Я - сингуляр

Он замолчал и посмотрел на меня с вопросом в глазах, почти спрятавшимися за толстыми вогнутыми стеклами. Я понял, что именно хотел услышать, буркнул:

– Неприятно, согласен. Но разве есть другой вариант?

Он чуть улыбнулся:

– Здесь некоторые считают, что есть.

Коротким кивком указал в сторону Гаркуши. Второй парень уже не слушает, судя по тому, как быстро-быстро набивает тексты.

– Не знаю, – ответил я без уверенности. – Ситуация такова, что я предпочел бы контроль Штатов за всеми разработками. Страшно подумать, если, скажем, Иран может получить доступ к таким технологиям...

Гаркуша повернулся в нашу сторону вместе со стулом, лицо уже рассерженное, спросил сквозь сжатые челюсти:

– А Россия?

Чернов взглянул на меня, взглядом прося извинить, ответил еще мягче:

– Гаркуша, согласись, у нас пока только разговоры о прозрачности, а кто что и как делает – все в руках президента. В этом случае лучше уж под международный контроль!.. Но мы отвлеклись. Слава, вы знаете, в настоящее время Россия отстает от развитых стран просто катастрофически. Не по уровню жизни, это мы стерпим, а в развитии наукоемких технологий. А сейчас отстать – потерпеть тяжелейшее поражение. Вон Знак выкопал, что во время войны с фашистами люди сбросились в фонд обороны в размере шестнадцати миллионов рублей, это больше двухсот сорока миллиардов, если на нынешний курс. А сейчас требуется совсем немного... в сравнении с теми временами, чтобы ликвидировать отставание.

Я слушал, кивал в нужные моменты, мозг работает в прежнем режиме, на миг мелькнула мысль, что пришел все-таки не туда, здесь помешаны только на нанотехнологиях... но, с другой стороны, нанотехнологии могут оказаться ключом ко всем тайнам мироздания. В том числе и открыть доступ для прогулки по красным пескам Марса.

– Вы работаете на энтузиазме, – спросил я, – или кто-то спонсирует?

Чернов горько улыбнулся:

– Помимо того, что на энтузиазме, еще и палки ставят в колеса. С проверками приходят, ищут то наркотики, то оружие, то иммигрантов под столами. Все не могут поверить, что в наше время что-то может делаться за так. Сейчас даже за участие в митингах установлена твердая такса: сколько стоит собрать людей, сколько – продержать на месте, надбавка за выкрики, еще надбавка за бросание камнями, оплата реставрации выбитых зубов... Словом, мы все еще рассчитываем на помощь не совсем равнодушных людей. Ведь существует же множество способов, как нам помочь, не затратив ни рубля!

Я спросил заинтересованно:

– Например?

Он всплеснул руками:

– Господи, да зачем далеко ходить? Вот вы разбираетесь в программировании – помогите нам в совершенствовании сайта и его оптимизации! Поставьте на своем сайте ссылку на нас. Если владеете языком – переведите на русский язык интересную статью по нанотехнологии. Если у вас есть старый комп, а вы приобретаете новый – передайте или одолжите нам старый! Если школьник – поступайте в вуз, где обучают нанотехнологиям... Видите, как много возможностей?.. А это только тысячная часть!

Знак наконец оставил барабанить по клаве, энтерекнул, вслед за Гаркушей повернулся в нашу сторону. У обоих в глазах голодный блеск и надежда: вот бы я оказался богатым спонсором, что взял бы и выписал им чек на миллион долларов.

Знак, дотоле молчавший, сказал неторопливо:

– Покупайте то, что делалось с применением нанотехнологий! Этим подстегнете развитие отрасли, ничего при этом не теряя и ничем себя не ущемляя. Станьте дилером нанотоваров в своем вузе, городе, регионе... Даже среди приятелей и собутыльников! Знакомым женщинам можно сказать, что кремы с наночастицами омолаживают... Брехня, конечно, никакие кремы не омолаживают, но на них тратят денег в сто тысяч раз больше, чем на программу освоения космоса, так что хоть часть выброшенных на ветер денег попадет на полезное.

Я слушал, у самого появились идеи, наконец, поднялся.

– Ребята, я пойду читать пейджер и много думать... но что-то могу сделать уже сейчас. У меня в самом деле есть пара лишних компов и даже цветной принтер. Мне они ни к чему... нет, не ворованные. Наша старая фирма рухнула, оборудование мы разобрали по домам, чтобы не разграбили те, кто придет закрывать... Словом, завтра привезу. И вон те два стола будут при деле.

Со мной прощались, как с близким родственником, даже лучше. Родственников нам навязывает половой или еще какой-то отбор, хотя теперь они все половые, а друзей выбираем, к счастью, сами. Ну, еще иногда принимаем тех, кто навязывается, но все-таки тоже сами.

Господи, сделай так, чтобы эти трое стали моими друзьями. Впервые откуда-то ухожу с сожалением, и какой-то это гад придумал, что культурные люди долго не засиживаются в первый визит!

Глава 11

Машина летит в левом ряду, я еле сдерживаюсь, чтобы не превышать скорость... уж слишком, а внутри все поет и пляшет: ура, я не один, не один, не один!.. И другие, оказывается, хотят бродить не по пескам Египта, а по пескам Марса! И другие, оказывается, планируют, как проведут отпуск в джунглях Венеры... или что там на Венере под ее плотными облаками! И другие мечтают работать под куполом на спутниках Юпитера и Сатурна, а то и без купола, если нанотехнология позволит кощунственную, с точки зрения нынешних идиотов, перестройку ах-ах священных человеческих тел.

Солнце давно зашло, небу полагается быть темным, но в том месте, где красный шар опустился за темный край и по всему миру исчезли отдельные тени, слившись воедино, там долгое время светился некий зеленый столб. Потом и столба не стало, но он не исчез, а растекся в странное фиолетово-зеленое свечение, очень слабое, но, когда глаза привыкли, я отчетливо видел, что фиолетовость ушла, оставив место таинственно-зеленому свету.

По этому странному небу поднялась не луна – всплыл молодой месяц, самый настоящий: золотой, красиво изогнутый серпиком, умытый и блестящий в ночи так, что глазам больно. Неспешно зажглись звезды, сперва крупные, потом высыпала всякая торопливая мелочь. Небо снова стало фиолетовым, а спустя несколько минут вернулось к зеленоватости. И хоть я в левом ряду, но, пропуская яркие рекламные щиты с полуголыми бабами, всматривался в небо так и эдак. Зеленоватый оттенок оставался, даже когда совсем исчезла вечерняя фиолетовость.

В городе почти не вижу падающих звезд, а вот когда был у приятелей на даче, там, что ни ночь, небо расчерчивают слабые полоски огня. Однажды попал вообще под фейерверк навыворот: с темного неба на землю сыпались яркие огоньки, и я всегда жалел, что сгорают совсем высоко, почти ни одна «звезда» не долетает до земли.

– Перестань, – сказал я себе трезво, – за придурка сочтут. В городе на небо могут посмотреть разве что в белых тапочках. Да и то вряд ли...

Съехал с магистрали на свое шоссе. На обочину выходят гуляки, возжелавшие «поймать машину»: парочки, группки ребят, реже – одинокие девушки, то ли профессионалки, то ли любительницы острых ощущений, мол, изнасилуют – не изнасилуют, а если изнасилуют, то как и сколько их будет?

Я старался даже не смотреть на них, неловкое чувство, как будто отказываю нуждающимся в услуге. Дело в том, что никто из этих, голосующих, не считает, что это я им оказываю услугу. Напротив, каждый уверен, что это они облагодетельствуют меня, давая подзаработать. Забодаешься объяснять, что денег не надо, я просто довезу, если по дороге. Или до ближайшей станции метро.

Звякнул мобильник, свободной рукой я выудил коробочку и ногтем поддел крышку.

– Алло?

– Привет, Славик, – донесся голос Люши. – Слушай, у меня что-то комп стал вырубаться...

– Сам?

– Сам, гад! Р-р-раз – и перегружается!

– Проверь на вирусы, – прервал я. – Люша, извини, я в дороге. Иду в левом ряду, машин много. В другой раз, хорошо?

– Ладно, – ответил он. – Щас попробую антивирем... Дома во сколько будешь?

– Через час, – соврал я.

– Я перезвоню, – пообещал он.

– Лады, – ответил я обреченно и отключил связь.

Мокрый асфальт блестит, в нем отражаются оранжевые огни дорожных фонарей, машины мчатся загадочно-непроницаемые, словно монолитные. Обогнали поливочную машину, многие водители чуть-чуть подают руль вправо, чтобы попасть под тугие струи и смыть грязь.