда до дела доходит, так их потом днем с огнем... В общем, Сергей к нам сел, официантку подозвал, вина для женщин заказал, не помню, какое-то там «Шато», но дорогое. А для себя бутылку «Людовика» взял, ну, не только для себя, для мужчин. Петька там возмущался, на Сергея наехать пытался. Сергей улыбался, улыбался, а потом как глянет на него, Петька – раз, и задом в лужу... Я сразу поняла, что Сергей о-очень крутой... А машина у него какая! «Третий» «Хаммер»! Нас шестеро, и Сергей один. А в «Хаммере» у него три ряда сидений, Федор с Ириной туда сели, а остальным – второй ряд. Но я не остальная, меня Сергей вперед к себе взял. Эльвира мне чуть затылок не сожгла, так смотрела... Сергей мне на ухо шепнул, сейчас, говорит, всех в гостиницу отвезем, а сами дальше гулять. Дом у него, говорит, где-то на Истре, можно, говорит, на пару дней зависнуть... Ну и зависли, всей толпой!

Закусив губу, Олеся поднялась со стула. Вроде бы и немного выпила, но шатнуло ее так, что мне пришлось взять ее под локоток, чтобы не упала.

– Не надо, нормально все.

Свой протест она выразила только словами, а рукой даже не дернула, чтобы оттолкнуть меня. Впрочем, мне пришлось отпустить ее, потому что она отправилась в комнату, откуда вернулась с бутылкой виски. Затем она полезла в холодильник за льдом, чтобы охладить напиток. Бокалы наполнял я.

– Ну и что, доехали вы до гостиницы или нет?

– Ну, мы-то доехали, но без него, – страдальчески усмехнулась Олеся. – То есть дошли, на своих двоих, там совсем чуть-чуть оставалось, когда машина появилась. Тоже «Хаммер», но длинный, самый настоящий лимузин, такой же черный, как у Сергея. Она его обогнала, и тут же телефон зазвонил. Он взял трубку, улыбнулся, остановился рядом с лимузином. Оттуда парень вышел, качок, дверь заднюю открыл, мужчину выпустил... Там фонарь светил, ну еще и фары, в общем, все как днем было видно... Мужчина солидный такой, пальто дорогое с меховым воротником... Серый такой воротник, может, из волка?.. Это я сейчас думаю, что из волчьей шкуры воротник, потому что сам он на волка был похож. Улыбается, зубы скалит, а взгляд магический такой, страшный... Он и на меня посмотрел, когда с Сергеем говорил, и еще кивком головы показал, кто, мол, такая. Он ему что-то сказал, улыбнулся, на меня глянул, подмигнул, мол, не скучай, скоро буду... Они там сначала нормально разговаривали, а потом этот, ну который с волчьим воротником, злиться начал, и Сергей, смотрю, больше не улыбается. А потом Сергей за грудки его вдруг взял, тот вырвался, на шаг отступил, руку в карман сунул, пистолет достал... Маленький такой пистолетик, я даже не сразу поняла, что это такое. А он руку поднял и Сергею в лицо выстрелил. Сергей упал, а он снова в него выстрелил... А потом вдруг пистолет на меня направляет, ну все, думаю. Он даже на курок нажал, только у него патроны уже закончились. Кулаком мне погрозил и в машину к себе сел... А Сергей лежит, машины мимо проезжают... И до гостиницы недалеко, мы из «Хаммера» вышли и бегом туда...

– Что, и милицию не вызвали?

– Не-ет! Он же мне кулаком пригрозил! – недоуменно-истерично посмотрела на меня Олеся. – Он же предупредил меня, чтобы я ни слова никому! И всех нас предупредил...

– Это от него серой пахло?

– Да нет, не от него, это Петька спичку зажег. И не тогда, а на следующий день. Он ко мне в номер пришел, ну, мне тогда не по себе было, а с Петькой как-то спокойней. Ну, выпили мы... Сидим, пьем, я за сигаретой потянулась, а Петька спичку зажег. Спичка зашипела, задымила, а тут раз, кто-то в номер заходит, ну мы и офонарели: дверь-то закрыта была. Серой пахнет, и этот заходит, в костюме, при галстуке, пальто нараспашку. И улыбка такая мефистофельская... Я как посмотрела на него, так душа в пятки и свалилась. Он видит, что мне страшно, улыбается. А взгляд тяжелый-тяжелый. Что, спрашивает, отдыхаете? Ну, мы да, вот, скоро уезжать, вот, на дорожку выпить решили. В общем, несем какую-то ахинею, как будто ему интересно. А он стоит, слушает наш бред, улыбается. А потом говорит, что мы правильно вчера сделали, не надо было, говорит, в милицию обращаться. Ну, я сразу поняла, что за дела. А чего, говорю, туда обращаться, мы же ничего не видели, ни вчера, говорю, ни позавчера. И вас, говорю, сразу же забуду... Вот и правильно, забыть надо, говорит. А то жизнь, говорит, и без того маленькая, еще и укоротят за длинный язык. Ну, я-то все понимаю, трясет меня как в лихорадке...