Я - сингуляр

– А у вас, – полюбопытствовал я, – дел меньше? Учиться не думаете?

Он усмехнулся, глаза за стеклами очков остро блеснули.

– Я уже отучился. И кандидатскую защитил. А вы не из милиции?..

– Да вроде нет.

– А то вопросы больно протокольные, – пояснил он с холодком. – Вообще-то мы собрались здесь не для того, чтобы найти единомышленников, а затем ударить по пивку.

Взгляд у него оставался настороженным и не совсем дружелюбным.

– Понимаю, – ответил я. – А у меня цель – найти именно единомышленников. Но, правда, тоже не для пивка. Хотя не могу сказать четко зачем. Наверное, хочется что-то делать. А что, как-то даже не представляю. Может быть, вы продвинулись дальше? Я буквально на днях узнал о трансгуманизме, сингулярности и всем прочем. Ну, не совсем на днях, но постыдно поздно. Вообще я пока как в тумане. Информации много, все сразу... Мир сейчас настолько... гм, широк, что каждый выбирает в нем свою нишу, называет ее миром и живет себе, не подозревая, что совсем рядом есть миры богаче и красочнее.

Он слушал внимательно, я поглядывал на спины парней, которых он представлять не стал, оба вроде бы начали прислушиваться к разговору.

– Зачем мы собрались, – ответил он, – вроде бы понятно. Зачем вообще собираются люди. По интересам собираются. Да и легче выживать...

– Как клуб анонимных алкоголиков? – полюбопытствовал я. – В смысле, тому, кто бросил пить или курить, надо держаться таких же?

Он кивнул:

– Верно. Это первый шаг. Но у нас и первый, и второй – позади. Хотите быть чем-то полезным, расскажите о себе. А мы постараемся понять. Садитесь, вот здесь свободно.

Те парни, хотя и сидят к нам спинами, явно прислушиваются. Свободным оказался стул, с которого Чернов снял пару папок, сам сел напротив.

Я сел, чувствуя странную раскованность души, словно именно с этими ребятами бывал на вечеринках, где мы вместо дискуссий, как играл «Спартак» и сколько мог бы забить, если бы да кабы, старательно намечали туристические маршруты по Марсу и спутникам Юпитера.

– Я пустоцвет, – сказал я откровенно. – Живу, как все, а это понятно как... Но остатки гордости говорят, что еще мог бы, да... Вот и подумал поискать себе подобных. Чтоб если уж экстремальный секс, то на Марсе...

Я замолчал, изливать душу не собираюсь, умному достаточно, а Чернов, выждав чуть, кивнул. Глаза за толстыми стеклами очков стали серьезными и внимательными, никакой насмешки. Даже удивления я не заметил, чего втайне опасался.

– Так-так, – сказал он после паузы, – вы не против экстремального секса, но на своих условиях... только на Марсе...

– Еще на спутниках Юпитера согласен, – сказал я чуть бодрее. – Или еще дальше.

Он кивнул:

– Очень разумно. Очень... Гаркуша, ты слышал? Вот как надо. А ты сразу в бутылку лезешь. Вот товарищ вроде бы и согласен, но с небольшой поправкой... И никаких конфликтов с избирателями, никакого противоречия с устоями общества.

Ближайший из сидящих за столами оглянулся, проворчал:

– Конформист твой товарищ. А я сразу правду-матку в лоб. Как товарищ Нагульнов.

– Зато товарищ Давыдов добивался результата, – сказал Чернов наставительно. – И общество его понимало. Как вас зовут, извините? А то в России имена называют только на третий день, что стало темой для анекдотов...

– Вячеслав Стельмах, – ответил я, – даже Вячеслав Васильевич Стельмах. Но, увы, сам разумею, что своей пескарьей жизнью не заслужил ни по батюшке, ни даже полного имени...

– Слава, – полувопросительно сказал Чернов. – Так? Очень приятно, Слава. Эти вот двое балбесов – Гаркуша и Знак. Очень хорошие ребята, только очень революционные. Им недостает как раз вашей сдержанности и вашей мимикрии. Вы, дескать, такой же, как все большинство, населяющее планету. Вы совершенно правы: с этим абсолютным большинством спорить бесполезно. Дураки всегда уверены в своей правоте. Чем дурак ниже по уровню, тем он увереннее.

Он повысил голос и строго посмотрел на Гаркушу, что повернулся было к экрану.

– Потому спорить не надо, – сказал он напористо, – это напрасно затраченные усилия и непонимание... Ты понял, Гаркуша? Это в твою сторону... конфетка. Ты тоже не против экстремального секса, но на крыше тебе уже неинтересно, тебе подавай Марс, понятно?

Гаркуша сердито оскалился и отвернулся. Мне показалось, что у парня некоторые проблемы с этим экстремальным, далеко не у всех получается, как, кстати, и у женщин, но те все равно могут участвовать, а вот нам подавай хоть какие-то условия.

Я пробормотал:

– Ну, я думаю, честнее так, как вот у товарища... Гаркуши? Да, говори все как есть. А я просто увиливал. Это скорее трусость, чем позиция.

Гаркуша бросил на меня косой взгляд, но я уловил в нем благодарность, а Чернов развел руками.

– Это не трусость, – сказал он наставительно, – а благоразумие. Бесполезно выходить на кулачный бой с быком. С некоторыми... спорить бесполезно. А этих некоторых, как вы понимаете, абсолютное большинство. Ладно, теперь о том, куда вы попали. Мы здесь организовали общество по поддержке развития нанотехнологий. Желательно в России. Все-таки здесь живем, но вообще-то мы счастливы, когда нанотехнологии развиваются и в какой-нибудь Сингапурии. Сингапурия тоже в некотором роде уже наша, а через сколько-то лет... Вы кем работаете?

– Программистом, – ответил я кисло.

Он улыбнулся, мордочка сразу стала симпатичнее и моложе.

– Ого! У вашей профессии есть будущее.

– Но не в таком виде.

Он вскинул брови:

– А что не так?

– Я не наукой занимаюсь, – объяснил я. – Не инженерией, не стою на острие технологического прорыва, как любят писать газеты. Увы, большинство программистов заняты такой же хренью, что и я. Я лично разрабатываю компьютерные эффекты, так это называют, для оформления музыкальных клипов и для рекламы.

Он поморщился, покачал головой.

– Знали бы вы, что у нас за специальности! Стыдно выговорить. Уже сейчас вымирают, а что говорить про будущее?.. Насчет нашей конторы... Скажу сразу, мы ничего оригинального не придумали. Попросту собезьянничали у штатовцев. У них существует эдакая добровольная организация «Центр безопасных нанотехнологий». Там простые жители довольно активно вносят на ее счет добровольные пожертвования. А кто и помогает всякими разными способами. Мы вот размечтались, что и у нас бы так...

Гаркуша сказал хмуро, не оборачиваясь:

– А ты скажи, что за направленность у этого Центра! Скажи, скажи.

Чернов мягко:

– Слава, вы не слишком обращайте на него внимания. Гаркуша – замечательный человек, хотя зациклен на соревновании, вернее, соперничестве с юсовцами, так он их называет. Хотя, должен сказать, «Центр безопасных технологий» в самом деле ратует за абсолютный контроль Америки над всеми нанотехнологиями. Во всем мире, понятно. Это, конечно, неприятно, но...