Я С СССР! Том 5

— Кант отличный, зиловцы молодцы! — вынес он свою первую оценку — Сразу видно — кто-то из них катается на горных лыжах.

Я благоразумно промолчал. Не признаваться же, что этот «кто-то» рядом с ним стоит. Замучает ведь вопросами дотошный отставник. Сам я на лыжах, оставленных Ясем, так и не стал кататься. Это же как с мерседеса на «копейку» разом пересесть — ехать можно, но удовольствия при этом никакого. Сами лыжи деревянные, тяжеленные — с самодельным дюралевым кантом, прикрученном на шурупах. Крепления убогие — нога практически намертво пристегнута к лыже ремнями, при любом падении можно легко сломать ногу. Ботинки вообще кожаные и на шнурках, которые от снега намокают и ослабевают. Приходится их перешнуровывать.

Эх…! А в США уже два года, как стеклопластиковые горные лыжи выпускают — «Holiday» знаменитые. И французская фирма «Caber» вместо шнурков на ботинки металлические клипсы придумала — бакли. Но о таком продвинутом снаряжении сейчас только мечтать можно, оно даже среди советских профессионалов редкость. А пластмассовых ботинок пока еще и на Западе нет, увы!

Результатами тестирования сноуборда Архангельский, как ни странно, остался очень доволен. И понятно почему — увидел открывающиеся перспективы для горных лыж. За обедом он всю душу из меня вынул, расспрашивая о конструктивных решениях. Чуть ли не по сантиметру обнюхал сноуборд, и как удержался, чтобы не разобрать его, даже не знаю. Пришлось все для него зарисовывать в схемах и объяснять каждую свою мысль.

Наконец, допрос с пристрастием закончился и Архангельский уставился на меня тяжелым немигающим взглядом. Я, сдаваясь, шутливо поднимаю руки вверх. Понятно, что теперь зиловцам придется еще и горными лыжами заняться. Подполковник же не слезет теперь с меня, пока не дам ему обещания поговорить на ЗиЛе с конструкторами. Ну, я и обещаю. Куда ж деваться. Лучше уж я сам им новый чертеж накидаю, чем они пойдут долгим путем проб и ошибок. Еще час потом спорим с Архангельским, подробно обсуждая конструкцию теперь уже пластиковых лыж. Пока я не взмолился о пощаде

— Анатолий Васильевич! Ну, давайте хотя бы с чего-то начнем, а? На Новый год привезу вам первый прототип, вот сами с ним и поработаете. Хорошо? А сейчас, извините, но нам надо собираться в дорогу, дела в Москве тоже не ждут.

*****

Собираемся быстро. Вещей у нас немного, так что просто кидаем их в сумки, а те относим в багажник. Потом идем сдавать ключи и прощаться с милой пани Анной. Заодно сдаем ей на хранение лыжи Яся

— Ох, ребятки, а что же вы раньше времени уезжаете? — всплескивает руками добрая женщина — Никак не понравилось у нас?!

— Ну, что вы, пани Анна! Как здесь вообще может не понравиться?! — дружно возмущаемся мы — А посмотрите в грустные глаза Левы — ему же теперь ваша стряпня по ночам будет сниться!

Коган часто кивает головой и тут же бросается целовать ей руку, приводя этим женщину в смущение.

— Тем более через три недели вы нас снова увидите — добавляет Димон.

— Тогда подождите троху, я вам сейчас в дорогу чего-нибудь перекусить соберу! — бросается она на кухню.

«Чего-нибудь перекусить» в ее исполнении — это плетеная корзина средних размеров, до верха набитая едой, упакованной в бумажные свертки и даже в полотенца. Продуктовый дефицит явно особо сильно не затронул Украину.

— Пани Анна, ну, неудобно как-то…! — сокрушенно качает головой Димон, пока Лева, рассыпаясь в благодарностях, снова прикладывается к трудолюбивой руке селянки и ловко перехватывает у нее корзину.

— Давайте мы хотя бы заплатим, а? — предлагаю я

— Ребятки, так ведь у вас же еще за два дня оплачено, какие деньги? Даже не думайте! — решительно отказывается она — Неужто обидеть меня хочете?

Нам остается еще раз поблагодарить добрую женщину и тепло попрощаться с ней до конца декабря.

В машине сразу отправляю парней дрыхнуть на заднее сиденье. Я-то отлично выспался этой ночью, а вот кого-то разморило после свежего воздуха и сытного обеда. Потому что спать нужно по ночам, а не шляться незнамо где…!

Уже где-то на границе с Белоруссией бужу Димона, оставив за спиной более четырехсот километров пути. В глаза мои словно песка насыпали, да и есть захотелось если честно. На часах начало двенадцатого.

— Чего раньше-то не разбудил? — бурчит Кузнец, вылезая из машины на темной пустынной дороге и разминая затекшую спину.

— Знаешь, нормально как-то шлось по трассе — пожимаю плечами — дорога уже знакомая, дождя нет, да и вам выспаться нужно было.

— А чего мы вообще как ужаленные сорвались в ночь?

— Сроки сдачи номера поджимают — позевываю я в кулак — А так вернемся в Москву днем, и ты даже еще успеешь в фотолабораторию заехать. В субботу утром соберемся в редакции и сразу весь материал шефу сдадим.

Не хочу признаваться другу, но что-то гонит меня в Москву. Слово молчит в голове, но где-то на заднем плане, будто тоненький комариный писк звенит. Не знаю, что это но …раздражает. Может интуиция так срабатывает?

Посветив себе фонариком, достаем из корзины хлеб и коляску духняной домашней колбасы.

— Левку будим?

— Нет, пускай спит. Ему тебя утром подменять.

— А как думаешь, если ему под носом колбасой поводить, он сам очнется?

— Может и нет, но зато какие сны ему будут после этого сниться…!

Позубоскалив еще немного на счет Левкиного пристрастия к хорошей еде, мы доедаем свой ночной ужин, и я перебираюсь на заднее сиденье, Димон врубает зажигание и трогается. Все. Теперь спать.

*****

4 декабря пятница, 1964 г.

Москва

Просыпаюсь, когда за окном уже светло. На часах почти восемь утра. Смотрю в окно машины, пытаясь определить, где мы. Минск, понятно дело, давно уже пролетели, видимо подъезжаем к Борисову. Хорошо. Значит, там мы где-нибудь и позавтракаем. Левка уже пересел на переднее сиденье, а заметив, что я проснулся, обернулся ко мне

— Рус, кофейка бы сейчас выпить — крепкого, свеже сваренного…

— На это даже и рассчитывать не стоит — зеваю я — зато в любой местной столовой точно есть кипяток.

— Зачем нам кипяток?

— Затем, что в багажнике пара банок сгущенного кофе завалялась.

— И то, правда! — на глазах веселеет друг — ну что, привал на завтрак, а настоящий кофе в Москве уже попьем?

…В Москву мы въезжаем в начале третьего. Последние пятьдесят километров после Кубинки Волгу снова веду я. Высаживаем Димона у общаги, предлагаем подождать его, чтобы забросить на улицу Горького в фотолабораторию.

— На метро доеду, не барин — ворчит для вида Кузнец.

Ну, не барин, так не барин. Нам же с Коганом легче — меньше по Москве колесить. Прощаемся с другом до завтра, договариваемся встретиться в редакции.