Я спас СССР! том 2
Шрифт:
– А я слышала от девчонок – Вика бросает сумочку на пол прихожей, дожидается пока я закрою дверь. Сбрасывает туфли – На Западе женщины под музыку раздеваются для мужчин.
– Стриптиз? – я разглядываю подругу будто впервые – Вика, это все шампанское!
– Ну и пусть! – девушка подзывает меня к себе пальчиком и я иду вслед за ней как привязанный в гостиную. Там Вика ставит пластинку Роберта Максвела. Мелодия As Time Goes By. И под звуки саксофона, плавно покачиваясь, начинает раздеваться. Сначала эротично снимает блузку. Кидает ее мне. Я хватаю ее и падаю на диван. Ноги не держат, пульс зашкаливает. Вслед за блузкой Вика начинает снимать чулки. Быстро смотрю на окно – слава богу шторы закрыты! Первый чулок отправляется опять ко мне, длинная нога во втором,
Вика еще больше задирает юбку, начинает наклонившись ко мне скатывать чулок. Это я говорил, что ее строгая одежда «а-ля» учительница не сексуальна? Забудьте.
Кладу руки на ногу, помогаю с чулком. И не только. Мои ладони тянутся к Викиным трусикам и вот она уже садится на меня сверху. Абсолютно голая. Последний элемент одежды – бежевый бюстгальтер – отправляется моим мощным броском на стол. Пока я его кидаю, Вика успевает расстегнуть мою ширинку.
И тут же мы сливаемся в одно целое. Я целую возбужденные соски девушки и она мне отвечает страстным стоном. Чем быстрее мы ускоряем наши движения, тем сильнее меняется реальность вокруг. Над нашими головами появляется уходящий далеко ввысь столб света. Что?! Я пытаюсь замедлиться, но Вика не дает.
Столб света, который вначале выглядит как ниточка, вдруг начинает расширяться и становиться все более и более ярким, странным образом освещая при этом не комнату и нас, а только сам себя. Я чувствую, как мы подходим к финалу, Вика кричит и бац… вокруг – только этот свет, и ничего больше.
А нет… Все-таки что-то есть, какая-то голубая горошинка. Горошинка? Да это же Земля. Я парю над планетой словно геостационарный спутник. Могу разглядеть любую деталь. Взгляд – словно зум на продвинутом фотоаппарате. Вот передо мной Африка, Красное море. Я могу все – приблизить, отдалить. А главное понять красоту мира, его гармонию. Хотя секунду… Эта гармония вовсе не так совершенна как мне кажется. То там, то здесь в совершенной картинке есть грязные кляксы. Червоточины. Они расползаются, отравляют мир. Пытаюсь приблизить одну из них. Кажется, это Сирия, Дамаск. Грязью несет на всю столицу от усатого мужчины в красной феске и военной форме с погонами полковника. Он сидит на каком-то официальном заседании с десятком других мужчин. Я тянусь к нему, разглядываю дюжину темных линий, что тянутся от него во все стороны. Некоторые из них и вовсе разбросаны в другие страны – большей частью в Израиль. Что в нем такого важного, что мне его показывают??
– Камиль, а ты что об этом думаешь? – произносит один из мужчин на арабском. Я понимаю арабский?
Торжественной сонатой в голове начинает петь Слово. О чудо! Я понимаю отдельные фразы… Этот Камиль – одна из тысяч монад Люцифера на Земле? И он делает что? Разрушает мир на Ближнем Востоке. Полковник безопасности Сирии – глубоко законспирированный израильский разведчик, готовящий войну. Я вглядываюсь в волевое лицо Камиля – он предлагает на военной коллегии высадить тополя на Голанских высотах. Так солдатам во время учений не так жарко будет – тополя дают тень. На самом деле высокие деревья – отличный ориентир для израильской артиллерии и самолетов. Будут накрывать сирийцев первым же залпом. От всех этих планов смердит хаосом. Я прислушиваюсь к Слову и понимаю: любая война – это разрушение божественной гармонии. Но ведь войну готовят и арабы! Почему мне показывают только еврея?
Прислушиваюсь к Слову. Нет, ничего не понимаю. Слишком сложно. Я делаю попытку еще выше взлететь и направить свой полет на севере. Вот же, рукой подать до южных границ Союза…
Хлоп! Щека взрывается болью и меня мгновенно выбрасывает обратно в тело. Хотел в Союз? Добро пожаловать в Москву.
На мне все также сидит Вика, только теперь она смотрит на меня квадратными глазами и не движется. Прижала руки ко рту.
– Леша, что с тобой!?
– Ты мне дала пощечину? – я потерь горящую щеку.
– Ты страшно закричал так, выгнулся и потерял сознание. Я испугалась!
– Все хорошо, солнышко.
Просто… ну все очень необычно у нас случилось, вот я и перенервничал что ли… Пойдем спать.21 июля 1964, вторник, 8.10
Москва, Лубянка, Второе главное управление
– Юрий Борисович, что делаем с ДОРом по студенту? – лейтенант КГБ Алексей Москвин положил папку с документами на рабочий стол полковника Измайлова, присел на стул рядом. Первый же лист в папке назывался Дело оперативной разработки № 723.
– Съесть и забыть?
Юрий Борисович налил себе и лейтенанту чая из чайника в большие граненые стаканы в подстаканниках.
– Угощайся, Леша – полковник насыпал из кулька сушек в небольшую вазочку, подвинул ее к Москвину – Как раз время файв`о`клока как выражаются англичане. Ты же знаешь, что я сначала готовился по линии ПГУ на английское направление?
Лейтенант кивнул и принялся, обжигаясь, пить чай.
– Там не сложилось – Измайлов щелкнул сушкой – Зато привычек нахватался… Например, не есть сахар в прикуску, спокойно жать руку через порог, вынимать ложку из чашки, после того, как помешал сахар в чае… Вот на таких мелочах валятся наши разведчики.
– Вас на нелегала готовили?
– Да. Но мою группу расформировали и я пошел в ВГУ.
Мужчины помолчали.
– Ладно, давай к нашим баранам – полковник отставил стакан с чаем, углубился в бумаги, что принес Москвин.
– Пока не вижу, что тут нужно съесть – Измайлов отложил папку, усмехнулся – Бумага плохо переваривается.
– Как что?? – лейтенант тоже отставил чай – Этот Русин… он же доверенное лицо Мезенцева и Хрущева. Стрелял в Захарова, арестовывал Шелепина с Брежневым! Я даже думаю… – Москвин тяжело вздохнул – Это какой-то наш сотрудник под прикрытием. Так резко сработал, выскочил словно черт из табакерки. Его наверное, лично Мезенцев готовил у себя в 3-м управлении.
– Да, мы сидим на бомбе – согласился полковник – И она может в любой момент рвануть. Давай вот как поступим. Мы вот эти бумажки – Измайлов вытащил из папки несколько документов – Переложим в другую папочку. Формально про ДОР по студенту никто кроме нас и Захарова – не знает. Николай Степанович сейчас в тюремной больнице, ему не до нас. Мы же продолжаем разрабатывать грузинских цеховиков и сдается мне, делаем очень нужное для страны дело.
Лейтенант послушно кивнул, допил чай.
– Почему нужное, ты спросишь? Комитет стоит на ушах, раскручивается дело заговора, а мы тут каких-то грузин ловим…
– Ну мы же экономическими делами занимаемся – пожал плечами Москвин – А тут миллионы крутятся.
– Узко мыслишь, Леша – полковник поднял указательный палец вверх – Хрущев после заговора Семичастного будет делать что?
– Чистить Комитет.
– Это тоже. Но главное. Я думаю, он отменит запрет на разработку 1-х секретарей. И тут мы ему через Мезенцева на блюдечке приносим кого?
– Мжаванадзе.
– Теперь правильно думаешь. Сейчас наверняка Хрущев по высшей номенклатуре пройдется и тут наша разработка с ниточками к самой верхушке Грузии очень к месту будет. И тут мы заработаем очков у нового руководства. Так что продолжай рыть землю, пиши рапорт на арест этого Айзеншписа – я санкционирую. Аккуратно берите его и сразу сажайте к нам, во внутреннюю тюрьму. Благо ее открыли. И начинай жестко колоть. Пусть сдает Кацо и других теневиков, которые фигурируют в маляве воров. Будем выстраивать цепочку к Мженавадзе.
– А как же студент? – лейтенант кивнул на вторую папку – Все это выглядит очень подозрительно. Если он наш сотрудник, то почему его нет в картотеке? А если нет, то как вообще возможна такая стрельба посторонним на Лубянке??
– Сейчас очень многие в этих стенах – полковник задумчиво посмотрел в окно – Задаются теми же самыми вопросами. Мезенцев то оказался очень не прост. Такого боевика подготовил… Или!
– Что или?? – лейтенант напрягся.
– Это сложная подводка к Хрущеву – Измайлов побарабанил пальцами по столу – Ты читал последний аналитический отчет ПГУшников?