Я счастливчик. Сборник рассказов

Например, певица Липовая – она ярко выраженный меланхолик. Вечно страдающая неудовлетворённость привлекла его вполне прагматично. Безусловно, её целеустремлённость на успех впечатляет даже самых азартных и напористых людей, но её сущность, удовлетворившись известностью, жаждет совсем иного. Елена в своё время слыла защитницей однополой любви, подыгрывая другой молодой певице. Они обе бросались поцелуями в студиях на глазах миллионов; они обнимались, хлопали друг дружку ниже спины, изображая из себя толерантное поколение, но вскорости жизнь всё расставила на свои места. Её якобы сексуальная партнёрша вышла замуж, у неё сейчас двое детей и второй муж, а Липовая в свои тридцать уже не готова трубить о лживой любви между женщинами, но своего человека она так и не нашла… хотя мечтала об особенной семье. У неё тысячи поклонников. Кто-то влюблён в её образ на сцене, в её маленькое тело, но никто не готов принять её изощрённые желания. Ей самой больно признаться в стыдливой греховности. Потому Елена находила упоение в вине и более крепких напитках; иногда употребляла порошок, не приносящий счастья, а только утренний озноб.

О Светлане Ротман, вообще, можно петь бесконечную песню неразделённой мечты. Всё тоже упрямство, та же настойчивость и пробивная русская сила принесла ей главные роли в кино, где играла она вечно страдающих любовниц или жён, или несчастных вдов. В кино её трижды убивали, дважды она выходила замуж за араба, однажды покусал крокодил в Конго. Светлана пролила океан слёз, выбивая эмоции у людей по ту сторону экрана; пережила десятки чужих жизней, а свою простую роль матери и жены так и не сыграла. Алкоголь, случайные мужчины и роман с водителем «Газели», который вечно что-то перетаскивал, что-то грузил и куда-то вёз, какое-то барахло – был самым ярким пятном в её, казалось бы, праздничной жизни.

Молоденькая писательница, родившаяся в далёкой Находке, могла бы написать книгу о соседках в бункере. В свои двадцать пять Александра сумела издать восемь детективных романов, три десятка рассказов. Альберт остановился на третьей книге и понял, что переживает писательница. Её изощрённый ум находил тонкие нотки в душах своих героев, оттого что она писала исключительно о себе и своей страсти.

– Ещё по капельке? – спросил Альберт.

– Наливай, хватит спрашивать! – хохотнула Саша.

Сидя на узенькой кроватке, они выпили две бутылки, открыли третью. Александра прилично набралась, Альбер тоже был навеселе.

– Значит, ты знаток женских желаний? – сделав глоточек, поинтересовалась писательница.

– Не вижу другого выхода, – пожал плечами Альберт. – Скучно.

Саша приподняла бровку, словно родился новый сюжет.

– Ну, что же… хорошо, – всерьёз заговорила она. – Со мной ты попал в цель. Я где-то в глубине души желала, чтобы со мной случилось подобное приключение, но они… как быть с ними?.. если ты ошибся. Что будет, если они откажутся стать… вот такой особенной семьёй?

Альберт поправил очки, делая вид, что думает.

– Да сними ты их! – непринуждённо рассмеялась Саша. – Нет, ну, правда, что станет с певицей, что будет с актрисой И-ва-нен-ко?

Белов тоже смеялся, услышав, как можно обыграть простую фамилию.

– Уверен, всё закончится хорошо. Но! Мой прадед по линии отца в гражданскую украл черкешенку. Глазища у неё жгучие, волосы ровные, длинные, чёрные… у русских таких не бывает. Красавица была на зависть! Так ничего: женился на ней и деда моего родили, таким крепким, что Берлин брал. Это у меня в крови… воровать невест, – Белов снял очки и то ли шуткой, то ли нет, сказал: – Я их отпущу через три дня, а сам пойду в тюрьму. Судьба…

Альберт набрал воздуха и негромко запел:

– Живого в могилу зарою, все жилочки порву… а сам?.. а сам пойду в тюрьму…

Александра чуть не захлебнулась вином. Она смеялась, глядя, как растаял образ маньяка, которого искали с собаками, с фонарями и по видеокамерам на дорогах.

– А справишься? – неожиданно спросила Саша.

– В смысле? – нацепил обратно очки Белов, но совсем криво.

– Нас трое, ты один… сможешь? Как оно с мужской силой?

– Скажу тебе по секрету, – чуть склонился Альберт, перейдя на шёпот. – Когда я за ними присматривал, во-о-он через ту камеру, то получалось три раза… легко. Заметь, это я был один, рядом… в доступности руки, как бы это странно ни звучало… не одной невесты. Справлюсь!

Они хохотали и, казалось, что весь подземный острог слышит и завидует их отличному настроению. Наконец-то, ей встретился нормальный мужик. Кругом одни хлюпики или, наоборот, уверенно идущие к своей цели самцы. С ними скучно. Александра догадывалась, что живых людей больше, чем сонных, погрязших в бытовом стремлении богатеть, копить, удивлять. Ведь это тоже неплохо – жить впрок; но ей хотелось другого. Вот такого в очках, с умным взглядом: опрометчивого, рискового. Где острые сабли мужчин?.. они затупились и ржавеют на чердаках и в подвалах рядом дедушкиными пулемётами? Так тоскливо и постно, когда рядом заумные дядьки. В Переславле-Залесском один из таких спрашивал у неё: «Какие у вас планы? Когда выйдет продолжение о капитане Гвоздеве?». Да ты что, серьёзно?.. о Гвоздеве?.. о капитане?.. и всё ради автографа, чтобы потом опубликовать в соцсети фотографию с комментарием: я был там, и я её видел?

– Альберт, пошли к Ротман, – неожиданно предложила Александра.

8

Светлана не спала, будто ждала ночного визита.

– Ты пришёл не один? Сколько вас здесь? – удивилась актриса, увидев молоденькую, симпатичную девушку за спиной Альберта, показавшуюся ей знакомой.

– Здравствуй, Светочка, – поздоровалась Саша.

– Сочникова, ты, что ли? – пригляделась к девчонке актриса. – Тебя каким ветром занесло? Газеты по ночам разносишь и заодно свои бездарные книжки толкаешь?

Александра похлопала Альберта по плечу, чтобы тот отодвинулся в сторону. Белов услужливо, словно знакомы они не первый день пропустил девушку с кружкой в руке. В кружке плескалось вино: аромат французского напитка проник в самые удалённые уголки маленькой комнаты. Саша сделала глоточек и ответила:

– Бездарные книжки?.. кто бы говорил? Твои роли не чета моим романам!

– Сочникова, я не пойму: неужели вы вместе?.. ты и этот псих? – удивилась Светлана, а потом расплылась в улыбке. – Да ладно!.. тебя тоже выкрали, вместе с гениальными рукописями в придачу?

– Два дня как в подвале; но заметь, я уже с вином и на свободе, а ты восемнадцать суток в конуре, как собака на цепи, – уколола Саша. – И знаешь, Альберт вовсе не псих. Он вполне приличный человек. Я б назвала его: суровым воспитателем или, скорее, жёстким корректором, надломленных душ. Спасибо ему огромное! С моими страхами он справился довольно быстро, потому что я ни так избалована, как некоторые. Твои же запущенные нервы из любого мужика сотворят психа. Но ты, милочка, не переживай… Альберт излечит твою моральную опухоль, а я подскажу, где резать. Хочешь выпить, Светка?

Актриса соскучилась по разговорам, по перепалкам, остротам и вообще, общению, потому согласилась сразу, будто Александра держала в руке полную бутылку «беленькой».

– От водочки не откажусь, – сказала она.

– Вот и прекрасно! – произнёс Белов, слегка подтолкнув Сашу в спину. – Посекретничайте без меня немного, я скоро вернусь.

Он вышел из третьей камеры, не забыв, закрыть дверь.

Альберт влетел по ступеням на первый этаж, открыл холодильник, схватил запечатанную бутылку, посмотрел на нарезанную колбаску, апельсиновый сок в банке, на грибочки, огурчики, зелёный горошек, оливки и сыр.