Я стала женой злодея

— Ты похудела. Мне уволить твою горничную и нанять того, кто сможет о тебе позаботится?

Приподнявшись, я невинно коснулась его губ и, опустившись на подушки, вновь встретилась с его взглядом, холод которого уже стал давать трещины.

— Несси заботится обо мне лучше всех. Просто я очень по тебе скучала.

Почему я скучала? Где он был? Эти мысли ядовитыми иголками полетели в мой волшебный пузырь, где все было безоблачно и прекрасно. В груди поднялось беспокойство, но я убежала от него, находя укрытие в бездонном омуте его черных глаз.

Он молчал. Долго молчал, скользя взглядом по моему лицу, пока, в итоге, не произнес:

— Ты должна жить.

Еще один удар по моему пузырю, и я резко выдохнула.

О чем он говорил? Я жила. У меня все было прекрасно. Ридрих был рядом, каждое утро начиналось с того, что я просыпалась с ним в одной постели, после полудня мы пили чай в саду, а вечером я играла ему на фортепиано, пока он работал. О чем еще можно мечтать?

Но почему-то мои глаза заполонили слезы, и я протянула к его лицу дрожащие руки.

— Хороший мой, я живу. Я счастлива с тобой.

Конечно. Все в порядке. Бог оживил его в подземелье Кхолкорта, мы вернулись в нашу столичную резиденцию и сыграли свадьбу.

На лице мужчины показалось непривычное выражение. Губы изогнулись в мягкой улыбке, а взгляд наполнился чем-то таким, отчего меня стало трясти. Он поймал мою ладошку и поднес к губам, а затем зарылся в нее носом. Также, как это делала я, когда он лежал на кровати.

Но почему он там лежал?

Еще одна ядовитая стрела, и я вся сжалась.

— Ридрих, у нас ведь все хорошо? — взмолилась я, пока картинка перед глазами размывалась от слез. — Это ведь не сон? Ты же рядом. Ты со мной.

— Я рядом, Азалия. Я всегда буду рядом, — хрипло ответил он.

Но вопреки его словам перед глазами стали мелькать ужасные картины, жестокие слова бога, бессмысленные встречи с поверенным, титул вдовствующей эрцгерцогини, и…

Пузырь лопнул, и любимое лицо стало ускользать, уходить, а на кончиках пальцев теряться ощущение прикосновения к его горячей коже.

Нет! Нет-нет-нет-нет-господи-боже-мой-только-не-это!

Молю, нет… Я хочу остаться здесь… Ридрих!

— Азалия!

Вздрогнув всем телом, я открыла глаза и в приглушенном свете свечей увидела перепуганную Несси и сидящего на моей постели отца.

— Вы так кричали, сейра Абенаж. Я пыталась вас разбудить, но вы все не просыпались, — затараторила старая горничная, нервно комкая передник.

— Оставь нас, Несси, — приказал Лендрис.

Женщина, не посмев ослушаться, тут же низко склонилась и вышла из комнаты. А со стороны отца послышался тяжелый выдох. Я не хотела слушать то, что он готовился мне сказать. Не хотела слышать ничего. Просто дайте мне снова уснуть и увидеть Ридриха.

Разве я о многом прошу?

Сны были столь же жестоки, как и воспоминания, а может быть еще и коварнее. Они дарили сладкую надежду, заставляли поверить в нее, а затем реальность ударом под дых возвращала все на свои места.

Это даже звучало ужасно, а ощущалась еще хуже. Моя жизнь превратилась в гребаный кошмар.

Перевернувшись на бок, я закрыла глаза и хрипло проговорила:

— Я в порядке, но спасибо, что пришел проведать.

— Ты не в порядке, Азалия, — с горечью проговорил отец, накрывая меня одеялом. — Если бы я только мог сделать хоть что-то, чтобы помочь тебе.

— Воскреси его, — прошептала я, комкая в кулаке уголок подушки и ощущая, как ткань намокает под щекой. — Я просто хочу, чтобы он жил. Пожалуйста, папа… Давай найдем способ, должен же он быть… — слова выходили из меня со всхлипами, я сжалась, захлебываясь слезами.

И тогда отец осторожно привлек меня к себе, спрятав мое лицо у себя на груди и, тяжело сглотнув, уместил подбородок на макушке.

— Бог не дает нам испытаний, которые мы не можем вынести.

Какая лживая чушь…

ГЛАВА XXII

Cаундтрек Keyson «Detroit Become Human Hopeful»

— Прибыли, сейра Абенаж, — раздался голос Йениса, а затем рыцарь распахнул дверцу кареты и протянул мне руку, помогая спустится.

— Мрачное место, — проворчала за моей спиной Несси.

Для кого-то может и так, но для меня Шейлброг был самым спокойным уголком на земле. Моей тихой гаванью. Именно поэтому я и приехала сюда.

Хотя, наверное, никогда здесь не было столько людей. Ведь еще вчера вечером сюда выдвинулся целый легион слуг, чтобы привести дом в порядок и подготовить все к моему приезду.

— Я распоряжусь доставить вещи в комнату, — проговорила моя старая горничная.

Кивнув ей, я, запахнувшись в шаль, закрыла глаза и вдохнула полной грудью свежий прохладный воздух, наполненный запахом леса и ароматом цветов жаканта. Но тут же горло сдавило, и мне пришлось запрокинуть голову и плотно сжать губы, чтобы предотвратить подступающие слезы.

Хватит уже, Азалия. Иначе скоро придется открывать собственное производство масок для опухших глаз. Это никуда не годится.

В ответ разум лишь с грустью посмотрел на кровавые ошметки сердца, которое больше не подавало признаков жизни, и покачал головой, будто говоря: «Ты можешь твердить себе «хватит» сколько угодно, но ничего не получится, пока оно в таком состоянии».

Ты не помогаешь, дорогой мозг. Поэтому заткнись.

Рядом появился Йенис с пышным кустом жаканта.

— Велите отнести в сад? — спросил он, бросая на меня короткий осторожный взгляд.

— Я сама, — ответила я, качнув головой и, взяв рассаду, добавила: — Никому не сметь за мной ходить.

А затем шагнула на траву, где была протоптана узкая дорожка к цветущим алыми цветами жакантам.Это было только наше место. Мое и Ридриха. Лишние мне тут не нужны.

Я находила странное успокоение в том, что какие-то вещи остались неизменными. Садовые инструменты ожидали меня на привычных полках, на своем месте стояли башмаки. Словно и не было тех месяцев, которые прошли со дня, как я была здесь в последний раз.

Хотя казалось бы, с того момент миновала целая жизнь.

Тогда я тоже приехала одна. Но Ридрих все же показался в простой одежде, стискивая в руке куст жаканта. Он был таким милым…

В груди снова сдавило, и я протяжно выдохнула, хватаясь за полку и переобувая туфли на башмаки. Затем подхватила все необходимые инструменты и двинулась к оставленному кусту.