Подбивает к берегу тоненький ледок,Чайки скачут по прибрежным валунам,Прохлада забирается под тонкий свитерок —Уже тепла и холода примерно пополам.Прилипшая газета бубнит, как пулемёт,И где-то рядом каркает ворона.Наверное, газета читателя зовёт,А ворона матерится для фасона.Я один на этом берегуВозле ржавого подобия мангала.Уже снег пообещали к четвергу,И яхты разбежались от причала.Мне кажется, недавно лето повенчалось,У него в невестах – трепетная осень,Она в багрянец с золотом одета,И для них на небе расцветает просинь.У меня хандра от одиночества,Меня зовут, а я не слышу голоса.Но, когда не веришь в наветы и пророчества,Не забудь, что есть на свете чудеса.
Упрёк
Я
уснул за письменным столом,И то ли в лунных бликах, то ли в отраженьях,Я опять себя увидел слабакомВ своих самых главных объясненьях.Это моя память – цыганка-лихоманка —Мне же мои тайны продаёт,И у меня с ней снова перебранка,И она меня по новой упрекнёт.Что не сумел переступить порог,А что было, никогда не повторится.Мне было дано, а я не смог,И самому с собой не примириться.А упрёк – как беспробудный сон,Он ни в ноту и ни в рифму не ложится,Он и гром, и колокольный звон,А если и умрёт, то возродится.Но я живой, блуждающий в потёмках,И пусть это звучит, как некролог,Я высеку на памяти обломках:«Ты прости меня, что я не смог».
Утро
Над Мясницкой утро зацвело,Побудку барабанит барабанщик,Просыпается Бульварное кольцо,Если дважды позвонил дедушка-трамвайщик.Уже на Чистопрудном школьники галдят,А карасище на пруду делает кульбит.Уже и липы потихоньку золотят,И шмель мохнатый над гортензией кружит.Витрины с зазеркальем взялись поиграть,А у скамейки голуби воркуют.Они пытаются прохожим рассказать,Как по бабушке-кормилице тоскуют.Ждут горячий хлеб на углу у булочной,Тут свой дух и свой ангажемент.Здесь каждый дом в архитектуре переулочнойИмеет свой особый постамент.Москва красива и чиста, как небосвод,Поклонилась утренней Звезде.Это значит, что Благая Весть придётПо освежающей сентябрьской росе.
Чудеса
Здесь уже давно беспросветно серо,Солнцу не хватает силы улыбнуться.Всё вокруг настолько отсырело,Что воробей не может отряхнуться.Кругом дроблёный щебень вперемежку с глиной,Под серым небом на самом крае света,А добрая волшебница взмахнула пелеринойИ ушла по краешку рассвета.И свет явился, розовый и нежный,Мы на него смотрели и влюблялись.Он, как музыка Шопена, совершенный,И все мы снова жизни удивлялись.Нас удивляло всё, что неподкупно,И пусть вместо точки будет запятая,И всё пребудет просто и доступно,Ведь мы видели цветенье Иван-чая.Неразделимы жизнь и волшебство,Пусть будет вечной вера в чудеса.Не поленитесь выглянуть в окно:Где-то ветер ваши раздувает паруса.
Рябинник
Кусты рябины полыхали,И они от поцелуев захмелели.Мы многое ещё не понимали,И что-нибудь, наверно, проглядели.Юность не пленить и не догнать,Она – как солнечные блики на воде.Кто жизнью упивается, не умеет ждатьИ покориться собственной судьбе.Мы не верили, что есть предназначенье,И сами собирались выбирать.Для нас рукопожатие значило прощенье,Тогда мы и за честь умели постоять.Нас сверстницы совсем не замечали,Но мы себя пытались проявить,Когда «Зоську» перед окнами пиналиИ друг другу оставляли покурить.Тут всегда отваги про запас,Но даже самый смелый испугалсяИ состроил тысячу гримас,Когда случайно к девочке прижался.Но кто-то же в рябине целовался,Тут остаётся только помечтать.Пусть кто-то поскользнулся, а кто-то удержался,Но мы все Родину любили, как родную Мать.
Архангел
Я увидел во сне облака парусовИ хохотал, заплёсканный волной.Почему-то тают тени городов,Когда чайки кричат вразнобой.Роза ветров не в страстях расцветает,Она для тех, кто бредит парусами,А для того, кто роли исполняет,Мечты всегда останутся мечтами.А где-то рядом по-другому рассуждают,Здесь добро и зло замерят коромыслом,А чувства от поступков отделяют,Всё это величая здравым смыслом.А я в каждом подростке себя узнаю:У юности много похожих манер.Я как-нибудь ей точно позвоню,Ведь я – её извечный кавалер.А коли меня вспомнить захотят,Знайте, что я жил своим умом.А порывы добрые не спят,Когда
с тобой Архангел за письменным столом.
Честь и совесть
Блеснула матово рапира,И ранен один дуэлянт,Но струйка крови никого не примирила,И требует реванша секундант.Но дали занавес под всхлипы милых дам,Потом с героев посрывали аксельбанты,Растолкали их по пыльным сундукам,И зачехлили контрабасы музыканты.У вельможных дам – любовь и сумасбродства,Ох уж эта верность слову и отвага!А непременным инструментом благородстваУ них дуэльный пистолет, рапира или шпага.И эти охранители голубых кровейПлатили крепостными по долгам,Они крестились лицемерно на маковки церквей,Всё позволялось русским господам.Рано занавес, конечно, опускают,Ведь пьеса-то еще идёт,Кого-то снова в аксельбанты наряжают,И уже скоро – новый поворот.Не зря же музыканты струны расчехляют.
У неё
У неё мама из советских баронесс,А папа вроде как художник-маринист,Она в детстве танцевала полонез,А я осваивал художественный свист.У неё песочный образ от Кавалли,И лицо в рекламе сладострастья.А тут опять во сне обворовали,В голове одни деепричастия.У неё расписаны банкеты,И чулки в медузах золотых,А у меня вонючие котлетыИ бутылка водки на троих.У неё большая перспективностьВ закрытых вечеринках и эскорте,А тут в кишках – похмельная противностьИ изжога вишенкой на торте.У неё на банковских счетахТолько иностранная валюта,А у меня мозоли на рукахИ всего-то курс пединститута.У неё, как у радистки, позывные,Она теперь Шалунья и Проказница.Съели тебя годы нулевые,Моя первая любовь и одноклассница.
Красота
Красота – как утренняя роза,Забрызганная каплями росы,Она словно выдох скрипки виртуоза,И как полная ладонь живой воды.Ей не нужны ни тормоза и ни разгон,В ней нету ни начала, ни конца.Она и космос, и волшебный перезвонВ малюсенькой коробочке звонца.Она не повторяется и не отражается,Её нельзя запаковать и унести.Она и в памяти невнятно сохраняется,Потому что в неё дважды не войти.Красота и есть напоминание,Что не бывает слёз без утешения,И что никто себя не потеряет,Ибо любящим даровано спасение.Дождись, она уже к тебе идёт,Но помни, что она приходит знаково.И опять над нами солнышко взойдётИ согреет всех влюбленных одинаково.
Её нельзя
Тут подруга вся в татуировках,Но она не самка бедуина.У неё одежда на верёвках,А под подолом – лампа Алладина.Она фокстрот танцует и стриптиз,И всегда для подвига готова.Она заходит в двери как сюрприз,А выходит, как положено, фартово.Тут всегда баланс и дисбаланс,Тут же и разведка, и атака.Бывало, от неё впадали в трансИ молились аж на знаки зодиака.Дайте ей топор – она палач,А если ей фату, она – невеста.Её кумир – оборванный скрипач,А она для всех – вершина Эвереста.Такую не купить и не продать,Тут не перемеришь и не взвесишь.И не надо ни хвалить и ни ругать,Её нельзя ни с чем уравновесить.Ею можно вечно удивляться,Она взялась на звёздах ворожить.Ею можно только восхищаться,И её нельзя не полюбить.
Базилика
У базилики Сакре-Кёр липы зацвели,Здесь юная цветочница с Мадонной говорила.Ей счастья полную ладошку поднесли,Ровно столько, сколько попросила.Радуга упала на рыжие ресницы,С них музыку списал Мишель Легран.На этой улице найдут перо Жар-птицы,И на холоде распустится розовый тюльпан.Романы начинались робким поцелуем,Ведь то, что было, в жизни всё было не зря.Мы обязательно с тобою потанцуем,Лишь бы ты опять ко мне пришла.Дотянись рукою до неба голубого,И всё, что не случилось, повторите вновь.Когда не надо ничего другого,Это значит – «Вечная любовь».О ней поют Мирей Матье и Азнавур,А тут на клумбе распустились розы.Как вспомните о них, зажгите абажур —У любви всегда свои прогнозы.В кафе на столике цветы —Анютины глазки.Не хочется ни слов, ни суеты,Хочу забытых ощущений, хочу сказки.