Я родилась пятидесятилетней...
Шрифт:
— Ты тоже не услышал приближение её снежка, Эмметт, — хмуро напомнил я ему, уже привычно наблюдая за девушкой через мысли её друзей.
Хотя как показал сегодняшний опыт, такое подглядывание не являлось панацеей, Изабелла Свон чихать хотела на мои способности, умудряясь застать врасплох, даже находясь в пятнадцати шагах от меня. Пока я рассеяно перебирал в уме темы для нашего первого разговора, которые (подумать только!) придумывал все выходные, она коварно атаковала меня, как какого-то мальчишку…
Что ж, прекрасный повод начать разговор со своей занимательной соседкой, изменчивой, как погода на море… Я еще раз
— Эти дети визжали, как будто их режут! — оправдывался брат, не замечая, что я уже не слежу за нашим разговором.
Мои мысли сейчас занимала маленькая Белоснежка, которая задумчиво приняла красное яблоко от Майка Ньютона:
— Это очередная шутка про принцессу? — её голос немного дрожал, что выдавало волнение.
Неужели это из-за гадкого блондина, которого она, очевидно, выделяла из всей толпы её местных поклонников? Я вспомнил утренний разговор о собаках и замечание Беллы о цвете глаз парня. Ласковая улыбка девушки и кокетливые взмахи ресниц существенно нарушили мыслительные процессы Ньютона, что невероятно раздражало меня. Сидеть в голове, полной фривольных фантазий, было откровенно противно.
Как такая разумная девушка, как Белла, могла увлечься такой посредственностью? Конечно, она не могла читать его мысли, но я считал её проницательнее той же Джессики Стенли, которая в данный момент гадала, чем бы отвлечь соперницу от Ньютона.
Оглянувшись в сторону нашего столика, Джессика с раздражением проследила за направлением моего взгляда. Я опять не захотел скрывать свой интерес к Белле. В конце концов, через несколько дней он станет совершенно очевидным.
— Господи, даже Эдвард Каллен запал на неё, что они все в ней находят? — мысли девушки были слишком злыми, но голос, вопреки ожиданию, лился, словно патока:
— Белла, на тебя смотрит Эдвард Каллен…
Я надеялся, что она обернется, но Белла лишь коротко вздохнула:
— Ох, я в курсе, это ожидаемо.
— Он докучает тебе? — Тайлер Кроули бросил оценивающий взгляд на меня.
В его мыслях промелькнула картинка, как он подходит и бьёт меня в челюсть. Ха! Представляю, как ему не понравится близкое знакомство с моими зубами.
— Нет, конечно, нет! Это я виновата… — Белла прикрыла руками лицо, которое быстро наливалось румянцем. Я вдохнул побольше воздуха и перестал дышать, боясь раньше времени уловить аромат её крови. — Я сегодня кинула в него снежок… И попала… Прямо в голову…
Мгновение тишины разбил озадаченный вопрос Майка:
— Эм… Аризона, а разве Каллен был в команде противника?
Меткая девочка выдавила из себя жалкий смешок, похожий на хныканье ребенка:
— В том-то и дело, Майк, он был гражданским, но мне почему-то показалось, что он играет за тёмную сторону… — она послала ему взгляд, полный сожаления, и была просто очаровательной в этот момент.
Я же не смог сдержать улыбки. Тёмная сторона. Ну, можно и так назвать…
— Брось, Белла, не съест же он тебя, — попыталась подбодрить Беллу Анжела Вебер.
— Не съест, только понадкусывает, — оптимистично заверила Белоснежка, впиваясь зубами в красный бок яблока.
От басовитого хохота Эмметта, кажется,
содрогнулись окна кафетерия, а Белла подавилась коварным фруктом.Белла
Уж сколько раз твердили миру, что инициатива %бёт инициатора, но мудрость нам не впрок, — ругалась я сама про себя по дороге на биологию.
Смех Эмметта не прибавил мне ни капли спокойствия для предстоящего урока. Мысли позорно разбегались, проштрафившаяся жопа скромно внесла рационализаторское предложение собой не рисковать и уйти в прогулы, но грёбаная ответственность бывшего хирурга требовала собрать сопли в кулак и идти решать проблемы, не доводя их до клинического состояния.
Грудь вперёд, бровки домиком, губки бантиком… Идём медленно и печально… Нет! Грудь мешает идти медленно и печально. Её можно чуть-чуть спрятать. Но не перебарщиваем, горбун из Нотр-Дама — роль явно не моя.
Сегодня, Бриджит Бардо медицинского разлива, мы будем играть раскаяние, желательно, бездеятельное. Кровушку завещаем потом.
Ох, вот не умею я раскаиваться в искренних пакостях! Мне как за Тони стыдно не было, так и тут. Подумаешь, испортила причёску. Ему даже не было больно! Нечерта меня было пугать при первой встрече… Ох, чувствую, диалог у нас ещё тот получится, если он начнёт его с жалобы.
Может быть, мне лучше вообще ничего не говорить? Тогда он сможет не дышать, а, следовательно, не будет хотеть меня убить. Но если этот разговор неизбежен, как и развод моих родителей? Будет ли верным убивать силы и нервы, избегая вампира, если можно попробовать сосуществовать параллельно эти полтора года, а там и долгожданный Гарвард, работа, семья…
Ничего толком не решив, в таких растрёпанных чувствах я неуверенно шагнула в класс биологии. На партах были расставлены микроскопы для лабораторной. Одноклассники поспешно листали учебники, как будто Минздрав в лице преподавателя не предупреждал заранее. А мой кровожадный сосед спокойно сидел на том же самом месте, что и неделю назад. И смотрел на меня. Не отрываясь…
Ждёт, гад…
С противным чувством d'ej`a vu я медленно прошла к своей парте, скромно присев на самый краешек стула. На вампира специально не смотрела, сосредоточив всё своё внимание на мистере Баннере. Дождавшись разрешения приступать к работе, я не дрогнувшей рукой взяла предметное стекло, вставляя его в микроскоп, мельком взглянула и легко определила фазу митоза:
— Это метафаза, — я потянулась к бланку ответов, когда меня остановила холодная рука. Быстро отдёрнув свою руку, как после ожога, я с удивлением уставилась на Каллена.
— Леди не желает сначала поздороваться и познакомиться? — вампир выглядел озадаченным и немного раздражённым, как будто я нарушила его планы.
Это я после снежка «ледей» стала? Видимо, голова у Эдварда — место слабое.
Ха! Вылечим, — коварно потер лапки мой проснувшийся оптимизм, — Шокотерапией…
— Приветствую вас, любезнейший джентльмен, — иронично улыбаясь, начала шепотом я, взглядом объясняя всё, что думаю о его умственных способностях. — Позвольте представиться, Изабелла Мари Свон, но знакомые зовут меня Беллой, а вы, наверное, Эдвард Каллен… Отличник, одиночка и безнадёжно розовая мечта почти всех девочек этой школы, благодаря смазливому лицу и флёру таинственности, который выделяется как бельмо на глазу в столь маленьком городе, где все всё друг про друга знают.