Я С СССР! Том 5

Есть еще другая проблема: Глушков, как и ранее его соратник Китов, своим нездоровым энтузиазмом откровенно пугает чиновников высшего ранга, от которых зависит принятие решений. Сначала Китов обрушился с резкой критикой на руководство Министерства обороны в 59-м, за что был исключен из КПСС и выперт с работы. Теперь его «дело» успешно продолжил академик, умудрившийся восстановить против себя руководство ЦСУ, Госплана и некоторых министерств. Можно, конечно обвинить всех этих чиновников в том, что они ретрограды, жмоты и демагоги. Но, к сожалению, и сам ученый дал повод для критики своим неуемным прожектерством.

В одном из поздних интервью Глушкова, помнится, я прочел о том, как на статью в «Правде» об ОГАС отреагировал его учитель — известный математик Курош: «…могу представить себе Вас во главе всесоюзного органа, планирующего и организующего перестройку всего управления экономикой, т. е. народным хозяйством на базе кибернетики… Было бы печально, если бы этот орган оказался министерским или государственным комитетом… Это должен быть орган высокой интеллектуальности… орган почти без аппарата, орган мыслителей, а не чиновников».

Вот так, не больше и не меньше — орган мыслителей и высокой интеллектуальности! И это пишет взрослый человек, серьезный ученый. Оторопь берет от таких вот наивных рассуждений, и страшно представить, что бы там «наруководили» подобные идеалисты, допусти их к штурвалу огромной страны. И перенесла бы вообще наша страна такой радикальный эксперимент? Что-то я сомневаюсь…

— Ты меня вообще запутал, Алексей… — вырывает меня из раздумий Глушков — Так ты поддерживаешь наш проект ОГАС или ты против него?

— Задача реформировать методы планирования экономики мне нравится, как и сам проект в целом. Но не средства, которыми вы собираетесь его реализовать.

— В смысле?

— Нынешние ЭВМ категорически не годятся для реализации ОГАСа. В СССР нет, и в обозримом будущем не будет достаточных вычислительных мощностей, чтобы учесть все категории производимой продукции и все ресурсы. А без этого НАСТОЯЩЕЕ планирование экономики невозможно. Справедливости ради добавлю, что таких мощностей и во всем мире еще нет. И действовать в такой ситуации по принципу «все или ничего» неразумно — это ничего хорошего не даст.

— В чем же тогда ты видишь выход? — прищуривается академик

Делаю еще одну попытку достучаться. А вдруг, да услышит?

— То, что нужно сделать в области развития ЭВМ я уже озвучил — прекратить распылять государственные средства на параллельные проекты и сразу сосредоточиться на выработке союзных стандартов для всей вычислительной техники. Назрела необходимость перехода от ЭВМ второго поколения к машинам с общей архитектурой, т. е. программно-совместимым. У разных ЭВМ могут различаться объем памяти, скорость обработки данных и установленные программы в зависимости от сферы применения машины. Но при этом система структур данных должна быть стандартная, система команд — единая, а набор периферийных и внешних запоминающих устройств — общим.

Внимательно смотрю на реакцию Глушкова — вроде бы слушает. Пока. Продолжаю загружать его:

— Теперь по поводу непосредственно планирования. Я думаю, что сотрудникам Госплана нужен в качестве компромисса какой-то временный инструмент, чтобы облегчить их задачу и минимизировать ошибки планирования до того, как ваши ЭВМ будут созданы. Например, им остро необходим табличный редактор. Э-э… извините процессор. Если бы работники Госплана получили простой, технологичный способ создания и редактирования таблиц, способных самостоятельно вычислять простые итоги, работа их облегчилась бы неимоверно. А если еще добавить к таблицам возможность простейшей аналитики, то планирование — хотя бы по укрупненным показателям — могло бы выйти на новый уровень. Мне кажется, что нынешние ЭВМ в принципе на такое уже способны. Или я ошибаюсь?

В ответ тишина… Академик снова воспарил в эмпиреи и теперь уже погрузился в раздумья. Чиркает что-то карандашом на листе бумаги, морщит свой высоченный лоб. Понятно… Вернуть Виктора Михайловича к прерванному разговору будет непросто. На горизонте появилась новая цель, мэтру уже явно не до меня. Но времени до вечернего поезда у меня много, пусть думает. Вздохнув, я отошел к окну. Стою, наблюдаю за какой-то суетой в парке. Люди в форме бегают вокруг траншеи с трубами, огораживают ее.

И тут громом среди ясного неба за окном звучит мужской голос, усиленный громкоговорителем:

— Товарищи студенты, преподаватели и технические сотрудники университета! Срочно покиньте аудитории и организованно спуститесь вниз за верхней одеждой. Занятия в университете сегодня отменены в связи с обнаружением в траншее неразорвавшейся авиабомбы. Милицией вызвана группа военных саперов, и как только все люди покинут здание, они приступят к обезвреживанию.

Ух ты… Война уж двадцать лет, как закончилась, а последствия еще и сегодня разгребают. Эхо войны до сих пор звучит.

Делать нечего. Приходится прервать наше интервью с академиком и подчиниться приказу милиции. Спускаемся вниз, забираем свои пальто в раздевалке, вместе с толпой выходим на свежий воздух.

— Алексей, я бы с радостью пригласил тебя к себе в Институт Кибернетики, но, увы! — с лета у нас в лаборатории ввели режим повышенной секретности, и теперь для посещения нужен специальный допуск. Так что предлагаю в следующий раз нам встретиться уже в Москве. Я вскоре собираюсь туда по делам, так что давай созвонимся и назначим встречу. Согласен?

Еще бы мне не быть согласным! Это же отличная возможность устроить приватную встречу Глушкова и Гагарина.

Обмениваемся телефонами — рабочими и домашними, потом я провожаю академика до машины, и мы прощаемся с ним до скорой встречи в Москве.

*****

В продолжение моих неудач с киевского неба начинает моросить неприятный дождик вперемежку со снегом. Открываю зонт и пару минут стою в раздумьях: ну, и что мне дальше делать? Пойти прогуляться по Киеву? Как вариант. Но погода быстро вносит коррективы в мои неуверенные планы — стоит мне выйти на Владимирскую улицу, как японский зонт в моих руках опасно выгибается под сильным порывом ветра с Днепра. Нет, на фиг прогулки в такую погоду, я только после пневмонии недавно очухался. К тому же вряд ли я увижу для себя в центре Киева что-то новое.

Вообще-то, исторический центр украинской столицы я знаю неплохо — раньше ведь чуть ли не каждый год ездил сюда со своими учениками на весенние каникулы. Где же еще им про Киевскую Русь рассказывать, как не здесь. И даже когда Украина стала независимым государством, наши поездки сюда прекратились далеко не сразу. Но к началу нового тысячелетия в городе заметно снизился уровень экскурсионных программ — состав киевских экскурсоводов вдруг резко омолодился, и зачастую несли эти милые девушки такое, что я только диву давался. В датах былых событий они постоянно путались, имена и фамилии исторических личностей нещадно перевирали.