Я Распутин

– Не уезжаю – по пятому разу объяснял я – Буду жить недалече, на Обводном. Дом там наш будет, общинный.

– Да что за община-то? Поди плохо у меня тебе было? – Ольга по-бабьи завыла. Будто хоронит.

– Не плохо, и даже хорошо – я вспомнил бурные ночи и даже покраснел. Похоже муж совсем не интересовался женой. А в Лохтиной жил настоящий вулкан страстей.

– Я же не запрещаю приходить, навещать. Общине помощь опять же можешь оказывать. То будущая партия наша. Небесная Россия. А мы – будущие небесники.

С трудом удалось успокоить Лохтину. Пока ее уговаривал сам завелся внутри. И где брать членов нового движения? Всех помощников – капитан, да Дрюня. Нет, работники они оказались, чего греха таить, отличными. Дом и лавку отмыли, подвал подготовили к установке оборудования типографии. Работали день и ночь. Но мне требовался другой масштаб. А для него нужны люди. Где из взять?

Я посмотрел в окно. Там все также толпился народ. Да вот же люди! Под окном стоят, ждут.

Выйдя на крыльцо, я зычно крикнул.

– Кто возжелает жизнь свою прежнюю отринуть, да за мной идти? Почитать меня как отца родного и не перечить ни в чем. Становись вправо.

Толпа заволновалась.

– А чудеса сотворишь?

– Умолкни, Васька, прошлый раз над старцем нимб был!

– Правда ль, что царевича он вылечил?

– Точно ли спасемся через тебя?

Выкрики продолжались, а я молча стоял, оперевшись на посох. Его мне вырезал Дрюня, который оказался очень неплох по дереву. В навершие посоха он соорудил восходящее солнце с лучами, выкрасил в желтый цвет. Солнце в его трактовке означало зарю нового мира. Который я пообещал парню в скором будущем.

Народ начал по одному переходить вправо, мужчины, женщины, была даже семья с детьми. Всего человек сорок. Пожилые, молодые, всякие…

– А теперича уйдите те, кто трезвую жизнь вести не похочет. В нашей общине будет сухой закон.

– Что ни капли в рот? – заволновался мелкий, бородатый мужичок в лаптях.

– Ни капли.

Правых стало сразу на шесть человек меньше. Поколебавшись ушел еще один.

– Пойдите прочь, кто не хочет учиться. Грамоте, счету, да наукам всяким…

Народ переглянулся, строй покинули трое. Осталось тридцать один человек. Двадцать один мужикк, семь женщин, один подросток и двое детей.

– Идите за мной. И будет вам земля обетованная.

* * *

Пока шли на Обводный – чувствовал себя натуральным Моисеем. Веду за собой избранный народ, но куда?

Дабы отвлечься от непростых мыслей, начал разглядывать окрестности. А ведь тут в будущем будет элитный район, дорогая недвижимость, парки. А сейчас дыра – дырой. Речка какая-то непонятная. То ли замерзла, то ли еще нет. Грязные дома, угрюмые местные, горы конского навоза на снегу…

Ну ничего. Мы вас железной рукой в светлое будущее то загоним. Я ударил посохом с солнцем по мостовой. Народ опасливо покосился.

Стоило нам подойти к винному складу, как навстречу выбежал капитан. Лицо Стольникова выглядело встревоженным.

– Что случилось? – поинтересовался я. Начинаются проблемы.

– Дрюнька с крыши упал!

Под лай собак, я вбежал во двор, увидел лежащего на земле Андрея. Он держался за шею и постанывал.

За мной потянулся народ.

– Да как же это случилось?? – спросил я, наклоняясь к парню и ощупывая его – Тут болит? А здеся?

Кроме шеи у Дрюни все было цело.

– Полез на крышу проверить кровлю над лавкой, да дымоходы – сверзился вниз головой.

Да… такие травмы и в будущем не очень хорошо лечатся. Все, что связано с позвонками – это беда.

– Голову то убрал, да шеей ударился, а тама что-то хрустнуло… – продолжал бубнить Дрюня. Тело у него слушалось, значит перелома позвоночника нет. Просто травма шеи. Я осмотрелся, прикрикнул на «небесных», чтобы не толпились. Увидев ствол березы, подошел, оборвал кору по кругу, обломал кое-где. Забрав у капитана шелковый шарф, обернул им дранку. Самоделка, конечно, но для начала сгодится.

Осторожно приподняв голову Дрюни, я надел не шею доморощенный воротник-шину Шанца. Пока возился, по моей просьбе капитан принес снятую с петель дверь.

– А ну дружно взяли – в восемь рук мы переложили парня на филенки, подхватили, занесли в дом. Положили на кровать в одной из комнат.

– Лежи так и не двигайся – приказал я. И тут до меня дошло, что воротник-шину вполне можно использовать еще в одном милом месте. В котором я недавно был. В Царском Селе! Истеричная царица постоянно жалуется на мигрень, на то, что у нее отнимаются ноги. Николай даже самолично возит супругу в специальном кресле-каталке иногда.

Попробовать надеть на нее воротник и заставить поносить пару недель. А вдруг это какое защемление в шее и ей поможет? Наберу еще очков. Если же не поможет – ничего, по сути, не теряю. Только надо материал для воротника нормальный подобрать. Не тащить же во дворец кору… Не поймут.

– И колик мне так лежать? – поинтересовался Дрюня.

– Пока все не пройдет. Доктора також позовем к тебе. Эй, там, кто-нибудь!

В комнату заглянула одна из женщин, что ушли со мной. Разбитная бабенка лет тридцати, в платке и лаптях.

– Шо надобно батюшка? – прошепелявила женщина. Во рту у нее недоставало несколько зубов.

– Пошлите за доктором. Пущай Дрюньку посмотрит. И скажи всем во дворе строится. Будет вам мое слово.

Глава 6

Народ я разбил на пятерки, назначил старших. Толкнул приветственную речь. Про новую жизнь, про Небесную Россию. Закончил тем, что «На Бога надейся – а сам не плошай». Подействовало.

Шепелявая Манька сама-сама забрала власть над бабами и вот они уже домывали дом, мыли окна и наводили образцовый порядок. Ну вот и славно, есть у нас старшая по общежитию.

Из мужиков нашелся знакомый со столяркой, его погнали проверять рамы-косяки-перила, еще одного – посмотреть и записать, где нужно подклеить, подкрасить или заштукатурить. Кое-где требовались внутренние перегородки.

Так, теперь надо было сообразить, как их всех расселить.

Себе я забрал третий этаж целиком. Комната-приемная. Еще одно помещение – под кабинет. Ну и спальня. В будущем кабинете уже стоял двухярусный сейф братьев Смирновых.

Вместе с капитаном мы заперли туда все наши капиталы, пистолет Дрюни. Себе отложили десять тысяч на текущие расходы – по пять штук на брата.