Я шагаю по Сеулу

Герб Бурирама (Таиланд), такой же рисунок и на печати губернатора провинции.

Оказалось, что несмотря на абсолютную монархию в стране, и наличие довольно крупной королевской армии, общей численностью в 720 тысяч человек, каждая провинция или вассальная территория имеет свои, территориальные вооружённые силы, которые в случае войны переходят под управление генералов короля, выполняя роль стратегического резерва. Вот, и у моего деда была своя небольшая армия, примерно сорок тысяч солдат и офицеров. У них были и всякие танки, пушки, десяток вертолётов, и даже два истребителя и три бомбардировщика! Была и пара сторожевых катеров — Бурирам имеет выход к морю. Сама провинция делится на двадцать три момбона, а те разделены на 180 томбонов. Об этом я узнала, когда ехала с Джен Ни в бронированном автомобиле, в окружении колонны охраны. Впереди нашего кортежа двигался какой-то большой танк с короткой пушкой. Ну, это я так подумала, а на самом деле это оказался бронетранспортёр. На бортах всех машин и БТР был намалёван флаг провинции Бурирам.

Флаг провинции Бурирам (Таиланд).

От Бангкока до столицы провинции, города Бурирам, чуть меньше трёхсот километров. Дорога была шикарной. Такого обилия разнообразной зелени я уже давно не видала. Мимо проносились деревни, небольшие городки. В машине, на которой мы ехали, было, всё — бар, телевизор, Интернет и прочие блага. Для меня и Джен Ни такое было внове, поэтому мы начали изучать, что и как тут управляется. Оказалось, всё просто. У пассажиров есть пульт, с помощью которого они могли свои кресла превращать в комфортабельные лежаки. Можно было открыть люк над салоном, и даже позагорать, если автомобиль стоит. Джен Ни была в восторге. Сразу связалась по Интернету с Сарой, и устроила видеоконференцию с показом чудес пассажирского салона нашей машины. Потом мы попробовали еду и соки из бара (алкоголя не было, наверное, хозяева специально его убрали). Ехали мы четыре часа, но совершенно не устали. Наконец, показался город Бурирам. На его въезде были установлены флаги Таиланда и провинции Бурирам.

Город мне понравился, он довольно чистый и безопасный, хоть и небогатый. Воровства тут практически нет, если кто этим и занимается, то только приезжие. Но таких гастролёров быстро находят. А закон в местном Таиланде к ворам суров — их просто вешают, если будут точно установлено, что человек что-то украл. Причём, возраст и пол вора значения не имеет. Поэтому, в городе нет решёток на окнах, и высоких заборов с колючей проволокой тоже нет, что очень хорошо!

На меня Бурирам сразу произвёл приятное впечатление — довольно типичная тайская провинция, тихая и спокойная, но дружелюбная. Каких-то впечатляющих мест и достопримечательностей здесь почти нет, но город явно развивается, кругом строят новые современные здания, расширяют дороги. Много зелени и цветов. Из минусов — в сухой сезон здесь, как и везде в Исане, довольно пыльно, а водители на дорогах весьма отбитые и отмороженные на голову. Ну, для меня это проблемой не будет, скорее всего, буду кататься под охраной.

Джен Ни опустила стекло на дверях салона, и так как по городу мы ехали сравнительно медленно, щёлкала местные виды.

Некоторые здания Бурирама. Фотограф Джен Ни.

Наконец, наша колонна остановилась у здания правительства губернии. Встречать меня вышли не только дедушка с бабушкой, но и сенаторы, и ещё куча народа. Если бабушка встречала меня в красивом платье, то дед был в военной форме.

Мой дед, князь Чакрабонгс и сопровождающие его военные.

В этом платье я и предстала перед дедом.

Так, теперь надо выполнить тайские аристократические традиции. Так как я пока несовершеннолетняя, и официально титул княжны мне дадут только через два года, а мой дед правитель провинции, то, согласно закону Таиланда, я должна подползти к его ногам на четвереньках. Сам дед, другие аристократы, Тайный Совет и чиновники из дворца короля, а также, его жёны и наложницы, по этикету Таиланда, к монарху тоже подползают на четвереньках. Так они выражают свою преданность и почтение королю. Но это только во время официальных приёмов. Иностранцев тоже заставляли ползать перед сиамским монархом, но теперь это правило отменено. Джен Ни фотографирует, как я становлюсь на четвереньки, и ползу три метра к ногам деда. Он удовлетворённо хмыкает, помогает мне подняться, улыбается.

— Ну, здравствуй, внучка! Как долетела?

— Хорошо, кхун пу (дедушка по-тайски)!

— Вижу, что уже кое-что выучила! Это кто?

— Моя троюродная сестра из Кореи, Джен Ни.

— Значит, ты онни моей внучки? — Дед неожиданно заговорил по-корейски, чем смутил мою родственницу.

— Да, янбан! — После небольшой заминки отвечает Джен Ни и кланяется.

— Внучка, твоя онни ведь совершеннолетняя? — Дед внимательно смотрит на кореянку.

— Да, кхун пу.

— Тебе через два года исполнится двадцать лет, и ты получишь титул, новое имя. Но ты княжна, и тебе нужны две фрейлины, причём, родственницы. Первая уже есть! — Дед указывает на Джен Ни. Так как он продолжает разговор на корейском языке, у онни от заявления моего деда отваливается челюсть. Она ведь прекрасно понимает, что фрейлины должны быть аристократками, или, по крайней мере, дворянками. Аристократкой стать она не может, а вот дворянкой — вполне! Будет не наследная дворянка. То есть, этот титул она передать своему ребёнку не сможет, если до этого не выйдет замуж за какого-нибудь аристократа.

— А кого второй фрейлиной возьмёшь? — Интересуется у меня дед.

— Ты сам сказал, кхун пу, что надо родственников. Можно Лалису Манобан взять, она ведь тоже уже совершеннолетняя.

— Да, подходящий вариант. Позвоню потом её омме, поговорю. Ладно, пойдём внутрь.

А внутри нас ждало знакомство с сенаторами, их жёнами и детьми. Потом был фуршет, устроенный правительством провинции. Остальную часть дня меня и Джен Ни возили по разным локациям города, знакомили с достопримечательностями. Бурирамцы из сообщения местного телевидения узнали, что к ним приехала внучка губернатора, которая будет объявлена наследницей этой провинции через два года. Поэтому улицы заполнились народом, который нес портреты короля, моего деда и… мои изображения, очевидно, скачанные с Интернета. Тайцы любят цветы, и я обомлела, когда выходя очередной раз из автомобиля увидала море людей, портретов и цветов! Джен Ни была в шоке, она ведь не знала традиций Таиланда. Особенно её удивило обилие портретов короля Рамы Девятого. Она у меня потом даже тихо спросила:

— Они что, тут действительно так любят своего правителя?

— Тут это у них в крови. О короле и аристократии нельзя говорить ничего плохого. За оскорбление монарха даже неосторожным, дерзким взглядом сядешь в тюрьму на три года, за высказывания против королевской власти и лично против сюзерена — пятнадцать лет тюрьмы. А если перешёл на действия, направленные против монархии, можешь заказывать себе гроб!

— О-о-о! — Выпучила глаза онни. — Не думала я, что здесь так серьёзно!

— Ты и против аристократов никогда ничего не говори, иначе любой губернатор имеет право упрятать тебя за решётку на пять лет.

Глаза онни стали совершенно круглыми от этой информации, отвыкли в Южной Кореи от такого «попрания свободы личности и слова».

Так вот, когда я вместе с Джен Ни вылезла из машины около какого-то храма, и увидела море людей и цветов, то попросила деда, дать мне возможность выступить перед людьми. Он немного подумал, а потом разрешил. Принесли микрофон с усилителем и громкоговорители. Установили всё это на ступенях храма. Пока это делали, полиция прислала на телефоны извещение всем находящимся на площади людям, что сейчас выступит будущая княжна.

Стою перед микрофоном, дрожу. Никогда не выступала перед таким количеством людей, да и вообще, даже в школе и институте со цены никогда ничего не говорила! Собраться, Лена, собраться! Выдохнули, и вперёд!

Начала я говорить по-тайски. Медленно, но без ошибок:

— Дорогие сограждане! Я пока не очень хорошо говорю на родном языке, так как родилась и выросла в Корее… — Смотрю, а люди благосклонно меня слушают, все улыбаются (тогда я ещё не знала этой национальной черты тайцев). Чувствую, что моя уверенность растёт, и продолжаю: