Я сама призову себе принца!

Поскольку Дарахар в этот раз молчал, не говоря вместо меня, а быть грубой и не ответить было выше моих сил, я подошла к ним ближе и произнесла расплывчато и уклончиво, дабы не изобличили во лжи, если такие способности у мужчин имеются:

— Увы, чем человечки занимаются, я не в курсе. Я выросла в стране, название которой вам ничего не скажет. Интересными новостями не ведаю, потому как последние недели сильно торопилась и практически не заходила в города и даже сёла. А если где и была, то только проездом, как в… Самахаре, — вспомнив, какое впечатление на меня произвел тот город, я невольно поморщилась и мельком одарила капитана недовольным взглядом. Он ведь, раз пираты там сейчас главные, тоже повинен в происходящем.

От внимательного Аэратара не ускользнуло мое негодование.

— Да, Самахар, — произнес он, прикрыв глаза и подставляя лицо ветру, — некогда был прекрасен, как жемчужина с Натаир. Сверкающий и великолепный. Сотни торговых шхун, тысячи торговцев, оживленные улицы, полные горожан и путешественников…

— А сейчас только бандиты и запуганные до смерти горожане, перебежками бегающие по утопающим в грязи улицам, — я скривилась ещё сильнее.

— Твоя правда, Надежда. И, поверь, меня, как и тебя, такое положение вещей совсем не устраивает. Я тоже хочу увидеть вновь тот Самахар.

— Полагаю, всё в вашей власти.

— Пусть я и самый прославленный капитан, ко мнению которого прислушиваются другие пираты, а мой корабль самый опасный и быстроходный во всех морях, и перечить на море мне никто не посмеет, но, как ты могла заметить, я, Надежда, эльфараин. Единственный среди всех пиратов. Поэтому один мой голос мало что решает, а других капитанов всё устраивает. Можно было бы выступить против, доказать всем свое превосходство, вот только это отнимет слишком много времени, а я не могу долго без моря и своего «Чёрного дракона».

Скептически посмотрев на него, не восприняв такие оправдания, потому как они означали лишь, что ему не хочется этим заниматься, логично подметила:

— Так и живите на своем… драконе, а не в особняке. Пришвартуйте его поближе у пирса — вот вам и любимый корабль, и море. И далеко до Сахамара ходить не надо.

Лицо у эльфа вытянулось от удивления, а Дарахар громогласно расхохотался:

— Эту битву выиграла Надежда, ведь так, Шаир?

На это Аэратар только отрицательно покачал головой, однако произнес:

— Однажды я подумаю над этим.

— Подумайте, пожалуйста. Ведь вы сами сказали, что желаете вновь увидеть тот прекрасный Самахар. А даже невозможное в жизни начинается с крохотного, порой нерешительного, но первого шага вперед к своей мечте.

— Ума тебе точно не занимать, — капитан немного склонил голову. — Так откуда ты, говоришь, родом, прелестная Надежда?

— Я не говорила.

— И ты не желаешь поделиться?

— Желаю оставить в тайне, и на то у меня есть веские причины…

— Шаррах, на ла! — вдруг выругался Дарахар, что спокойно следил за мной и эльфом, и наши взоры устремились на кормовой фонарь.

Я, честно говоря, первым делом подумала, что мужчина все-таки свалился со своего насеста, однако с ним все было в полном порядке. Точнее, он всё так же сидел на фонаре, но с лицом у него точно было что-то не то — перекошенное от злости и ярости. Оно внушало мне страх.

Аэратар же подобрался и, спрыгнув на палубу, требовательно спросил:

— Что случилось? Ты что-то ощутил?

Не обращая на вопрос друга никакого внимания, мужчина прорычал ещё что-то гневное себе под нос. Потом протянул руку вперед, и в нее прямо из воздуха упал белый свиток.

Сорвав пломбу, отбросив её в сторону, Дарахар развернул плотный лист бумаги и углубился в чтение. Быстро прочитав, и его бросил за борт, только в отличие от печати лист прямо на лету сразу сгорел, превратившись в пепел, и его развеяло по бирюзовой глади.

— Шаир, — спрыгнув и легко, будто не с пяти метров прыгал, приземлившись, Дарахар подошел к эльфу. — Дашь ли ты мне слово, что всеми силами постараешься сегодня прибыть в порт Ванадара?

— Так что случилось? — повторил свой вопрос Аэратар.

— Срочное дело. И я не могу это пропустить. Никак. Так ты дашь мне слово, что довезешь Надежду до Ванадара и не будешь впутываться в передряги?! Я перемещусь туда, как только освобожусь, и буду дожидаться вас на пристани.

— Моё слово, слово Аэратара Шаир Амай Танадар О’Ливиэйра, — эльф прикоснулся правой ладонью к груди, и его пальцы заискрили чем-то зеленым.

— Спасибо, друг, — коснувшись его плеча, выдохнул Дарахар. И повернулся ко мне: — Не беспокойся, несмотря на то, что Шаир сейчас ведет такой образ жизни, он никогда не посмеет поступить дурно по отношению к женщине, особенно к тебе. Встретимся в Ванадаре, моё солнце…

Сказав это, он мигом растворился в воздухе без всяких мерцаний и спецэффектов, как и в прошлые разы, словно мужчины тут никогда и не было. А штурвал корабля, которым, видимо, Аэратар управлял силой мысли или ещё как-то, начал довольно быстро поворачиваться:

— Раз мы остались без него, придется одно местечко стороной обойти, — пробурчал капитан, обращаясь, скорее, к себе, а не ко мне.

— Извините, — я же обратилась именно к нему, — а почему Дарахар не сможет вернуться сюда и будет ждать нас в порту?

— Я не умею ходить через пелену, — мужчина пожал плечами, — или, как он говорит, телепортироваться, но у меня есть логичное предположение на этот счёт — довольно сложно попасть на стремительно движущееся судно. Попытайся он, то, вероятнее всего, просто промахнулся бы.

Когда штурвал перестал крутиться, капитан подошел ко мне с обворожительной улыбкой и подставил локоть:

— Пока можно отдохнуть. Предлагаю спуститься в мою каюту и отведать изысканный ужин.

Первая мысль была отказаться. Пусть и сказал Дарахар, что Аэратар не сотворит ничего, но, как говорится: «всегда лучше перебдеть, чем недобдеть».

Однако я решила воспользоваться ситуацией и у этого мужчины, который тоже много где был, всякого навидался и наверняка многое знает, узнать про расу драконидов. Тем более с ним наши пути уже к этой ночи навсегда разойдутся, как только я сойду с корабля.

Я решительно кивнула, и в этот момент треклятый платок слетел с головы, и резкий порыв ветра унес его вдаль, а мои волосы волной рассыпались по плечам.

Аккуратно коснувшись одной пряди, Аэратар изрек:

— Кажется, теперь мне многое стало понятно, что Дар хотел утаить. Хотя, может, он и сам не верит, потому ничего и не сказал.