Я смотрю на тебя издали

«Очень вероятно, у парня не было такой возможности, – думала я. – Следы наручников, побои да еще и кандалы, если Юрка не перемудрил… Парня где-то держали. Кто? С какой стати? Денег хотели? Так отчего не обратились к тетке? На квартиру, что досталась от бабки, тоже не позарились».

Само собой, о наручниках и побоях я женщине говорить не стала, хватит с нее испытаний на один день. Но вопрос все-таки задала:

– Квартира принадлежала вашей маме?

– Она оформила ее на Дениса. Я не возражала, хотя Аркадий был против. Это мамина квартира, и она распорядилась ею по своему усмотрению. По крайней мере, мальчик обеспечен жильем. Мама так переживала, когда узнала о своем диагнозе, не за себя, за Дениса. Взяла с меня слово, что я его не брошу. И как я теперь… – Она схватила чашку, сделала два глотка и вновь закрыла лицо руками.

– Вы сказали, Дениса воспитывала бабушка. А его родители?

Лицо Софьи словно окаменело.

– Родители умерли одиннадцать лет назад. Но до этого Денис уже два года жил с бабушкой.

– Они не занимались ребенком? – Вопрос ей был неприятен, я видела это по ее реакции.

Женщина повертела чашку в руках, немного чая выплеснулось, она смахнула его на пол, вытерла руку о подол платья. Я уже решила, что на вопрос она отвечать не станет, но Софья сказала:

– Видите ли… на свой лад они были хорошими родителями, то есть они, наверное, так считали… но… отец Дениса, мой брат, в семье был любимчиком. Папа погиб, когда мы еще учились в школе, а Коля очень походил на отца. Внешне. И назвали его Николаем в честь папы. Мама в нем просто души не чаяла. Иногда мне становилось обидно. Все, что делала я, воспринималось как должное, а вот Коля был у нас гением. Понимаете? Хотя, если честно, вся его гениальность сводилась к бесконечным увлечениям. То он рисовал, то йогой занимался, потом ему быстро все надоедало, и он увлекался чем-нибудь еще. Мой выбор мужа мама не одобрила, Аркадий ей никогда не нравился, а вот Коля, по ее мнению, женился очень удачно. Мне его жена с самого начала показалась странной. Молодая женщина, а ведет себя как старушка. Лишний раз не улыбнется, смотрит в пол, юбки всегда длинные, потом платок начала носить. Но хозяйкой была отличной, Николай жену любил, в общем, ничто не предвещало, как принято говорить в таких случаях. Родители у нее были людьми состоятельными, купили молодым квартиру, потом Денис родился. Коля работал инженером на производстве, Юля преподавала, образцовая семья. Мы даже не сразу узнали…

– О чем? – спросила я, когда Софья сделала продолжительную паузу.

– Они оказались втянутыми в какую-то секту. – При этих словах по спине пробежал холодок. Это была еще не догадка, скорее ее предчувствие. – Ходили на собрания, молились. Но поначалу мама не видела в этом ничего плохого. Даже наоборот. Николай по молодости любил выпить, а тут ни капли спиртного в рот не брал, бросил курить. Мой брат был слабохарактерным человеком и находился под влиянием своей сумасшедшей жены. Вот что было в реальности. Увлекающаяся натура, он сразу же поверил во все бредни, которыми их потчевали. В один прекрасный день они продали квартиру и уехали в жуткую глухомань. В так называемой общине было семнадцать человек. Они купили дома в брошеной деревне, построили церковь. Есть старались только то, что сами выращивали. То есть тогда их было восемнадцать, четырнадцать взрослых и четверо детей, один из которых наш Денис. Ему исполнилось три года. Родители Юли отправились за ними, надеясь уговорить дочь и зятя вернуться. Но все было напрасно. Мама, конечно, тоже ездила, и услышала от сына проповедь: они ждали конца света, и спасется лишь тот, кто истинно верует. К тому моменту брат был уже практически невменяемым. Маму в дом они даже не пустили. Можете такое представить? Родители Юли обращались в милицию, но те только руками разводили. Насильно людей в этой общине никто не держит, а верить имеют право во что угодно. Вернуть Дениса тоже не удалось, родители непьющие, ребенок под присмотром, в нормальных условиях. В нормальных – это значит почти полностью отрезанный от мира: ни телевизора, ни Интернета, радио и то нет. Однако у детей экологически чистая пища, вдоволь молочных продуктов, книжки и игрушки. И любящие родители. Родня Юли продолжала писать во все инстанции, а мама вроде бы смирилась. Приедет, посмотрит на сына и внука, поплачет и сюда возвращается. Добраться до них можно было только летом, зимой бездорожье, весной и осенью непролазная грязь. Но когда Денису исполнилось семь лет, мама заявила, что ребенка в общине не оставит. Ему надо в школе учиться. Николай возражал, говорил, что мальчик будет на домашнем обучении, у них в общине все сплошь с высшим образованием. Но мама была непреклонна, сказала, что скорее умрет возле их порога, чем уедет без внука. Характер мамы они хорошо знали. В общем, Дениса она забрала. Ни Николай, ни Юля ни разу не приезжали, но мама летом к ним ребенка возила, даже оставляла на несколько дней, все-таки родители. Все вроде бы устроилось, а потом… Однажды маме позвонили, это было в ноябре… Звонили из милиции с жутким известием. В общине решили не дожидаться конца света или, по их мнению, он уже наступил. Они заперлись в церкви и сами сожгли себя. На месте церкви обнаружили семнадцать обгоревших трупов, четырнадцать взрослых и трое детей. Уверена, вы слышали об этой истории, о ней много писали, долго обсуждали по телевидению. Случай массового психоза, закончившегося так трагически. Впрочем, одиннадцать лет назад вы были еще девочкой… О беде узнали не сразу. В деревне, что в нескольких километрах от общины, видели столб дыма, но жили там одни старики, опять же, бездорожье. Охотники случайно вышли к этому месту. Недоеные коровы исходили ревом, а собаки жутко выли. На сгоревшую церковь охотники, конечно, внимание обратили, но сначала пошли по домам. Все на своих местах, а людей нет, такое впечатление, что они внезапно покинули деревню. Вызвали милицию. А потом на пожарище нашли трупы… По словам очевидцев, такого ужаса им испытывать никогда не доводилось. Следствие продолжалось больше года. В голове не укладывалось, что люди добровольно избрали для себя мученическую смерть, ладно для себя, для детей, младшей девочке было девять лет.

– Денис знал о том, как погибли его родители?

– Мама старалась оградить его, но вы же понимаете… очень многие знали, кто-то непременно бы рассказал… Бабушку Денис ни о чем не спрашивал. Она тянула с этим известием как могла, а потом просто сказала, что папа с мамой умерли. К тому моменту он уже давно жил с бабушкой, к родителям ездил только летом, да и то ненадолго… В общем, нам показалось, он воспринял их смерть довольно спокойно. Семьей для Дениса стала моя мама, и ее потерю он переживал очень тяжело. Знаете, что меня удивило? – вдруг сказала Софья, нахмурившись. – Денис брал у меня книги на английском. Незадолго до ухода из дома вернул книжку, я поставила ее в шкаф. А буквально на днях собиралась дать ее ученице, и вдруг обнаружила в ней фотографию.

– Фотографию? – переспросила я.

– Да. В последнее лето перед трагедией Денис гостил у родителей. И там была сделана фотография.

– Можно взглянуть на нее?

– Конечно. – Софья вышла, но на сей раз отсутствовала значительно дольше, я слышала голос ее мужа, правда, слов не разобрала, и ее усталое: «Не сейчас, Аркаша, не сейчас…»

Войдя в кухню, она плотно закрыла дверь, села за стол и лишь после этого протянула мне фотографию. Групповой снимок не лучшего качества. Мужчины, женщины, довольно молодые, не старше сорока лет. В центре мужчина с аккуратной бородкой и волосами до плеч, лет пятидесяти, внимание привлекало его лицо, было в нем что-то… трудно выразимое словами, но человек явно незаурядный. В первом ряду четверо детей, два мальчика, одному лет девять, другой уже подросток, девочка с косичками и, скорее всего, ее старшая сестра лет четырнадцати на вид, сходство бросалось в глаза. В девятилетнем мальчике проглядывали знакомые черты.

– Это Денис? – ткнув пальцем в изображение, спросила я.

– Да. Рядом с ним дочка их сумасшедшего предводителя, дети между собой очень дружили.

– А это глава секты? – указала я на мужчину с бородкой.

– Да. Справа его жена. Кто бы мог подумать, с виду нормальные люди.

– Здесь вся община? Выходит, кое-какими благами цивилизации они не гнушались, фотографировались охотно.

– Да, наверное… Я не знаю… Я в общине никогда не была, и только со слов мамы… она вряд ли отличалась объективностью… Хотя, когда первый шок после отъезда брата с семьей в эту глушь прошел и мама несколько раз туда съездила… в общем, они больше не казались ей сумасшедшими. А этот их глава маме скорее нравился. Добрейшей души человек, умный, образованный… как все это могло сочетаться с мракобесием…

Я продолжала разглядывать фотографию. Повести на смерть людей, видеть, как в огне гибнут собственные дети… На опасного психа мужчина с бородкой точно не походил. Однако все семнадцать погибли…

– Можно я ее перефотографирую? – спросила я.

– Да, конечно.

Я достала мобильный и пересняла групповую фотографию, а потом, на всякий случай, и фотографию Дениса.

– Значит, вы обнаружили ее в книге?

– Да. И, честно сказать, удивилась… Мама бы точно убрала ее подальше. Выходит, Денис нашел фотографию уже после ее смерти или…

Софья вздохнула и закончила:

– Или мама все-таки рассказала ему.

«Может быть промежуточный вариант, – мысленно отметила я. – Парень вдруг решил задать вопросы, и бабушке пришлось на них ответить. Но фотография в книге еще не значит, что Денис заинтересовался гибелью родителей. Попалась под руку фотография, он сунул ее в книжку вместо закладки…»

– Не знаю, чего я испугалась, когда фотографию увидела, – покачала головой Софья. – Вдруг подумала, что, если это как-то генетически передается?

– Что? – не поняла я.

– Ну… тяга к сектам, к саморазрушению?

– То есть он, по-вашему, мог связаться с подобной публикой?

– Имея такой опыт, от них бы стоило держаться подальше, – пожала Софья плечами. – Но люди странные существа.

– Когда вы заявили об исчезновении Дениса, рассказали о том, что произошло с его родителями?

– Нет, – растерялась она. – Вы думаете, нужно было? Но мне и в голову не пришло, ведь фотографию я нашла совсем недавно…

– Полиция проверяла его компьютер?

– У него был только ноутбук, но он забрал его с собой. Они беседовали с ребятами в колледже, с его приятелем, Витей, он живет в доме мамы, в одном подъезде с Денисом. И когда узнали о девочке, в которую Денис был влюблен…

– Решили, что больше напрягаться не стоит, – кивнула я. – Софья Николаевна, у меня вот какой вопрос. Ваш брат продал квартиру…

– Да, двухкомнатную.

– Она стоит куда дороже, чем дом в брошенной деревне….

– Остальные деньги пошли в общину.

– То есть в общине могла находиться довольно крупная сумма денег?

– Откуда же мне знать? Может, они все потратили… Насколько я помню, никаких денег там не обнаружили. Вполне вероятно, они этими деньгами костер разжигали, раз уж конец света пришел… Извините, я сама не знаю, что говорю. Мама рассказывала, в общине жили люди далеко не бедные, две семьи и сам Гавриил из Москвы, тоже свои квартиры продали… Наверное, какие-то деньги имелись, хотя… на что-то они жили, скотину покупали, электричество в деревню провели, там же ничего не было. Впрочем, Гавриил мог перевести их на свой счет.