Я-РОСС 2

— И что вы сделаете, если дамы станут сопротивляться? — стараясь ничем не выдать волнения, спросил я, отстранёно прикидывая что могу противопоставить.

— Не хотелось бы доводить до этого. — сухо ответил Аркадий, давая понять что решение принято и обсуждению не подлежит.

— Ну что ж, тогда дерзайте, а у меня дела. — надеясь что пока ко мне претензий нет, я счёл возможным откланяться. Братья молча покивали, но было заметно что они рассчитывали на помощь в уговаривании моей, хотя теперь уже вряд ли, будущей тещи.

Ну а что я мог сделать? Сказать что Ольга моя невеста и я с ней сплю? — Это не аргумент. В этой ситуации она всего лишь способ получить титул, и её будущему мужу совершенно безразлично, был у неё кто-то до замужества, или нет. Она, так сказать, сосуд в котором может зародится чья-то надежда на княжеский титул. Понятно что де-юре князем будет рожденный от неё ребенок, но де-факто управлять княжеством будет его папаша. Ольга мне многое разъяснила, но до полного понимания взаимоотношений среди высшей касты — бояр, было пока далеко. Наверное чтобы понимать кто есть кто, нужно родится в этой среде, поэтому мне, со сложившимися за столетия «укладом», многие вещи понять было трудно, если не невозможно.

В общем, оставалось думать как выкрутиться из этой непонятной ситуации. И я, оставив братьев под окнами башни, поднялся на стену.

— Убитых много? — встретив одного из сотников, поинтересовался я.

— Не считали, но не меньше сотни точно, а может и больше. Раненных много, почти каждый второй. — ответил тот, но грусти на его лице я не увидел. Как бы там ни было, а мы победили, хоть и чудом.

Сотня погибших, это шестая часть моего войска. Вроде и не много, но не для такого короткого боя. Плюс раненых ещё как минимум половина. Зато с другой стороны потери вообще громадные. Навскидку — сотен пять раскиданных по полю тел и бог весть сколько ещё раненых ушло. Основное, конечно, последствия работы артиллерии, без пушек так много мы бы не накрошили, но достаточно и тех кто лёг при непосредственном штурме стен, сгинув под камнями и кипящей смолой.

Вот только победа победой, а я смотрел на орков, и не особенно понимал что они делают. Если не вдумываться, идут себе и идут. А с другой стороны посмотреть, так получается что окружают. Вон, брошенные осадные орудия разворачивают к стенам, и встают так чтобы по команде сразу на штурм двинутся. Что это? Из огня да в полымя?

Заподозрив неладное, я приказал закрыть ворота и обновить боекомплект орудий.

— Двенадцать расчётов собрали! — доложил пожилой пушкарь со странным именем Птица. Я когда только встретил его, спросил, — может не имя, фамилия, или прозвище? Но нет, батька так назвал, — ответил тот, и представился полностью — Птица Тимофеевич Озлобин.

— А остальные?

— Убиты или тяжело ранены!

— Орудия как?

— Двадцать в полном порядке, одну пушку разорвало, остальные с разбитыми лафетами! — Птица говорил так громко, почти кричал, что я хотел пошутить, но потом увидел следы стекавшей из ушей крови.

— Ты что, не слышишь ничего? — спросил я.

— Точно так! Не слышу!

— А меня как понимаешь?

— По губам читаю!

Спрашивать где он этому научился, я не стал, но сделал заметочку себе, и поделился с пушкарем лечебным зельем.

Оставалось восстановить контур. Теоретически — легко, а вот на практике пришлось повозиться. Не знаю каким образом его смогли испортить, но сделано это было изнутри. Свои значит. Причём не просто так, а со знанием дела подошли, одарённый кто-то. С одной стороны искать проще, с другой сложнее. Все женщины, — что Лопухины, что Шереметьевы, подпадали под подозрение. Дар хоть и не сильный, но достаточный для того чтобы увидеть невидимое — особенно если знать куда смотреть, у них имелся.

Но как бы там ни было, а контур я не просто восстановил, а серьёзно улучшил, и теперь оставалось только ждать когда он наберёт достаточно маны для старта.

— Они не хотят идти. — спустя какое-то время ко мне подошёл Кирилл.

— Сочувствую. — я приготовился услышать ультиматум, и был прав. Стараясь не смотреть на меня, братец-маг сказал что если я не уговорю женщин, ему придется доделать начатое боярами во главе со лже-князем.

— Вот так прямо? — «в лоб» спросил я.

— Ничего не могу поделать, извини. — отводя взгляд, развёл руками Кирилл.

— Ну ты хоть понимаешь что это не правильно? — сделал я последнюю попытку достучатся, но безуспешно, мой визави демонстративно молчал, а потом просто развернулся, и на ходу бросив что у меня есть час на подумать, величественно удалился.

Подумать, это хорошо. Я вообще люблю думать. Но тут как бы уже всё, — пишите письма, что называется. Варианты какие? — Сопротивляться оркам? Может быть при полном гарнизоне и нормально фукционирующем куполе был бы смысл, но сейчас это бесполезно. А учитывая наличие церковников — просто глупо. Я видел что они сделали с черными рыцарями, а те, на секундочку, успели вырезать целую кучу наших. Вот как тут быть?

С такими мыслями я подошел к башне в которой укрывались Шереметьевы.

— Ты один? — глухо спросили за дверью.

— Один. — ответил я, и дождавшись когда щёлкнет замок, просочился в образовавшуюся щель.

А внутри меня ждали при полном параде.

— У нас какой-то праздник? — растерялся я. Все женщины были одеты пышно, но однообразно. В сарафанах до полу, в богато украшенных кокошниках, увешанные украшениями, выглядели они, мягко говоря, не к месту. Отличалась лишь Ольга, тоже в сарафане, но в красном, с непокрытой головой, и почти без косметики, она стояла отдельно, и даже не смотрела в мою сторону.

— Конечно праздник! — подскочила Анна Николаевна. — дочку замуж выдаю, разве не праздник?

Неожиданно в самом углу я заметил еще одно действующее лицо. Это был совсем дряхлый старик в обычной «мужицкой» рубахе, сандалях-лаптях на босу ногу, и небрежно накинутой на плечи медвежьей шкуре.

— Это волхв Ириней, он и проведёт обряд. — перехватив мой взгляд, объявила боярыня.

— Постойте, но откуда он тут? — проникнуть в эту башню можно было только до начала штурма, но я сам лично обошёл все помещения — а их тут было всего ничего, и никакого Иринея не видел. Если только потом впустили, когда я ушёл?

— Ты глупости не спрашивай, у волхвов свои дороги, только им и известные. Если здесь он, значит неспроста. Иди вон, умойся, да приступим к обряду, нечего время терять.

Никогда не считал себя тугодумом, но тут разобрало.

— Давай-давай, не тяни уже! — ко мне подскочила Ольга, и ничуть не смущаясь, поцеловала в губы прямо при всех.

Волхв нахмурился сначала, но потом усмехнулся в густую белую бороду, и подмигнув, произнёс.

— Эх и завидую я тебе парень! Такую девку урвал!